Прятки со счастьем - Диана Рейдо

А затем Стивен сослался на то, что ему еще нужно подготовиться к завтрашнему семинару по рекламному делу. Они с Клементиной разошлись, не затягивая прощание: Клементина взяла такси, а Стивен направился к ближайшей остановке автобуса.

Всю дорогу от кинотеатра до дома Клементина гадала: что же это было? Что, в конце концов, у этого самоуверенного юнца в голове? Что он о себе возомнил?

Но единственным способом поставить его на место было влепить низкую оценку за выступление на литературных дебатах… Клементина начинала злиться. Ее выводило из себя, когда люди вели себя непредсказуемо.

Можно было с кем-нибудь поделиться своими мыслями, накопившимися соображениями. Но с кем? С Дженной? Ей сейчас не до этого: она и так болеет, вот уже больше недели не появляется в колледже.

Ладно. Ничего страшного. Если посмотреть на это с другой стороны – ничего ведь и не происходит? Ничего значительного, о чем стоило хотя бы написать в своем блоге.

Клементина в очередной раз решила выкинуть мысли о Стивене из головы.

О Стивене думать бесполезно – можно попытаться еще раз позвонить новому бойфренду, Ральфу. Или обменяться с ним электронными посланиями?…

Работа была закончена.

Дженна с гордостью оглядывала небольшую экспозицию.

За минувшую неделю она выбралась из дома только один раз с целью съездить в ближайший супермаркет. Там она выбрала и купила несколько рамок – самых простых, деревянных, очень дешевых.

Такое обрамление для ее рисунков вполне устроило Дженну.

Нужно было привести себя в порядок, прежде чем снова появиться в колледже. Дженна записалась на массаж, пару сеансов солярия, подстриглась, сделала маникюр.

Только на следующее утро, собираясь на работу, сообразила: она ведь сказалась больной! А теперь придется появиться в колледже сияющей, отлично выглядящей!

Дженна постаралась хотя бы одеться помрачнее и поскучнее. Она сделала ставку на сочетание коричневого и серого. Серая блузка не делала ее более свежей, а коричневый никогда ей не шел.

С помощью таксиста осторожно погрузив картины в багажник машины, Дженна триумфально прибыла в колледж…

Клайва она предупредила по телефону. Пара студентов покрепче прибыла ей в помощь. Ребята помогли дотащить все картины до аудитории. Там Дженна распорядилась сложить их на стол. Нужно было прикинуть, как лучше оформить экспозицию.

– Доброе утро, Дженна.

Она обернулась.

Клайв, стоявший в дверях, внезапно показался ей изваянием, скрестившим на груди руки.

Она чуть не перепугалась: он был одет во все черное. Неужели что-то случилось и у него траур?

– Доброе утро.

– Наконец-то вы вернулись.

«Можно подумать, будто он скучал по мне… Скучал волк по барашку».

Разумеется, Дженна не собиралась произносить это вслух. Она улыбнулась и кивнула.

– Как вы себя чувствуете? – не отставал Клайв. – Окончательно поправились?

– Да… да, спасибо.

Морщинки на его лбу немного разгладились.

– Клайв, я… Я думала о ваших словах, решила, что действительно стоит организовать небольшую выставку, и, пока выздоравливала, выбрала самые интересные рисунки. Решать, конечно, вам… – Дженна картинно провела рукой в направлении деревянных рамок, – но я выбрала бы вот эти картины.

– Дженна, это даже не обсуждается. Сделаем так, как вы скажете. Как вы думаете, лучше будет повесить их в коридоре?

Дженне показалось, будто она впервые услышала в голосе Клайва теплые нотки. Они вместе вышли в коридор, рассматривали стену, обсуждая, как лучше организовать пространство для картин. Мимо них сновали студенты. Некоторые здоровались с Дженной.

Запоздало Дженна подумала о том, что забыла продумать тему для сегодняшнего занятия.

Надо же! Сами занятия совсем вылетели у нее из головы. Неужели ее действительно так увлек процесс рисования?

Ей до недавних пор казалось, будто обучение студентов рисунку – это единственное желанное занятие в ее жизни.

Кажется, Стивену удалось приоткрыть для нее самой новую грань характера.

А вот самого Стивена нигде не было видно.

Дженна сходила пообедать. В кафе она тщетно искала его глазами.

Когда его группа пришла на занятия, Дженна не обнаружила Стивена среди студентов. Почему-то тревожно сжалось сердце.

Но что ей было делать? Спрашивать у группы, где ошивается Стивен Маскем? Это может вызвать подозрения. Какое ей может быть дело до того, где находится один из студентов?

Можно было осторожно осведомиться в учебной части. Но и это было нежелательным поворотом событий. Не у Клементины же спрашивать?…

Телефонами они со Стивеном не обменивались. Это тоже было вполне объяснимо. Но теперь Дженна не могла даже отправить ему эсэмэску. Хотя бы поинтересоваться – все ли с ним в порядке?

Потом она осознала, что с ней происходит. Происходило недопустимое. Из-за кого она волнуется? Из-за человека, который придает чувствам и эмоциям окружающих так мало значения?

Если бы Стивен относился к ней хоть чуточку внимательнее, чем к окружающим, он нашел бы способ известить ее о…

О чем? В конце концов, это ее не касается. Маскем – взрослый человек, у него своя жизнь… Кажется, из нескольких эпизодов, из кратковременного общения с ним она сделала слишком далеко идущие выводы.

Осознавать этот факт было неприятно. Дженна сочла это полезным, отрезвляющим переживанием.

Группе она постаралась уделить как можно больше внимания. А на перемене не пошла пить кофе, а села продумывать схему следующего занятия. Что, если дождя не будет? Тогда можно было бы отправиться вместе со студентами в парк. Там сейчас преобладает совершенно замечательная палитра красок: золото, охра, рыжий, красный, коричневый… Кое-где, разумеется, еще мелькают пятна зелени. Это делает природный колорит еще более красочным.

Да, творческое занятие на свежем воздухе время от времени может быть не менее полезным, чем пробежка или езда на велосипеде. Дженна прикинула, где у них в парке имеются мраморные статуи. Это сделало бы новое задание еще более интересным. Можно было бы нарисовать пейзаж со статуей акварелью…

На следующем занятии Дженна страшно страдала от нехватки кофеина. Она поклялась себе в следующий раз использовать перемену более продуктивным способом. Жаль, что никого из студентов нельзя послать за кофе…

Клайву понравились картины.

Он периодически появлялся в аудитории, когда студенты выходили после занятий. Заложив руки за спину, как Нео и Морфеус в «Матрице», он стоял перед столом, на котором были разложены рисунки. Студенты к этому столу не подходили – это была преподавательская зона.