Календарь Морзе - Павел Иевлев

– Настал день! – пафосно сказал Малдер, привстав со стула, но я показал ему пальцем на микрофон, и он сел обратно. – День, которого мы так долго ждали!

Он пригладил рукой длинные сальные волосы, приосанился и продолжил:

– Представители Космического Разума, прибывшие к нам из глубин Вселенной, назначили своего полномочного посланника! – Он надул щеки, закатил глаза и замолк.

– Дайте-ка угадаю… – сказал я. – Это вы?

Малдер зло покосился на меня – видимо, я своей репликой испортил величие момента.

– Да, Антон, – сказал он с торжеством в голосе. – Именно я! И никто не скажет, что я не заслужил! Вы все смеялись… Теперь все увидят!

Чото из-за стекла аппаратной подавал мне странные знаки – ткнул себя указательным пальцем в висок, нарисовал пальцем в воздухе крест и показал на телефон. К чему это? Пристрелить и закопать Малдера? Свежая, не лишенная определенной привлекательности идея. А звонить кому? Чото продолжал оживленную пантомиму, и я сообразил, что он имел в виду красный крест, а не могильный. Мой ассистент решил, что Малдер наконец окончательно тронулся и пора вызывать скорую, пока он кусаться не начал.

Я убрал звук с микрофонов и запустил перебивкой тему из «Секретных материалов» – всегда держу наготове, когда к нам Малдер приходит. Его надо иногда приводить в чувство.

– Вова, блядь! – сказал я с чувством. – И вот с этой херней ты пришел ко мне на эфир?

– Зови меня Малдер! – сверкнул глазами он.

– Да я тебя вообще больше не позову! С табуретки в парке вещать будешь!

– Ладно, ладно! – сдулся Посол Разума. – Антон, я клянусь, мне есть что сказать!

– Вова… Знаю, что нечем, но все же постарайся понять – еще один выбрык, и ты сам выйдешь на околоземную орбиту. От моего пинка под твой зад.

Я снова вывел звук на микрофоны:

– Итак, дорогие радиослушатели, оказывается, у нас в студии Посланник, посланный лично Космическим Разумом. Не всякий может похвастаться такой удачей! И куда же он вас послал, Малдер?

Неагент злобно сверкал на меня глазами, но сдерживался.

– Жители Стрежева! – сказал он торжественно. – Я уполномочен заявить, что пришельцы из Космоса сочли некоторых из вас достойными включения в великую Пангалактическую Цивилизацию. Для этой цели они наделили меня полномочиями Посланника, и теперь я буду принимать решение о вашей дальнейшей судьбе!

Малдер посмотрел на меня с таким торжеством, что я понял – не жрать мне из летающей посуды. Не вышел я рылом в Пангалактику.

– И за какие заслуги выдают галактический гринкард? – поинтересовался я максимально серьезным тоном.

В конце концов, даже если гость передачи рехнулся в прямом эфире, это не повод ее останавливать. Шоу маст го он.

– Только настоящие люди достойны великой судьбы! – гордо сказал Малдер.

Он достал из кармана какую-то мелкую овальную штучку, навел на меня и нажал кнопку. На вид она была точь-в-точь как пульт от ворот и, возможно, им и являлась. Штучка мелодично блымкнула и моргнула зеленым.

Малдер почему-то очень удивился и тихо выругался – я, почувствовав, что что-то снова пошло не так, на всякий случай опять запустил перебивку. Он потряс свою машинку, постучал по ней пальцем, зачем-то пристально глядя на светодиод.

– Пацак или чатланин? – спросил я с интересом, но Малдер посмотрел на меня пустыми глазами.

Здесь никто не понимает цитат. Он навел пульт на Чото, тот противно пискнул и моргнул красным.

– Ку! – не удержался я, жалея, что у меня нет в базе музыки Гии Канчели [28].– Гравицапа полкэцэ стоит!

Чото за стеклом ржал как ненормальный, но Малдер только тряс пульт и бормотал: «Не может быть!» Наконец он навел его на себя, нажал – снова приятный «блымк» и зеленый огонек. Малдер убрал пульт и задумался.

– Можно ознакомиться с верительными грамотами посланника? – Я вернул в эфир микрофоны. – Мы, мол, нижеподписавшиеся пришельцы, поручаем нашему представителю, вышеупомянутому…

– Оставьте для пещерных людей эти атавизмы! – отмахнулся задумчивый как никогда неагент. – Вы еще паспорта у них проверьте!

– Ладно, как они хоть выглядят-то? – вздохнул я с досадой. Давно у меня не было такого дурацкого эфира. – Которые к нам прилетели? Серые пучеглазые, маленькие зеленые или рептилоиды с Нибиру?

– Да какая разница? – искренне удивился Малдер.

Наверное, ему действительно было все равно. А я вот никогда не доверял рептилоидам.

Этот балаган хотелось побыстрее закончить. Не знаю, морочит Малдер нам голову или правда подвинулся невеликим своим умишком, но в студию он теперь попадет только через мой труп. Это уже не смешно.

– Сегодня! – возвестил меж тем Малдер. – Сегодня в десять часов вечера на площади Героев Литосферы их корабль примет на борт достойных! Мир перевернется для нас…

– …Поэтому держитесь крепче за свой диван! – прервал его я. Время эфира наконец закончилось. Я снова пустил тему из «Секретных материалов» и с облегчением выключил микрофон.

– Ну, Малдер, ты отжег сегодня… – сказал я устало. – Тебе, может, правда врачу показаться?

– В десять часов! – сказал он упрямо. – В десять часов вечера на площади!

– И что будет? Приземлится блюдце, выйдет Принцесса Галактики о пяти сиськах и скажет: «Я так ждала тебя, Вова»?

– Увидишь! – Малдер встал и решительно направился к выходу.

– Знаешь, Вова… – окликнул я его. Он остановился и нетерпеливо посмотрел на меня. – Я не знаток межпланетного дипломатического протокола, но ты бы хоть голову, что ли, помыл…

Малдер оскорбленно развернулся и, выходя, попытался хлопнуть дверью – но доводчик помешал. Пришлось ему возмущенно топать ботинками по лестнице.

– Кстати, дорогие радиослушатели, настоящий День космоса – двенадцатого апреля. В этот день в Риме начался процесс над Галилео Галилеем. В течение оного процесса он полностью раскаялся и признал, что еретическая мысль, будто «Солнце, а не Земля находится в центре мира» была внушена ему дьяволом. Так ложные измышления всяких подозрительных проходимцев в очередной раз разбились о незыблемый хрусталь небесного свода!

А у нас – музыка на «Радио Морзе»!

Я откинулся на стуле и задумался. Сходить, что ли, посмотреть, как Малдер опозорится? Или ну его? Как по мне, люди ждут инопланетян только для того, чтобы получить внешнее определение себя, созданное снаружи определяющей системы. Прилетят такие братья по разуму и скажут нам наконец: «Человек – это …». Чтобы услышать в ответ: «Кто …? Это мы-то …? Да сам ты… чудило зеленое! Садись в свою тарелку и уйопывай на йух, хрен с ушами!»