Демонология Сангомара. Удав и гадюка - Д. Дж. Штольц

— Кто этот северянин, Илла? Все маги в один голос вопят, будто его не берет магия, — бархатным голосом человека, искушенного не только в магии, но и интригах, спросил мужчина и красивым жестом пригладил острую маленькую бородку.

— Мой раб, — ответил благосклонным кивком головы Советник Короля. — Сын Вицеллия.

— Ах, ты решил порадовать себя видом поверженного врага? — задал риторический вопрос Архимаг, Абесибо Наур, ученик знаменитого Харинфа, и потер узкие ладони с хрустом. — Ну что ж, взглянем на это чудо, а именно так и называют его единогласно низшие маги.

Энергичной и пружинящей походкой низкий и сухощавый маг подошел к сидящему в углу Юлиану. Того рывком подняли, заткнули рот кляпом и обмотали чистой тряпкой, чтобы не вздумал кусаться, и крепко схватили в несколько пар рук. Абесибо Наур взглянул на пленника так, как смотрят на что-то интересное перед тем, как его вскрыть, и от этого Юлиан ощутил на спине холодный выступивший пот.

— Надо же, выглядит, как чистейший северянин, — с интересом в голосе сказал Архимаг. — Давно я таких не видел.

— Родители Филиссии, жены Вицеллия, были выходцами с крайнего севера, — ответил негромко Илла и сложил затекшие ноги на диван.

— Да, я помню ее, но при смешении аттановской внешности с орун должен был получиться полукровка, а не образцовый представитель племени орун, — заметил с ласковой улыбкой на губах Архимаг. — В Алом Змее не было ни капли северной крови.

Затем Абесибо пронзительным взглядом посмотрел на сине-серые глаза Иллы Ралмантона, его выбившуюся черную прядь из-под шаперона и высокий рост, улыбнулся, казалось, сам себе и повернулся к Юлиану.

— Начнем с простого, — молвил маг.

Сосредоточившись, он прошептал коротенькое слово, и с его пальцев сорвался струйкой огонь, гульнул по нагому телу, не оставив следов.

— Любопытно, крайне любопытно.

Илла Ралмантон, увидев, что заклинание не возымело никакого эффекта, нахмурился и поднялся с алого дивана. Взяв свою трость в виде черного дерева, украшенную золотыми вставками, он болезненной походкой приблизился и встал рядом с Архимагом.

Абесибо Наур вновь произнес заклинание, уже другое, резкое и злое. Теперь с его пальцев соскочила молния, расчертила зигзагом воздух и растворилась в груди Юлиана, не нанеся тому никакого вреда. Граф Лилле Адан устало выдохнул, понимая, что маг только разминается, и языком постарался оттолкнуть ком тряпья, который норовил пробраться ему в глотку.

Любопытство в глазах Абесибо росло. Он закатал рукава, поправил под накидкой песочную рубашку в узких плечах и начал шептать нечто черное и мрачное. Длинная и долгая речь срывалась с его узких, словно затвердевших от зла, губ, и маг вперился в побелевшего Юлиана.

— Открой мне свой разум, отдайся в мою власть, — шептал на Хор’Афе чародей.

Но Юлиан продолжал хлопать глазами, пока маг краснел, бледнел, пытаясь проникнуть в сознание северянина. Потом, не выдержав, Абесибо выдохнул и обмахнулся алым хлопковым платком.

— Чудесно. У него невосприимчивость как к материальным формам чистой магии, например, к огню, так и к мысленной. Все заклинания вязнут в его теле, теряя эффект.

— И почему так? — спросил Илла.

— Пока не знаю, но, если позволишь, я попробую использовать на нем запрещенные слова.

Илла Ралмантон напряженно посмотрел сначала на мага, потом на грязного и побитого Юлиана, на котором уже почти зажили все кровоподтеки и раны. Абесибо обернулся и, увидев волнение в глазах Советника, усмехнулся.

