Не предавай меня! - Тамара Михеева

И только Володька Иванов спит и видит, как рыжая девчонка, высокая и нескладная, с огнём вместо волос летит на белом коне, сверкая всеми своими фенечками, и кричит ему что-то радостное-радостное, и ему так хорошо, что он улыбается во сне.

На следующий день начались каникулы, и Жора действительно взял Юльку и Митю в Москву, хоть маме это не понравилось, Юлька видела, но дядя Лёша её убедил. Юлька смотрела в окно поезда на снег, на проплывающие мимо деревеньки и поля, вполуха слушала братьев, но не вникала в смысл беседы. Утром пришла смска от Артёма: «Доброе утро, Юленька. Ты куда вчера пропала?» Юлька чуть не грохнула телефон об стенку. Куда?! Ещё и совести хватает спрашивать!

Москва понравилась Юльке. Она была большая, гулкая, шумела проспектами, шептала маленькими переулками. Снег летел и таял на асфальте, но даже мёрзнуть Юльке нравилось. На холоде и в сутолоке московских улиц было проще и легче не думать о нём. Они ходили в Третьяковскую галерею, в Политехнический музей, в цирк на Цветном бульваре, сидели в кофейнях, где Юлька чувствовала себя совсем взрослой и значительной.

Жили у Жориного друга, и по вечерам там собиралась большая толпа бывших Жориных однокурсников, они пели песни под гитару, вспоминали студенчество и делали Юльке комплименты. Но, по большому счёту, никто не обращал на неё внимания. Только Митя спрашивал иногда:

– Чего-то ты грустная? Скучаешь, что ли?

– Нет, просто… – она помолчала. – Мить, а ты вот на дискотеке танцевал с Алисой. Она тебе нравится? Ты же говорил, что Марину любишь?

– Ну и… люблю… а она с Фёдоровым танцевала, что мне, стоять? А Алиса… ну она же мне никогда не откажет, – и Митя улыбнулся улыбкой, сводившей с ума полшколы. – Да и вообще… концерт вместе вели, ну и симпотная девчонка, почему бы не потанцевать? Тебе-то что?

– Так, просто интересно. А то она с ума сходит по тебе…

– Да ладно… ну, то есть… тем более тогда. Мне всё равно, а ей приятно.

Юлька больше ни о чём не спрашивала. Все парни как с другой планеты, понять их невозможно.

Московские каникулы прошли быстро. Юлька вернулась домой и в первый же вечер поссорилась с мамой.

– Ну как Москва?

– Хорошо.

– Где были?

– В Третьяковке, в Политехническом, в цирке…

– Понравилось?

– Да.

– Юлька! Ты так и будешь односложно отвечать? Ты же первый раз в Москве, так хотела поехать… Тебе что, не понравилось?

– Понравилось.

– Юлька!

– Мам, ну что? Ну Москва и Москва…

– Нельзя быть таким скучным человеком, таким равнодушным, таким…

– Каким? – закричала вдруг Юлька. – Каким таким? Ты не знаешь, какая я! Ты обо мне ничего не знаешь! Тебе только Настя нужна, тебе на меня вообще наплевать!

Лишь бы троек не было и не курила, да? Ну нет, нет у меня троек, довольны? Что вам от меня надо? Вам же всё равно, что со мной! А может, мне плохо! Ты же всё равно не заметишь!

Юлька убежала в свою комнату, захлопнув за собой дверь. Ошарашенная мама осталась сидеть на кухне.

– У вас всё в порядке? – зашёл на кухню дядя Лёша с Настей на руках.

Юлька стояла у окна в своей комнате и ревела. Было так обидно! Маме нет до неё никакого дела! Всё Настя да Настя! Одна только Настя! А дядя Лёша? Конечно, ведь Юлька ему неродная! А родной отец уже забыл, как она выглядит, наверное, они же больше года не виделись! Приставил к ней братьев, будто они смогут заменить его самого!

Вдруг Юлька вытянулась и замерла. Не может быть. Не может быть. Не может этого быть. У неё перехватило дыхание. У светофора (у их с Артёмом светофора! Где они всегда встречались по дороге в школу!) стоял Листовский и Лапочка. Они о чём-то мило разговаривали. Юлька видела, что он смеётся, чуть запрокинув голову, так смеётся только он один на свете, а она… она вдруг встала на цыпочки и чмокнула его в щёку. Юлька зажмурилась. Слёзы мгновенно высохли, не было больше слёз. Она отвернулась от окна и не видела, что Лапочка и Листовский расстались, пошли каждый в свою сторону, и, проходя мимо Юлькиного дома, Артём долго смотрел на её окна.

До этой минуты Юлька ещё не решила, как себя вести с Артёмом. Сначала, в Москве, он заваливал её смсками – Юлька не отвечала. Потом он перестал писать. И от этого Юльке было ещё хуже. Отказался от неё? Не будет бороться? А может, она в больнице, в коме лежит и не может ответить? Хотя о чём это она: он ведь работает на два фронта, не получится с ней, у него Алиса есть… Он, наверное, им одинаковые смски шлёт. А может, и не только им двоим. Юлька вцепилась зубами в костяшки пальцев, чтобы не заорать.

Она просто не знала, как пойдёт в школу, что скажет, если он подойдёт к ней. Предатель, предатель, предатель! Как с ним разговаривать? Сделать вид, что ничего не видела? Нет, она не сможет. Подойти и дать бы пощечину! Но Юлька знала, что и этого не сможет.

Решение пришло ночью. Она не успела его осмыслить как следует и потому взяла свой личный дневник в школу. Все каникулы Юлька с ним не расставалась, записывала туда каждую мысль. И теперь ей тоже надо было записать своё решение и всё обдумать. Вторым уроком – русский язык, самое подходящее время.

Перед уроком к ней подсела сияющая Лапочка.

– Ой, Юльчик, ты где пропадала? Мне тебе столько рассказать надо! Смотри, Листовский просто завалил меня смсками! Вот с утра уже прислал.

Всё повторилось, как тогда. Мелькнул у Юлькиных глаз цветной экран Лапочкиного телефона, номер Артёма: «Доброе утро, любимая! Я скучаю по тебе!». Точно такая же хранилась и в Юлькином телефоне. Слово в слово.

– Вы же за одной партой сидите, чего скучать-то? – выдавила из себя Юлька.

– И не говори! Но это ещё до школы, в 7 утра прислал, я только проснулась, а тут – сюрприз! И все каникулы так же… Представь?

Начался русский.

«Даже если очень любишь, – писала Юлька в дневник, – нельзя унижаться. Пусть мне будет хуже, но я не стану подходить и разговаривать. Я забуду его. Навсегда».

Она посмотрела на Артёма и Алису. Он что-то сосредоточенно писал в тетради, она смотрела в окно. Они были красивой парой.

Прозвенел звонок с урока.

– Юлидзе, а Юлидзе, признайся, что ты всё время строчишь?

Юлька недоумённо подняла глаза на Максика, прикрыла тетрадь, чтоб он не сунул туда свой нос.

– Нет, Юль, серьёзно! Я как ни посмотрю на тебя, ты всё пишешь и пишешь, пишешь и пишешь…

– И часто смотришь?

– Не отрываясь все уроки! – приложив руки к сердцу и вскакивая на стул, завопил Максик.

В классе захихикали. Юлька видела, что Артём смотрит на всё это, смотрит и молчит. Максик оседлал стул, сложил руки на Юлькиной парте.