Строптивый и неукротимый - Софи Джордан

Порция какое-то время изучала лицо Мины и поняла, что они, в сущности, не такие уж разные. Обе боролись против навязанных условностей в поисках своего собственного счастья, своей собственной свободы.

Почувствовав внезапное душевное родство с девушкой, Порция схватила ее за руку и обнадеживающе пожала.

– Может быть, я смогу убедить вашу бабушку пригласить каких-нибудь соседей на чай, пока я здесь.

Мина покачала головой.

– Ох, Хит будет против…

– Я ведь здесь гостья, не так ли? Леди Мортон просто выполнит просьбу гостя.

– Вы не знаете моего брата, – проворчала Мина, выпятив челюсть. – Если он проведает…

– Тогда мы просто сделаем так, чтобы он не узнал об этом заранее, – мягко прервала ее Порция. – Поверьте, я знаю все о том, каким образом обходить запреты и указания.

Как иначе она смогла бы все эти годы увиливать от замужества?

У Мины загорелись глаза.

– Я знала, что все изменится с момента вашего появления в нашем доме.

– В самом деле? – спросила Порция, усмехаясь. Обморок не самое обнадеживающее начало. – Если находите мой приезд чем-то захватывающим, то вы совершенно правы. Ваша жизнь чрезвычайно скучна. Нужно подумать, как добавить в нее искорку.

Мина отпустила колени и захлопала в ладоши.

– О, вы чудесное создание! Мои молитвы были услышаны, едва вы переступили наш порог.

Порция мрачно улыбнулась. О чем думал граф, пряча сестру от всего света таким образом, что обычное чаепитие ей кажется выдающимся событием? Он тиран. Самый настоящий. Не лучше ее отца. Мать Порции не могла надеть платье без одобрения отца. Все, от одежды до знакомств, он держал под неусыпным контролем.

– Порция, – протянула Мина, лукаво поглядывая на нее из-под опущенных ресниц, – вы когда-нибудь… целовали джентльмена?

Порция мигнула, опешив от столь неожиданного вопроса.

Словно почувствовав ее растерянность, Мина с серьезным и напряженным выражением лица поспешила объяснить:

– Я спрашиваю только потому, что вы упомянули искорку.

Искорка? Поцелуй? Мина их приравнивает?

Порция раздраженно отодвинулась. Везде одно и то же. Деревня или город – никакой разницы. Желая ощутить волнение, женщины смотрят на мужчин. У Порции приемлемые для брака джентльмены никогда не вызывали ничего даже отдаленно напоминающего волнение. Она вздрогнула, сообразив, что это утверждение перестало соответствовать действительности с тех пор, как ее с графом дорожки пересеклись. Впрочем, его ведь нельзя назвать приемлемым для брака, не так ли? Да и вообще джентльменом, если уж на то пошло.

Порция уже открыла рот, чтобы мягко упрекнуть Мину за столь неподобающие вопросы, но потом закрыла его. Младшая сестра Мортонов и так была многого лишена. Ее наказывали. Ругали. Запугивали. Она, по крайней мере, заслуживала откровенного разговора.

– Да, – начала Порция, зная, что скоро лишит девушку романтического настроя. – Или, если быть точнее, я была принимающей стороной поцелуя.

Мина, просветлев лицом, подалась вперед.

– Он был красивым?

– Его звали Роджер Клири. Ему было шестнадцать. Сын приходского священника, он решил, что не будет жить праведной отцовской жизнью. – Порция коротко рассмеялась, вспомнив тот зимний день, когда они вышли из церкви в Ноттингемшире. – Мне было пятнадцать, и я не ждала ничего такого.

– Что вы чувствовали?

– Это было… – Она помолчала, подыскивая подходящие слова, чтобы передать, каково это, когда тебя зажимают за трапезной и целуют, пуская в ход толстый язык с легким привкусом сардин. – Неприятно.

Мина поникла.

– Вот как. И с тех пор больше не повторилось ни разу?

Порция покачала головой, не став объяснять, что она позаботилась о том, чтобы впредь ни один представитель мужского пола не позволял себе такой вольности. Когда мужчины смотрели на нее, они не видели женщину, которую хочется затащить в какой-нибудь темный альков и покрыть поцелуями. Она сделала все возможное, чтобы такого никогда не случилось. Вероятность оказаться закованной в кандалы супружества представлялась ей слишком большой угрозой. Хит единственный, кто посмотрел на нее с интересом, единственный, кто заставил ее сердце колотиться, с ним она ощутила, как тело пощипывает и горит в самых неожиданных потаенных местах.

– С правильным мужчиной, – уклончиво промолвила она, – я уверена, поцелуй – это вполне приятное занятие.

Мина поморщилась:

– Я никогда не встречу правильного мужчину. Пока я похоронена здесь. Хит и Констанция об этом позаботятся.

– Мина, – начала Порция, не зная, стоит ли говорить то, что казалось ей важным, чего требовал огонь в ее душе. – Это ваша жизнь. У вас есть выбор. Никто не может заставить вас делать то, чего вам не хочется. Даже ваш брат или сестра.

Мина чуть наклонила голову и посмотрела на Порцию с любопытством.

– И вы правда в это верите?

– Мне двадцать два, и я не замужем. – Помедлив немного, Порция продолжила доверительным тоном: – И это не случайность, уверяю вас. В мои жизненные планы не входит брак.

Мина покачала головой.

– Я не такая сильная, как вы.

Порция улыбнулась.

– Вы храбрый человек, Мина. Почему бы вам не сказать брату, чего вы на самом деле хотите?

Мина фыркнула.

– Он и так знает…

– Вы должны твердить ему об этом, пока он вас не услышит. Если нужно, тренируйтесь. – Она махнула девушке рукой. – Вот представьте, что я – это Хит. Начинайте.

Мина выдохнула, села ровнее.

– Я хочу ходить на вечеринки, – заявила она так, будто ставила ультиматум самому Хиту. – Чтобы познакомиться с людьми моего возраста. Хочу танцевать. – После ободрительного кивка Порции она продолжила, ее голос зазвучал громче, щеки покраснели, как наливные яблочки: – Я хочу романтики… и мужа. – Она сжала кулаки и мученически закрыла глаза. – И я хочу хотя бы один миг моей жизни прожить без глупого проклятия, притворяясь, что отец не был сумасшедшим, что мой брат не такой же… и что я не такая же.

Порция даже сжалась от услышанной в голосе девушки боли и спросила серьезным голосом:

– И вы можете сказать ему все это?

Покачав головой так, будто ее охватила внезапная усталость, Мина открыла глаза и испытующе посмотрела на Порцию.

– Если я хочу вещи, которые я хотеть не имею права, это значит, что я эгоистка, да?

– Нет, – мягко ответила Порция. – Я бы сказала, это означает, что вы самая обычная. Вы хотите того, чего желает каждая женщина.

«Кроме тебя», – прошептал внутренний голос. Порция хотела свободы. Всего-навсего. Независимости. Тех самых вещей, которые женщина теряет, вступая в брак.