Алеша Драконыч - Виктор Баженов

— Америка, Клондайк... — забормотал он, напрягая память. — Чей-то я такой страны не знаю.

— Где так гордо дышит человек, — сердито оборвала его мышь. — Ну, темнота! Нет за тобой мудрости тысячелетий.

— Сам-то что ее не возьмешь, — рассердился Кощей, — раз такой умный?

— Мне нельзя, — приосанилась мышь. — Из меня магия так и прет. Я даже обряд на расстоянии делать буду. Для этой цели кого попроще надо. Божка славянского там... короче шушеру всякую. Но оплата, если заметишь, царская!

Мышь вновь спроецировала перед носом насупленного Кощея голограмму яичка Фаберже.

— Если, конечно, не хочешь, я его пополам, за ненадобностью, — голографическое изображение яичка распалось, — и под каблук.

Выпавшая на обугленный стол эфемерная иголка весело сверкнула перед выпученными глазами обезумевшего от страха Кощея. Над ней завис добротный кирзовый сапог.

— Не надо, — заверещал Бессмертный Злыдень. — Мы же деловые люди!

— Так и говори тогда по-деловому. Изображение исчезло.

— По-деловому мне нужно прикрытие, — обреченно выдохнул Кощей. — Претендентов много, а я один, да еще и без магии. Беспредел!

— Прикрытия не будет, — жестко сказала мышь. — Мне светиться нельзя. Могу, конечно, дать пару советов...

— Давай!

— Канальчик один есть... тоже солью. Но дальше сам!

— Согласен!

— Ну, тогда слушай, — удовлетворенно хрюкнула мышь голосом Алеши. Клиент заглотил крючок по самую катушку. — Все просто как жизнь. Дам я тебе наводку. Паренек у дракончика работает. Алексеем зовут. Хоть и молодой, но смышленый. Скажешь, что пришел от папы Карло. Расценки у него жуткие, но ведь и дело того стоит. Как он любит выражаться: «Мы рады вам, вы благодарны нам».

— Он борзыми щенками не берет? — с надеждой спросил Кощей.

— Только налом! Чековая книжка тоже не поможет. Золото!

— Сколько с собой взять? — поник Бессмертный.

— Все! Коллекцию можешь оставить. Он по мелочам не работает. Твой хлам по барыгам расталкивать не будет.

— И что я за это буду иметь?

— Финал вне конкурса и без всякой магии. Ванек какой-нибудь до него на карачках доползет, предыдущими противниками замордованный, а ты вот он — тут как тут! Свеженький!

Герой-удалец! Бьешь Ванька — и за принцессой, а за принцессой...

— Дракон, — мрачно брякнул Кощей.

— Яичко, дурак, — укоризненно покачала головой мышь. — Мальчонка с драконом в доле. Очень надо ему с тобой драться. Не для того он ее воровал, чтоб потом от рыцарей да придурков вроде тебя отмахиваться. Ему бабки нужны...

— Ведьмочки? — оживился Кощей. — Могу подкинуть...

— Тьфу, бестолочь! Деньги ему нужны!

— Так женился б на ней, и все дела. Сам говоришь: Эльдорадо, Клондайк...

— Дракон на принцессе? Ну ты даешь... Ойхо не такой идиот, как ты. Он деньжат решил срубить по легкому и без всяких проблем. Победит не сильнейший, а богатейший. Дошло?

— Как это пошло, — загрустил бессмертный злодей. — Красу ненаглядную за презренный металл. Я б на его месте...

— Рекомендую оставаться на своем и не жлобиться. Не забывай: на кону вот это!

Перед глазами Кощея вновь появилось голографическое изображение яичка.

— Шантаж! — схватился за голову Кощей.

— Сделка, — не согласилась мышь. — Обмен товара...

— Около дуба на...

— Это где липа твоя в сундуке на золотых цепях висит? — засмеялась мышь.

— Откуда знаешь?

— Я все знаю. Не пойдет. На мосту через реку Смородину. Ну, покедова. — Мышь помахала Злыдню лапкой. — Некогда мне с тобой. Нужно еще пару придурков посетить.

— Каких придурков? — заволновался Кощей.

— Навроде тебя. Я на одну лошадь никогда не ставлю.

— А как же наводка? Вне конкурса?

— Вот кто не зажлобится, тот и будет вне конкурса. Чао… — Тьфу! Хао, я все сказал.

Внутри мыши что-то опять зашуршало.

«Как это все?»

«Мама, отдай микрофон».

«А можно я все-таки скажу мяу?»

«Уйди, Васька! Мама, не напрягай клиента, он уже в осадке!»

«Фигушки!»

«Ну и черт с вами. Начинаю самоликвидацию! — проорала мышь голосом Алеши. — Кощик, хочешь жить, вали куда подальше!»

«Сиди на месте!» — возразила сама себе мышь, но уже голосом Яги.

«Беги, дурак!!»

Полностью деморализованный Кощей заметался по кабинету.

«Старый, дави на кнопку, пока не смылся!» — взвизгнула мышь голосом Яги и взорвалась. Бессмертного злодея спасло только то, что он бог. Пусть маленький, вшивенький, славянский, но все-таки бог, и иголочка его еще была цела. Взрывная волна вынесла его из кабинета вместе с лично замагиченной дверью.

— Такого клиента размазали, — огорчился Алексей.

— Сынок, мы его сделали! — приплясывала рядом Яга, потрясая метлой.

Операторная Черного Замка дракона дрожала от восторженных воплей.

— Бей Ко-ще-я! Бей Ко-ще-я! — скандировал Васька, подпрыгивая на всех четырех лапах сразу.

— Следующих придурков давай, сынок! — лихо щелкнул хвостом дракон.

— Каких придурков? — невольно улыбнулся Алеша, откликаясь на радость предков.

— Ну, о которых ты Кощею говорил. У тебя же их много.

— Больше нет. Я этого дурачка просто припугнуть хотел, чтобы не вздумал прикатить сюда с парой червонцев. Думаю, теперь не прикатит. Хватит работать по мелочам! — Юноша с удовольствием посмотрел на огромную кипу красочных листовок-репродукций, сваленных в углу пещеры.

— Пора нести искусство в массы!

Стольный град Незалежной Украины

В отличие от Еремея — царя-батюшки патриархальной Московии, Черномор слыл государем просвещенным, продвинутым, а кое-кто считал его и просто-напросто сдвинутым. Сдвинут он был в сторону запада, что отразилось, в частности, на архитектуре града стольного, обнесенного не плетнем, не тыном, а высоченной крепостной стеной с узкими бойницами. И палаты царские мастера иноземные сложили на западный манер. Стоял в центре Киева не терем резной, а дворец белокаменный, от которого до ворот крепостных была проложена великолепная мощеная дорога. А на обочине этой самой дороги клубился чем-то очень возбужденный народ. Почему на обочине? Да потому что вдоль шикарной мостовой сегодня стояла царская дружина, сдерживая натиск толпы. Нет, это был не бунт, не смута, это жители приветствовали въезжающие в город кортежи. Толпа гомонила, громко обсуждая диковинные наряды иноземных женихов, заключала пари, делала ставки — кого из них выберет царевна? Кто-то удивленно вопрошал: а где, собственно, сама царевна? Тот же вопрос волновал и царицу-матушку Манефу Евсеевну, стоящую под руку с царем-батюшкой у порога дворца в ожидании гостей.