Пляжный детектив - Ольга Володарская

– Поздравляю тебя, – продолжила Тина, – и желаю…

– Главное здоровья, – не дала ей разойтись Алла. Знала, что подруга сейчас начнет ей желать головокружительных страстей с шикарными мачо или мужа-миллиардера, а скорее и брака с миллиардером, и страстей с мачо. Одно другому не мешает!

– И его тоже. Но ты же не старушка, чтобы тебя устраивало только хорошее самочувствие.

– Разве? Мне уже сорок пять.

– А мне полтинник, и что? Я еще думаю родить.

– Кому?

– Шейху.

– У тебя есть знакомый шейх?

– Нет, – засмеялась Тина, – но если появится, стану его двадцать пятой женой и подарю очередного наследника.

– Перестань сочинять, – беззлобно осадила ее Аллочка. Тина уже из одной золотой клетки вырвалась, в другую ее не заманишь, и детей она больше не хотела (имела взрослую дочь от первого брака), иначе родила бы наследника Андрею, своему второму мужу-миллионеру.

– Да я не для себя сочиняю – для тебя.

– То есть ты мне желаешь стать двадцать пятой женой шейха? Нет уж, мерси.

Они шутливо перепирались еще некоторое время, пока Тина не сказала:

– У меня есть для тебя подарок, но я вручу его только лично в руки.

– Ты собираешься в Россию?

– Нет, ты на Канары. Я нашла тебе дешевые билеты, виза у тебя уже открыта, раз ты была в Испании осенью, значит, тебе ничего не мешает прилететь ко мне на Новый год.

– Ой, я даже не знаю…

– Неужели тебе не хочется встретить праздник под пальмой? Вместо оливье поесть паэлью? Смыть годовую грязь не в ванне, а в океане? Со мной, в конце концов, повидаться?

– С тобой очень хочется. А без пальм и океана обойдусь.

– Мы идем в комплекте. Так что, летишь?

– Лечу, – решительно выговорила Алла.

И спустя три недели отправилась на Тенарифе.

* * *

Подруга встречала Аллу в аэропорту. Да не одна, а с собаками. Мася сидела на руках, а Ляля в сумочке. У Тины еще имелся попугай, но его она, естественно, оставила дома.

Вообще-то ее звали Алевтиной. Но это имя подруге категорически не нравилось, и она сократила его. Но не до привычной Али, а до Тины. Аллочка познакомилась с ней благодаря первому мужу. Алевтина приходилась ему двоюродной сестрой. Была она старше Аллы на пять лет, ниже сантиметров на пятнадцать и увереннее раз в сто. Тина имела бухгалтерское образование, получить которое ее заставили родители, они же устроили ее на работу в Союзконцерт, доживавший последние свои годы при разваливающемся СССР. Но как раз этого Тина и хотела и только поэтому пошла на поводу у предков. Она всегда мечтала оказаться среди богемы, и если влюблялась, то только в музыкантов, а еще писала стихи, которые, как она думала, хорошо бы легли на музыку.

Аллочка тоже считала себе поэтессой. Но серьезной. Стихи ее были сложными и по конструкции, и по смыслу. А у Тины все просто: «любовь-морковь». Но именно она смогла выпустить два сборника своих произведений. А еще стала-таки поэтом-песенником. И замуж за музыканта вышла. И не за абы какого, а за популярного, мелькающего в телеке, – певца по фамилии Сизов. Правда, вскоре с ним развелась. И не просто, а со скандалом. Сизов выгнал Тину с полуторагодовалой дочкой из дому, решив, что ребенок не от него. Об этом ему напела администраторша, по уши влюбленная в красавца-певца и желающая занять место его супруги. Своего она добилась. Стала жить с Сизовым, пусть и без штампа в паспорте, пока очередная ушлая бабенка не свергла ее.

А Тина два года от развода отходила. Денег ей на ребенка муж не давал, и она сама крутилась. Тут уже не до стихов было, а тем более романов. Дочку кормить надо, одевать, лечить, если заболеет. Открыла Тина ларек у вокзала, где сама же торговала всякой мелочевкой, что пригодится в дороге. По месту работы и второго мужа своего, Андрея, встретила. Он забыл сменные носки и приобрел их в ближайшей палатке перед тем, как сесть в поезд до Питера. Продавщица ему приглянулась. Поэтому на обратном пути он снова завернул в палатку. Познакомились. Андрей пригласил Тину на свидание, но она отказалась, хотя мужчина ей понравился, симпатичный, солидный. Те носки, что он купил в ее палатке, если бы не спешка, не позволил бы себе надеть – дешевку он не носил.

Но Андрей все же добился ее. И Тина вышла за него замуж. Новый супруг принял ее дочку как родную. Всем обеспечил своих девочек, благо средства успешному бизнесмену позволяли. Он перевез их в родной Питер, где Тина снова начала писать стихи, а ее дочка, Алиса, пошла в элитный детский сад.

Семейная идиллия долго не продлилась, и уже по вине Тины. Она заскучала в золотой клетке и начала из нее вырываться. Ее поездки в Москву сначала носили сугубо деловой характер, Тина продвигала свои стихи, а для того, чтобы их покупали исполнители, нужно появляться на тусовках. Подруга посещала их, знакомилась с нужными людьми… и с ненужными тоже. Питающая страсть к музыкантам Тина снова влюбилась в певца. Молодого и безбашенного. Но ей хватило ума не бросить мужа ради него. Роман не продлился долго, но изменил Тину. Она поняла, что не может жить без страстей. «Я – поэт, – говорила Тина подруге. – Чтобы творить, мне необходимы эмоции. А еще я скорпион, а мы, скорпионы, страстные натуры…»

В общем, найдя себе оправдание, Тина продолжила ходить налево. То же самое, впрочем, делал и Андрей. Считал, что ему по статусу положено иметь любовницу. Но друг к другу супруги прекрасно относились, а развелись лишь потому, что благоверный Тины решился на переезд в Америку, куда та не хотела.

Андрей отправился туда один, а его девочки остались в России, чтобы через несколько лет сменить ее на Испанию. Дочка Тины поступила в Мадридский университет дизайна, и, чтобы чаще с ней видеться, мать тоже перебралась туда. Но столица Испании ей пришлась не по нраву, и стала она колесить по стране, пока не добралась до Канарских островов. В Тенарифе влюбилась с первого взгляда, там и осталась. А Алиса летала к ней не только на каникулы, но и по выходным – билеты копейки стоили.

– Неужели это свершилось? – вскричала Тина, увидев подругу. – Мне уже не верилось, что мы встретимся когда-то. Как долетела?

– Прекрасно.

Женщины обнялись. Мася неодобрительно тявкнула, а Ляля лизнула Алле руку. Эти той-терьерихи были похожи внешне, как-никак одна порода, но кардинально отличались по нраву: одна была врединой и злюкой, вторая – покладистой очаровашкой. И у последней имелось даже два зуба, тогда как у первой они все выпали, что также сказалась на ее характере: голодный пес – злой пес.

А Тина выглядела сногсшибательно. Никак не на пятьдесят, максимум на тридцать девять. Тоненькая, маленькая, ровно загорелая, ухоженная, с глазами цвета океана, она только похорошела с возрастом. Аллочке, чуть расплывшейся, бледной, по-стариковски скучно одетой, стало немного стыдно за себя. О чем она сообщила Тине, от которой мало что скрывала.