Няня особого назначения - Лесана Мун

и небольших рожек одного из мужчин.

— Эм… госпожа, можно мне?

Я, занятая тем, чтобы поправить пакет, едва не выпавший из коляски, не сразу обращаю внимание, что Даша вцепилась в рог одного из парней и держит, яростно притягивая к себе не только его, но и голову уже красного от смущения мужчины.

— Ам! — оглашает лужайку воплем победителя моя дочь, давай знать, что она намерена сделать с добычей.

— Дашенька, — останавливаю ручку малышки, разгибая по одному пальчику сжатый кулачок, — это нельзя ам. Это не еда.

Глаза парня, застрявшего рогом в руке дочери грозят вывалиться из глазниц. Наверное решил, что моя дочь какой-то лютый зверь, жующий на завтрак неугодных слуг.

— Давай отпустим дяденьку, а? — уже мизинчик отогнула, теперь безымянный пальчик.

— А-а-ам!!! — вопит ребенок, брызжа слюной.

— Госпожа, пожалуйста, не надо меня есть, я не вкусный, — дрожащим фальцетом стонет парень, то краснея, то бледнея, глядя на меня умоляющими, полными слез глазами.

Сзади, совсем не по-королевски, хрюкая и хрипя ржет Грэм.

— Дашенька, миленькая, дядя хороший, но не съедобный. А давай я тебе печеньку дам? Твою любимую, с сахарком.

— Не-е-еть!

— Ладно. Нет, так нет, — соглашаюсь с ребенком, игнорируя обмякшего в обмороке слугу, — тогда мы с Грэмом сами съедим, раз ты не хочешь? Правда, Грэм?

— О, я с удовольствием, — охотно включается в манипуляцию мальчишка, — давно хотел попробовать это печенье, но вы мне не давали. Вот это я теперь объемся!

— Не-е-еть! — орет басом Даша.

— Да. А как ты думала. У тебя свои вкусняшки, — киваю на зеленого цвета слугу, висящего тряпочкой вдоль коляски с зажатым рогом в руке кровожадной девочки, — а у нас — свои.

Достаю шуршащий пакет с детским печеньем.

— Даа-а-ай! — Даша отпихивает рог и тянет руки к привычному лакомству.

— Грэм, быстро хватай коляску и бежим отсюда, пока она не передумала, — говорю шепотом воспитаннику, протягивая Даше печенье.

Коляска еще никогда не ездила с такой скоростью, как сейчас. Мы бежали до тех пор, пока не скрылись за углом, лишь напоследок глянув на слуг.

— Пришел в себя, бедняга, — комментирую Грэму увиденное.

— Слабак, — фыркает мальчик, показывая мне пустую баночку.

Тишину спокойного утра разрывает высокий, полный ужаса вопль.

— Только не говори, что это жуки.

— Нет, — невозмутимо пожимает плечами Грэм. — Всего лишь пиявки. Для купания приготовил, но ради такого случая…

Я только закатываю глаза. Вот же неугомонный.

Место, куда нас привел Его Величество, просто прекрасно. Вот как с картинки. Уютная беседка, увитая какими-то диковинными цветами, зеленая сочная трава, небольшое озерцо, в котором плавают несколько уток с утятами и два великолепных лебедя — черный и белый.

Я расстилаю на травке плед, на который тут же заваливается Даша и с хохотом начинает кататься, стягивая за собой ткань и закутываясь в нее.

— Шама! — хохочет малышка.

— Что она говорит? — спрашивает Грэм, с улыбкой наблюдая за ребенком.

— Говорит, что она — шаверма.

— А что это такое? — интересуется мой воспитанник, удивленно округлив глаза.

— Это блюдо такое. Завернутые в лаваш овощи и мясо с разными соусами.

— Шама! — кричит Даша, уже с головой завернутая в плед и катящаяся по небольшому склону просто в озеро.

— Боже! — успеваю схватить дочь за один из углов ткани и возвращаю на место. — Вылезай, сейчас будем расставлять угощения. Будешь вкусняшки?

— Няски? — заинтересовано переспрашивает Даша.

— Да. Подожди минутку, сейчас все выставлю. Грэм, помоги мне, пожалуйста, — и не дожидаясь ответа, впихиваю ему в руки корзинку с булочками, а потом и нарезку из мяса и сыра.

— Ам! — тут же загораются глаза у вечно голодной Даши.

Чтобы она не лезла пятерней во все подряд тарелки, даю ей печенье. Мы усаживаемся на плед, утки заинтересовано подплывают к самому берегу, вытягивая шеи и поблескивая в нашу сторону глазами.

— Предлагаю немного поиграть, нагулять аппетит, так сказать, — говорю детям.

— Во что? — тут же спрашивает Грэм.

— Хотя бы в прятки.

— Это как?

Быстро рассказываю правила игры, с удовольствием замечая, что мальчик заинтересовался.

— Только прячемся на полянке и в беседке, — предупреждаю сразу, видя с каким азартом Грэм смотрит в сторону парка. — Фишка не в том, чтобы сидеть несколько часов в кустах, ожидая, когда тебя найдут, а в том, что пока я тебя ищу, «застукаться». Понял?

— Да понял, что я совсем дурачок? — отвечает пренебрежительно, но я вижу, что мальчишка даже пританцовывает на месте от нетерпения.

— Ладно. Тогда прячься.

Беру Дашу на руки, мы с ней отворачиваемся и начинаем считать.

— Десять! — выкрикиваю громко. — Кто не спрятался, я не виновата!

— Ната! — повторяет дочь, довольно хлопая в ладоши.

Конечно, Грэм успевает добежать и постукать раньше, чем мы. Но вид, как я с Дашей на руках несусь по лужайке, чтобы его перегнать, доставил нам обоим несколько минут азарта и веселья.

— Теперь я ищу!

— Ну давай, — соглашаюсь и, едва дождавшись счета, быстренько прячусь в давно присмотренные кусты.

— Гы! — выдает наше местоположение Даша.

— Тш-ш-ш, — говорю ей.

И тут рядом с нами появляется… глазам своим не верю — регент! Вот почему ему не работается в середине рабочего дня⁈

— Дядя! — тут же вопит Даша, тыча пальцем в сторону знакомой широкоплечей фигуры, как раз проходящей мимо наших кустов.

Недолго думая, чтобы регент нас не выдал, вытягиваю свою руку из кустов и, схватив его за кисть, затаскиваю к нам — в пространство между высокими кустами. Придавливаю его плечо, давая поять, чтобы он присел и тихо говорю:

— Вы нас сейчас выдадите.

— Кому? — спрашивает с интересом, косясь на Дашу, уже успевшую оторвать с его рубашки пуговицу, а потом на меня, в секунду эту пуговицу конфисковавшую и засунувшую в карман футболки.

— Королевскому величеству. Он как раз нас ищет. И если вы тихонько постоите, у нас есть шанс сравнять счет.

— Я… — начинает говорить регент, но тут как раз очень близко от нас проходит Грэм и я, прежде чем нормально подумать, действую на инстинктах.

Протягиваю руку и кладу пальцы на мужские губы, призывая к молчанию. Наши глаза встречаются.