Хундертауэр - Сергей Чичин

— А ведь фамильная реликвия, — мрачно заметила Тайанне. — Ох, не рассчитаться тебе с папой. Повезло еще, что я такая… нигилистка.

— Еще как повезло. А это что? Тоже артефакт? — ущельник носком сапога поддел за гриф характерного вида музыкальный инструмент.

— Просто мандолина. Неужели никогда не слышал про исключительную музыкальность эльфийского рода? На таких штуках полагается лунными ночами наяривать, распевая гимны мелодичными голосами.

— Какая вещь, такое и название, — скривился Чумп. — Обещаешь мелодичным голосом без нужды нас не травмировать? А то об коленку и тоже в воду.

— По мне, так выкидывай. Я все равно не потащу.

— Я потащу! — Хастред, незаметно приблизившись, отбил ногой угрожающий искусству попранием чумпов сапог и подобрал мандолину. Фантагурка чуть приотстала от него, но все равно болталась как на привязи, явно нервничала, заламывала ручки и бросала беспокойные взгляды на генерала, занятого обтесыванием стволиков.

— Только твоего мелодичного голоса нам и не хватало, — вздохнул Чумп. — Ты хоть одну новую песню выучил? А то той твоей любимой, про гзурского паладина, можно невзначай шокировать нашего ранимого и чувствительного анарала. Я не переживу, если он по ночам будет с воплями просыпаться.

— Петь не петь, а может, за барда сойду, — книжник тренькнул пальцем по одной струне, по другой, извлекши из них тягучие дрожащие звуки, и равнодушно пожал плечами, являя миру полное отсутствие музыкального слуха. — К бардам обычно относятся снисходительно, даже бьют в последнюю очередь. Одного помню, в Копошилке знался, так за ним гонялись вперемешку бабы и мужики ихние. А играл всего лишь на барабане, да и то не сказать чтобы особо опытно.

— А эту тоже с собой потащишь?

Хастред покосился через плечо на спрайту.

— Проблемы у них. Кто-то их род прореживает… Объявилось здесь неподалеку гиблое место, откуда их братия живой не возвращается. Вот так ни с того ни с сего началось, кто повинен — непонятно, так что трясутся, бедняги, что развернется во весь лес, вовсе жизни не будет. Они и нас-то тут завидев перепугались, потому лягушку вперед и выслали. Генерал ей конечно наподдал, но не так чтоб насмерть, вот Фанта и осмелела, сама выдвинулась.

— Только спрайтов убивают? — удивился Зембус. — Не иначе как обозлили кого-то. Толку с их убивания никакого, насколько я разумею. Сокровищ у них нету, смысла убивать — тоже, всегда можно если не договориться, то шугануть…

— Шугануть? Насшуганутьвотпридумалнаснешуганутьмыхрабрыехрабрыеяваснебоюсь!

Фантагурка разразилась возмущенным верещанием и даже мотнулась было к друиду, дабы сделать ему внушение, но напоролась на немигающий равнодушный взгляд, осеклась и, выразительно пожав плечиками, согласно мотнула пушистой головой.

— Так тащим ее с собой? — уточнил Чумп. — Только не начинай тут вопить, что спасать ее собираешься от злобного рока. Вот тоже спаситель нашелся, сперва с одной рыжей разберись!

— Фанта нас вызвалась проводить до обитаемых мест.

— О, это другое дело! Тогда эльфа потерпит. Поревнует — станет как шелковая.

Вернулся Кижинга, притащил полдюжины небольших рыбешек на длинном пруте. Зубы на темном орочьем лице блестели мифрилом, прут он сразу с гордостью воздел над головой, демонстрируя всем, и сдал просиявшему Вово.

— А магия-то, оказывается, великое дело! — сообщил паладин, тыча перстом за озеро. — Я бы полдня ковырялся даже с острогой, а тут смотрю — рыба чуть ли не на деревьях расселась после вашего бабаха. Если вдруг даже попрут из магов, то с умением так глушить рыбу нигде не пропадешь!

Эльфийка сокрушенно вздохнула.

— А еще, если задаться целью, можно придумать заклинание, которое гвозди забивает. Но зачем, если любая гоблинша может родить вот такого, — дружелюбно постучала Вово по голове, которая не желудь, — кто с этим делом куда лучше справится?

