Мой сводный чёрт - Екатерина Котлярова

— Давно, — несмело улыбнулась Роме.

— Тогда пойдём? Посмотришь хоть на город с колеса обозрения.

— Я боюсь высоты, — не заметила, как вцепилась в руку Ромы.

— Я не дам тебе упасть, — сжал мои пальцы.

Глава 11

Я только смогла улыбнуться смущённо на реплику парня. Надёжная ладонь сжимала мои пальчики крепко, подтверждая слова Ромы. Давая понять, что парень не позволит мне упасть. Не позволит мне бояться.

— Ром, — я несмело и робко улыбнулась, когда парень поймал мой взгляд, — расскажи о себе. Мы скоро станем одной семьёй, а я ничего о тебе не знаю. Кроме того, что ты очень хороший.

Рома дёрнулся и странно посмотрел на меня. Будто не ждал от меня таких слов.

Непревзойдённый мой, разве можешь ты сомневаться в моих словах? За пару дней ты проявил ко мне больше заботы и участия, чем моя мама. Ты показал, что готов меня защищать, несмотря на то, что я дочь той, что заняла место твоей мамы. Разве плохие и гадкие люди так поступают? Разве они интересуются чужими желаниями и ведут в парк аттракционов просто для того, чтобы отвлечь?

— Нечего рассказывать, — парень повёл плечом, дёрнул уголком губ и чуть плечи опустил. — Плаванием занимаюсь. Любил всегда в машинах копаться, но сейчас… — осёкся. — Сейчас не выходит этим заниматься…

— Из-за мамы? — я пальцами провела по внешней стороне его ладони, каждой крошечной мыщцей сердца мечтая забрать его боль. Ту боль, что так чётко смогла увидеть на его лице.

— Да, — парень ответил глухо, вперив глаза в асфальт. Притормозил и ко мне обернулся.

Мы застыли посреди парка.

Люди в спешке обходили нас по дуге, сновали туда-сюда. А мне было плевать. Моя маленькая, но отчаянная планета летела на всех порах к своему Солнцу. На ней наступила весна и расцветали цветы.

Рома некоторое время молчал, кусал нижнюю губу и смотрел на носки своих немного изношенных кроссовок. Его рука сжимала и разжимала мои пальцы, но парень, кажется, этого не замечал. Как и того, что мои ладошки рядом с ним всегда и неизменно становились влажными.

— Я чинил машину в тот день. С телефона мамы поступил звонок. Но я ненавидел всегда разговаривать, когда работаю, поэтому не ответил.

Замолчал. Сглотнул тяжело. Голову низко опустил, но я успела увидеть, что в чёрных глазах блеснули слёзы. На мой океан опустилась мгла. Настолько беспросветная, что стало страшно. В порыве рассеять её, шагнула вперёд, сама сократила между нами расстояние и кончиками пальцев прошлась по линии челюсти Ромы. Настолько аккуратно и нежно, чтобы парень понял, что всё чего я хочу — услышать его, помочь и забрать его душевную боль. Рома медленно моргнул, а после повторил жест, от которого моё сердце в живот провалилось и судорожно заколотилось там. Голову повернул, поймал мою руку и поцеловал середину ладошки, глаза прикрыв. А после ко лбу прижал и выдохнул прерывисто.

— Звонили из скорой. Мама попала в аварию. Её довезли до больницы. Подключили к аппаратам. Она была в сознании и просила, чтобы позвонили мне. Она хотела меня увидеть. А я не поднял трубку…

По щеке Ромы скатилась слеза. С осторожностью стёрла её большим пальцем, чувствуя, что эта крохотная капля стала свидетельством того, что парень освободил душу от того, что так долго его тревожило. Что не давало ему покоя. Что заставляло океан в его глазах болезненно стонать.

— Ты не виноват, Ром, — горячо зашептала я, вновь и вновь гладя пальцами его щёку. — Мы не можем предугадать, что произойдёт в следующий миг. Ты не мог знать… Нельзя себя винить, Ром. Нельзя так закрываться и терять интерес к жизни. Твоя мама этого не хотела бы.

Парень кивнул. Голову ещё ниже склонил и лбом уткнулся в моё плечо. Такой высокий. Большой. И такой уязвимый. Я скользнула рукой на его затылок и осуществила то, о чём так долго мечтала и думала — запустила руку в мягкие прядки на его затылке. Повернула голову так, чтобы носом уткнуться в его висок. Втянуть его запах. Запах горького чёрного шоколада и клиновых листьев. Отныне мой самый любимый запах.

Поцеловала Рому в висок и мягко спросила:

— Пойдём?

Парень только кивнул. Сжал пальчики, которые всё ещё находились в его руке и поднёс к губам. Серьёзно, смотря мне в глаза, сказал:

— Спасибо. Спасибо тебе.

Рома поправил лямку моего рюкзака на плече, слабо и натянуто улыбнулся и кинул взгляд в сторону аттракционов, до которых мы не успели дойти.

— Если ты не хочешь, мы можем пойти домой, — поспешила сказать я, по-своему истолковав его взгляд.

— Чтобы смотреть на то, как они счастливы? — Рома настолько горько улыбнулся, что у самой во рту появилась горечь.

— Мы не можем их осуждать, — тихо ответила, тут же отводя взгляд.

— Полина, причин для осуждения много. В школе обсудили это. Или ты считаешь нормальным, едва потеряв жену в аварии, через пять месяцев привести в дом новую женщину. Не просто привести, а планировать свадьбу?

— Мы не знаем всей правды, — робко вставила я. — Вчера я услышала разговор… — осеклась. Трусливо передумала говорить. Замолчала.

— Говори, — Рома сжал мои пальцы.

— Они уже давно знакомы. Вроде восемнадцать лет. Может, больше.

Рома нахмурился. Постучал кончиками пальцев по губам. Заметила, что парень так делает, когда над чем-то размышляет.

— Неважно. Сейчас это не имеет никакого значения. Пойдём на колесо.

В этот раз улыбка Ромы была открытой и не натянутой. На кассе парень купил два билета. Повёл к огромному колесу. При каждом шаге мои колени подгибались.

— Трусишь, малыш? — задорно фыркнул Рома, окинув меня чёрным взглядом.

А я снова в их пленительную глубину провалилась. Море было спокойно. Настолько спокойно, что хотелось нырнуть на глубину, чтобы исследовать самые потаённые глубины. Увидеть их красочность.

— Болит? — вдруг резко сменил тему разговора Рома, костяшкой указательного пальца проведя по щеке, где след от ладони матери остался.

— Немного, — призналась я. — Скоро пройдёт. Ничего страшного.

На лице Ромы заиграли желваки, но он ничего не сказал. Ступил в кабинку колеса обозрения и помог мне зайти, в успокаивающем жесте сжимая мои подрагивающие пальцы.

— Не бойся.

Я села на лавочку и вцепилась пальцами в поручень. Дверца кабинки