Праздничная гора - Алиса Ганиева

– Не были едины! – снова закричал седой с челюстью, показавшись с совершенно другой стороны и сильно оттиснутый от памятника. – Свои же аварцы его сдали!

– Хватит! Хватит! – повторял белобрысый, вертясь во все стороны.

Шамиль прошел дальше и вскоре оказался у стадиона. Поплутав немного вокруг, он юркнул в неприметную дверцу в саманной стене и спустился по лестнице в подвал. В тренажерном зальчике было душно, слышался беззаботный смех. Посреди спортивных снарядов боролись двое. Нариман стоял спиной к выходу в красных шортах, растирая голый торс белой тряпкой и громко комментируя борьбу. Увидев Шамиля, все трое отвлеклись от своих занятий и стали весело здороваться.

– Ле, Шамиль, у тебя сколько бицуха наросла? – допытывался маленький Арсен, озабоченно глядя на рукава шамилевской футболки.

– Сантиметр!

– Давай померим! – воодушевился Арсен, подскакивая ближе.

– Оставь, да, не хочу сейчас мерить, – отмахнулся Шамиль и присел на кожаную кушетку. – Что сегодня отрабатывали?

– Чуть-чуть пресс покачали, – ответил Нариман, – и все. Ты че сегодня на микс-файт не пришел?

– Сегодня такой базар, я не успел…

– Сегодня Нариман Карима на микс-файте грамотно рихтанул! – начал взахлеб Арсен. – На пятибаллку кинул! Смотри, смотри! Гаджик, иди сюда, давай покажем!

Он махнул Гаджику, уже разлегшемуся под штангами.

Гаджик вскочил, и они снова сцепились в поединке.

– Тяж-Мага, есть же! Отвечаю, Арсенчик, ты – как Тяж-Мага! – радовался Нариман, глядя на их возню.

– А куда все ушли? – спросил Шамиль, оглядывая зальчик.

– Тут рядом магазин подорвали. Пошли смотреть.

– Тот, где водка продавалась?

– Да, «У Салмана», есть же. Ты будешь заниматься?

Шамиль почесал голову.

– Я сменку не взял.

– Да нету никого, раздевайся.

– Смотри! Видел, как я ногой сделал? – закричал маленький Арсен, елозя по полу коленями и крепко обхватив соперника.

– Ле, индеец, неправильно делаешь! – крикнул Нариман Арсену и ввязался третьим.

Шамиль стащил с себя футболку и пошел к комбинированному станку…

Глядя на беленый потолок спортивного подвала, Шамиль вдруг вспомнил одно странное происшествие, случившееся несколько лет назад. Сейчас он уж не был уверен, где катамараны с туристами скрылись из виду – в устье ли Ансадирил-Тлар, за поворотом бурной Гакко, порожистого Джурмута, в шиверах и сливах Мотмоты или в «черных дырах» Килы? Но точно в одном из притоков пенящейся Андийки. Туристы унеслись в своих четверках, махая веслами, а Шамиль и его приятель Арип, живущий теперь в Москве, зашагали вдоль русла реки.

Травянистые берега мчались вслед за убегающей койсу{Буквально – «овечья вода» (тюрк.). Название нескольких рек в горной части Дагестана.}, покрываясь грабами и соснами, превращаясь в мрачные ущелья, обрываясь в головокружительные каньоны, прячась под стоящими на сваях домами, из окон которых выглядывали любопытные ахвахки или чамалальки{Ахвахцы, чамалальцы – народности Дагестана.}.

Кустарники вечнозеленого рододендрона нашептывали о субтропическом прошлом Кавказского острова, окруженного древним морем, о возвышении земной поверхности и резкой смене климата, о грандиозном рождении гор, в чьих складках укрылись народы-крохи, такие же реликты и эндемики, как окружающая их флора.