— Хорошо, пробуй, — кивнул Илла.

Юлиана отпустили, он остался стоять у стены, а все остальные по приказу разбежались в стороны. Илла отошел опять к дивану и сел на него, нервно постукивая пальцами по трости.

Архимаг пригладил короткие седые волосы, сконцентрировался и стал очень долго шептать Хор’Аф. С его пальцев потекла чистая энергия, осела на пол и поползла клубами прозрачного и едва сверкающего дыма к ногам Юлиана. Тот отошел, шаг, два, пока не уперся мокрой от пота спиной в стену. А сама стена за Юлианом окрасилась маслянистыми смоляными разводами, почернела. Маски и светильники куда-то пропали. Вампир испуганно обернулся и уставился взглядом в пустоту, что окружила его и стала сдавливать. Из-за оков он не мог пошевелиться, и тягучее черное нечто, вытянувшись из тьмы, облепило его тело, скользнуло липкими щупальцами вдоль нагой груди, ниже и выше. Юлиан почувствовал на коже касание смертельного холода и прикрыл от ужаса глаза, ощущая, как лед расползается по его телу, захватывая в свою власть. Все вокруг побледнели, и даже Илла Ралмантон потянулся к бутылечку с лекарством дрожащими пальцами. Но вдруг что-то поменялось. Щупальца, не успев опутать тьмой тело и наполовину, издали булькающий звук и под настойчивую речь Архимага испарились. Тот откинулся назад, дрожащий и бледный. А Юлиан стоял как ни в чем не бывало и видел, как интерес в глазах шатающегося от усталости Абесибо вырос до невообразимых размеров, а сам маг уже мысленно препарировал его.

— Нужно собрать Консилиум магов, Илла. Это невообразимо! Никто еще не выживал после прикосновения запретной магии. Никто! А ему хоть бы что, — возбужденно произнес Абесибо, не переставая растирать ладони. — Проведем эксперименты и выясним природу этого чуда.

Юлиан взволнованно и громко замычал, пытаясь выплюнуть кляп под опутывающей рот тряпкой. Восторженный Архимаг, наконец, обратил на него внимание, как на того, кто может говорить. Перепуганная стража вытащила кляп и подхватила Юлиана под мышки, не переставая оглядываться на стену, что уже приняла обыкновенный вид, с масками да светильниками.

— Не надо проводить эксперименты! — просипел от страха Юлиан. — Я и так все расскажу. Только дайте мне хоть какую-нибудь одежду…

Вновь обмотанный на бедрах тряпкой и укрытый длинным суконным плащом Юлиан почувствовал себя куда лучше. Несколько стражников по велению Иллы покинули комнату, а Абесибо, для безопасности, произнес пару слов, и оковы на руках сидящего на полу Юлиана чудесным образом подтянулись к кандалам на ногах. Граф с отвращением вспомнил счастливого Йонетия, рассказывающего про удивительный сплав. Похоже, что это он и был.

— Ну говори, — Абесибо Наур сел рядом с Иллой и с улыбкой истязателя посмотрел на раба.

— Когда мне было восемь лет, — заговорил Юлиан, стараясь выглядеть как можно честнее. — Я отправился на Соленое озеро около Лорнейских врат. Оно располагалось почти в горах, в окружении можжевеловых лесов. Место считалось дурным. Однако мне было восемь, и сказки о чудовищах меня не пугали, а влекли, — Юлиан поморщился, ощутив, как сильно натерли ему кандалы руки и ноги. — Тогда я наловил немного рыбы и, не найдя ничего интересного, решил уж было вернуться домой. Но в стороне, меж высокой травы, услышал ржание. Я вышел на другую поляну и обнаружил кобылу, не имеющую подков и седла. С ее гривы и хвоста капала вода. Она посмотрела на меня и протянула свою морду.

Илла и Абесибо переглянулись.