— Ну уж и любая, — обиделся Вово. — Моя мама собой вовсе редкая! А рыба — это впрямь дело хорошее, так что, считай, эта магия пользу приносит. К тому же это только побочный эффект летательного заклинания!

Недолго думая он смахнул еще трепещущих рыбин с прута в корзину с бутылками, ее отпихнул в сторону, а сам плюхнулся на землю и наконец принялся стаскивать второй сапог. Грубые, на всю жизнь затвердевшие от въевшейся каменной пыли пятки все равно было не повредить ничем, кроме разве что остроклювого чекана. Оставалось надеяться, что чеканы в этих краях на земле не валяются.

Генерал дострогал все три деревца, соорудив из них шесты, пожалуй, длинноватые для комфортного хождения по лесу — но что поделать, при одном взгляде на затянутую бурой тиной гладь старинного пруда в голову ему приходили невольные ассоциации с родимой околохундертауэрской Гиблой Топью, куда без такого вот щупа лучше не соваться. Так что счел за благо перестраховаться и немедля роздал шесты компании. Кижинга, страдальчески крякнув, впрягся в мешок со своим доспехом. Вово подхватил, помимо памятных сумок с золотом, корзину с бутылками и рыбой, Хастреду досталась вторая, куда эльфийка поспешно пристроила найденную в тайнике книгу и несколько других мелочей из папиных запасов. Чумп наотрез отказался от пудового бревна, которое генерал пытался ему вручить, и попытался присвоить магический стек, но узнал о себе кое-что новое от бескомпромиссной эльфийки и вынужден был удовольствоваться невостребованными мечами из альграмаровой коллекции. Их увязали в один плотный рулончик и приспособили ему через плечо. Ванд и еще пару особо ценных предметов Тайанне сложила в небольшой стильный рюкзачок, причем Чумп, хоть и не подал виду, отметил, что емкость ничуть не потяжелела, и более того — стек поместился в ней полностью, хотя в длину явно превышал рюкзак в любом измерении. Зембус приготовился возглавить отряд, и Фанта, немного посмущавшись для порядка, сперва совершила вокруг него несколько витков, а потом вовсе пристроилась на плечо. Друид возмущенно фыркнул и, тряхнув плечом, согнал наглую насекомую.

— Хамнахалжадина! — сообщила ему надувшаяся спрайта.

— Летисебеизнайдорогупоказывай! — блеснул друид знанием спрайтовой техники речи. — Иливонсядьнагенералаонздоровыйемуневтягость.

От такого предложения Фантагурка тоненько взвизгнула и метнулась между деревьями, совершенно определенно решив не искушать судьбу и грубого генерала. Зембус расценил это движение как сигнал к выступлению и немедленно двинулся следом, а генерал, завидев такую самодеятельность, торопливо дал отмашку на общий старт.

Посетитель сразу не понравился Бобелю Хрюндику. Таких в своем трактире «Старт эдвенчуры» (название перешло к Бобелю вместе с самим заведением от отца, без объяснений, что бы оно могло обозначать) он видел, по счастью, редко. Обычная его клиентура состояла из людей (и нелюдей) самых разнообразных, но живописности умеренной. Они усаживались за столы, заказывали выпивку соответственно состоянию кошелька и принимались друг друга исподлобья рассматривать, словно бы чего-то ожидая. Для многоопытного семейства тавернщиков Хрюндиков их ожидание не составляло секрета: рано или поздно они начинали обмениваться отрывистыми прощупывающими фразами, постепенно становились все более разговорчивыми, в итоге пересаживались друг к другу и, когда набиралась компания из пяти-шести лиц, она решительно удалялась за дверь. Иногда они возвращались несколько недель спустя, словно бы в поисках пополнений; часто же не возвращались никогда. А может быть, возвращались снова неузнанные — многие из них, как порой замечал наблюдательный Бобель, предпочитали оказаться неузнанными, порой даже под откровенно неподходящей личиной. Ну вот, это был его любимый контингент, его, так сказать, целевая аудитория, никогда не забывающая уплатить за выпивку (боги, которым эти занятные субъекты поклонялись, крайне пристально следили за этим — по крайней мере, на территории «Старта»; это потом они, по слухам, становились рассеянными и порой забывали напомнить своим чадам выделить монетку-другую в оплату услуг) и не затевающая скандалов непосредственно в трактире — их ждали куда более великие дела за его пределами.