Кем были люди, населявшие эти горы десять, сто, пятьсот тысяч лет назад? Кто обитал в прибрежном Великенте, лепил керамику на Чохской стоянке, охотился на безоаровых коз и чертил наскальные календари? Пахучие лекарственные травы, пустившие корни вдоль крутой осыпи, дразнили их ноздри странными запахами, горькими и сладкими одновременно. Горизонт прятался за полукруглыми дугами гор, повторяя женственные изгибы.

Арип остановился у дырявой восьмиэтажной сигнальной башни, возвышавшейся над руслом исступленной реки, и махнул Шамилю рукой:

– Если есть одна башня, значит, рядом – следующая.

Шамиль подобрался к нему, топча кроссовками жесткие стебли зацветшего цикория, закинул голову кверху. На скальной вершине ближайшей горы вырисовывались силуэты строений из дикого камня.

– Там что за село? – осведомился Шамиль у Арипа, указывая на вершину.

– Это просто скалы так обвалились. Нет там наверху никакого села, – ответил тот, однако с сомнением в голосе.

– А давай проверим, – предложил Шамиль и полез по склону.

Через минуту оба были уже уверены, что дома им только почудились, но какая-то сила повлекла их выше и выше, вверх, над бурлящей рекой, к шишковатым каменным навершиям кручи. Шамиль продвигался, припадая ладонями к теплой, поросшей медоносной мякотью земле, ощущая всем телом невидимое дрожание воздуха, в котором зудели пчелы и мелькали многоцветные бабочки.

– Сколько мы уже ползем? – спросил Шамиль.

– Минут сорок, – ответил Арип.

– Да два часа уже лезем! – не согласился Шамиль, падая на траву.

Арип присел рядом, вглядываясь в густо поросшую лесом гору напротив. Где-то внизу, невидимая, шумела река. Гребень был уже близок. Сливаясь со скалистым обрывом, из-за гребня выглядывали какие-то развалины.

– Мы уже рядом, – отметил он вслух с облегчением. – Ты был прав.

– Сейчас, пять минут полежим и пойдем, – ответил Шамиль, смежая веки. Сонливость, начавшая одолевать его еще в начале подъема, теперь тяжело растекалась по всем членам. Некоторое время он еще боролся с накатившей дурманной вялостью, но потом совсем ослаб и стал погружаться в сон.

Арип откинулся на спину и тоже поддался вязкой дремоте. По животу его, поблескивая драгоценным сине-зеленым туловищем, бегала крупная жужелица. Он поднял было руку, чтобы стряхнуть ее наземь, но сон опередил его и быстро окутал потускневшее сознание.

Оба очнулись довольно скоро, чуть ли не через несколько минут.

– А вот тропинка, видишь? – указал Арип. – Как мы ее не заметили?

Они легко вскочили на ноги и направились к развалинам, прячущимся за гребнем. Впрочем, то, что казалось снизу развалинами, было крепкой оборонной стеной, вставшей над пропастью. Тропинка всходила сбоку и скрывалась в узком арочном проходе меж фасадов жилых башен, сложенных из аккуратно пригнанных блоков без связки. На бурых отшлифованных камнях башен крутились большие двойные спирали петроглифов.

Арип и Шамиль зачарованно переглянулись и последовали по крытой улице. Село было традиционно скученным. От постройки к постройке были перекинуты каменные мосты, плоские крыши прикидывались дворами, а дома-трансформеры, неприметно вмурованные в скалу с другой стороны, превращались в пятиэтажных монстров.

Выйдя к площадке у нарядного родника, где, судя по всему, располагался годекан, они остановились. Кругом не было ни души; ниспадающий каскад опирающихся друг на друга домов ничем не выдавал людского присутствия. Но село было обитаемо. Явственно чувствовался запах очажного дыма. Сверху, из-под крыш глядели на них мощные окна с тесаными рамами-брусьями и лучевыми дисками на ставнях. Деревянные двустворчатые двери тоже были украшены спиралями, крестами, треугольниками и звездами.