Всем сердцем - Барбара Доусон Смит

Но Анна не собиралась следовать их примеру. Она отступила назад и остановилась в тени – там, куда не попадал солнечный свет.

– Ну ладно, хватит молоть чушь, – надменно заявила она. – Вас сюда не звали. Будьте добры, уйдите из этого дома.

Его глаза угрожающе сузились.

– Сначала я задам несколько вопросов вашему кузену.

– Не лезьте в дела нашей семьи. Они вас не касаются.

– Вот как? Однако ваша мама рассказала мне интересные факты, из которых я заключил, что у Эдвина Беллингема имеются все основания желать вашей смерти.

Это зловещее утверждение повисло в воздухе подобно пылинкам, пляшущим в лучах солнца. Анну пронзила та самая тревога, которая и привела ее в этот дом. Неужели кузен действительно пытался ее убить? Неужели он так сильно ее ненавидит?

Услышав шлепанье ног, девушка обернулась к двери. Облаченный в мятую рубашку и такие же мятые брюки, Эдвин тяжело протопал в библиотеку. Его черные кудри были всклокочены, на шее болтался незавязанный галстук, обувь на ногах отсутствовала. В свои двадцать семь лет он выглядел неважно: паутинки вен проступали на угрюмом лице. Под серыми глазами Эдвина пролегли полукружия теней.

Он поморщился от яркого света и хмуро взглянул на лорда Джошуа.

– Это вы подняли жалюзи? Как вы посмели распоряжаться в моем доме? Мало того, что из-за вас мне пришлось встать с постели…

– Доброе утро, Эдвин, – сказала Анна. Решив взять разговор под свой контроль, она вышла из тени и встала перед лордом Джошуа. – Жалюзи подняла я, так что можешь поблагодарить меня за это.

Эдвин удивленно посмотрел на кузину и поднял руку, чтобы заслонить глаза от солнца.

– Черт возьми… Анна?

– Я хотела бы с тобой поговорить. Наедине.

– Как ты здесь оказалась? Отец сказал, что ты упала с лошади и разбила голову.

В обычных обстоятельствах ее разозлил бы насмешливый тон кузена, но сейчас его слова пробудили в ней подозрение. Что, если этой репликой он пытался скрыть свою вину?

Лорд Джошуа обошел ее сбоку и шагнул вперед.

– На самом деле все было не совсем так, – заявил он. – Может быть, вы знаете, каким образом она поранилась?

– Откуда я могу это знать? – запальчиво спросил Эдвин. – Убирайтесь вон, сын сатаны! У меня нет денег, чтобы вам заплатить.

– Я лорд Джошуа Кеньон. Меня не интересуют ваши деньги. Я пришел, чтобы задать вам кое-какие вопросы.

Эдвин выпучил глаза и уставился сначала на него, потом на Анну.

– Кеньон? Это что, твой приятель? Ничего не понимаю!

– Я могу объяснить. – Она опять встала перед лордом Джошуа. – Однако мне хотелось бы поговорить с тобой наедине в другой комнате.

– Поговорить? Я не желаю разговаривать, – проворчал Эдвин. – У меня болит голова от пустой трескотни.

Подойдя к серванту, он взял с полки пыльный хрустальный графин, откупорил его, заглянул внутрь и понюхал горлышко, потом подставил рюмку и перевернул графин вверх дном. Он оказался пустым. Эдвин выругался и схватил второй винный сосуд. Так он испробовал по очереди каждый из пяти графинов, не переставая что-то бормотать себе под нос. Этим брюзжанием молодой человек очень напоминал своего отца.

Анна пересекла комнату и забрала у Эдвина последний графин как раз в тот момент, когда он собирался опрокинуть его в рюмку.

– Отдай! – потребовал он. – Там осталось немного бренди – последние капли спиртного в этой Богом забытой берлоге.

Она отвернулась, вылила жидкость в пыльную вазу и поставила графин обратно в сервант.

– В такой ранний час вредно пить алкогольные напитки.

– Черт побери! – Он в отчаянии заглянул в вазу, как будто собирался выпить бренди вместе с грязью и паутиной. – По какому праву ты здесь распоряжаешься? Это мой дом, мои напитки, все мое!

– Как раз наоборот, – заметил лорд Джошуа и быстро подошел к Анне.

Она внутренне подобралась. По ее мнению, этот мужчина двигался чересчур проворно.

– Все, что здесь есть, принадлежит вашему отцу, – спокойно продолжил Кеньон. – Согласно его завещанию, когда он умрет, его имущество полностью перейдет к Анне.

Эдвин вздрогнул, точно марионетка, которую дернули за веревочки.

– Откуда вы знаете? Это не ваше собачье дело!

– Да, это действительно не его дело, – согласилась Анна, нахмурившись. – Я сама разберусь со своим кузеном, лорд Джошуа.

Но мужчины ее не слушали. С таким же успехом она могла обратиться к растрепанному чучелу тетерева, стоявшему на ближайшей подставке.

Эдвин сдвинул густые брови и уперся взглядом в лорда Джошуа.

– Кто рассказал вам про завещание моего отца?

– Это не важно. Важно то, что Анна не падала с лошади. Она получила огнестрельное ранение в голову.

Эдвин часто заморгал.

– Что? Кто в нее стрелял?

– Это случилось около недели назад, когда она совершала утреннюю прогулку. В кустах прятался какой-то мужчина. Он выстрелил в нее, потом запрыгнул на лошадь и ускакал.

– Это был браконьер?

– Нет. По случайности я оказался на месте происшествия и мельком видел злоумышленника. Судя по его богатой одежде и отличной лошади, это был джентльмен.

– Значит, охотник. – Эдвин плюхнулся в кожаное кресло с высокой спинкой и сгорбился, безвольно уронив руки. – Мне очень жаль, Анна, что с тобой приключилась такая неприятность. Но ты расскажешь мне об этом как-нибудь в другой раз. Сейчас мне просто необходимо поспать.

Он закрыл глаза и поудобнее устроился в кресле.

Благодаря вмешательству лорда Джошуа время светской беседы подошло к концу. Анна решительно подошла к кузену и влепила ему затрещину.

– Оу! – Эдвин отпрянул назад и поднял руки, чтобы защититься от новых ударов. – Не трогай меня, ведьма! Мне уже не десять лет.

Она погрозила ему пальцем.

– Но ты по-прежнему играешь в грязные игры. Когда тебе было десять лет, ты подкладывал мне в постель червяков и подливал уксус в мой чай. Однако в те времена ты хотя бы не гонялся за мной с ружьем.

Он резко выпрямился.

– С ружьем? Я?

– Ты что, совсем тупой, Эдвин? Ладно, выскажусь ясней. У тебя есть хороший повод меня застрелить.

– Но… неужели ты думаешь, что я… я… – Он не договорил.

Анна не хотела верить в его виновность. Да, Эдвин Беллингем был пьяницей и никчемным человеком, но вместе с тем он был ее кузеном, единственным сыном старшего брата ее матери. Она надеялась, что его испуг не наигран.