Утрата и обретение - Алан Дин Фостер

— Я могу отомстить за тебя и поднять на него ногу, — сказал как-то Джордж во время их совместной утренней пробежки, — но кто знает, как отреагируют на это наши пурпурные хозяева или сам гуаба. Может быть, они будут польщены или, наоборот, ниспошлют молнию и сожгут палочку, через которую я мочусь. Как бы то ни было, думаю, что на это дело надо наплевать. У нас, собак, желание отомстить со временем проходит. Почему бы тебе не забыть об этом инциденте? Что было, то прошло. — Пес поднял на Уокера прикрытые лохматой челкой глаза. — Что бы ты стал делать с этой штукой, если бы тебе удалось ее сохранить? Ты убил бы их, если бы они отказались развернуть корабль и доставить нас на Землю?

— Не знаю. — Усиленно работая руками и ногами, Уокер бежал рядом с собакой. — Для начала я попытался бы выяснить, что эта штука может делать, какова ее функция.

Джордж перепрыгнул через маленький кустик, покрытый синими, похожими на пузырьки, цветочками.

— Может, это было какое-то орудие самоубийства, и, если бы ты его активировал, оно убило бы тебя каким-нибудь странным инопланетным способом. Ты думал об этом?

— Нет, — честно признался Уокер. — Но нам нужно как можно больше разузнать об этом месте, о корабле. Как он работает, кто им управляет, что ждет нас в конце путешествия.

— И что из этого? — поинтересовался пес.

— Не знаю. — Уокер казался сердитым больше, чем был на самом деле, да и злился он больше на себя, а не на Джорджа. — Но сначала надо узнать все плюсы и минусы, а потом можно будет делать выводы.

— Я бы предпочел дополнительную порцию кубиков, — ответил на это Джордж. — Но я всего-навсего пес. Мы не заглядываем так далеко в будущее, как люди.

— Счастливцы.

Вместе они пробежали вдоль ряда низкорослых кустов.

— Может быть, тебе вредно так много думать, Марк?

Когда Уокер, замедлив бег, наконец остановился и, тяжело дыша, нагнулся и уперся руками в колени, пес обежал вокруг него и встал перед ним. Джордж тоже слегка запыхался.

— Может быть, тебе стоит забыть, откуда и из какого времени ты явился, — продолжил пес. — Все мы, дышащие кислородом, оказались здесь в одной лодке. Подумай о том, что заставило твоих и моих предков покинуть пещеры. Думай о главном. Это все, что нам остается делать в этом месте. Здесь нет Интернета, сотовых телефонов и межзвездной службы спасения. — Он копнул лапой землю.

Смотри, если, например, ты начнешь достаточно глубоко копать, то в конце концов докопаешься до металла. Не знаю до какого, но до чего-то ты докопаешься. Это будет как кусочек знания. Копание не входит в число навыков, необходимых для оптового торговца из Чикаго, но мы, собаки, никогда этот навык не утрачиваем.

Вместо того чтобы так необдуманно реагировать на поступок гуабы, тебе надо научиться контролировать свои реакции. Держи при себе свои чувства. Другими словами, учись быть образцовым заключенным. Чем меньше хлопот станешь ты доставлять надзирателям, чем лучше будешь себя вести, тем большее вознаграждение получишь и тем меньше внимания эти пурпурные твари будут на тебя обращать. Я не знаю, какое оборудование они используют для слежения за нами. Если у них нет одного надсмотрщика на каждого пленника, то они наверняка что-то пропускают. Например, они не заметили, что ты нашел и взял ту штуковину. — Джордж вильнул хвостом. — Мы с тобой должны слиться с теми, кого не замечают. Виленджи должны считать нас довольными и ограниченными существами, сидящими в клетках, существами, за которыми не надо присматривать, ибо можно быть уверенными в том, что они не способны ни на какое безрассудство.

Уокер выпрямился и перевел дыхание. Все остальные пленники, собранные здесь с множества планет и миров, спали, валялись, болтали, ели, упражнялись, а в некоторых случаях занимались чем-то совершенно для Уокера непонятным и непостижимым, как и они сами. Кто из них привлекает наибольшее внимание виленджи? На кого они, наоборот, не обращают внимания, потому что те безвредны или, еще лучше, скучны?

Мысленно он согласился с мудростью Джорджа. Он прав. Это был ответ — во всяком случае, на ближайшее будущее. С этого момента он станет скучным, как сама скука. Он станет скучным настолько, что виленджи забудут о нем и займутся более непредсказуемыми обитателями большого загона.

Но, прикидываясь скучным и неинтересным, он будет узнавать все, что возможно, о пленниках и тюремщиках, привлекая как можно меньше внимания к себе и к Джорджу.

Было очень забавно наблюдать, как маленькая замызганная дворняжка заводит друзей. Если есть у собак врожденный дар, так это дар заводить друзей. Виляя хвостом и вывалив язык, пес неторопливо подходил к какой-нибудь твари, похожей на плод горячечного воображения обкурившегося опиумом непризнанного литературного гения из лондонских трущоб, и приветливо лаял. Получив сигнал, переведенный с помощью приспособлений виленджи на понятный ему язык, чудовище неизменно складывалось, становилось на колени или совершало какое-то иное действие, чтобы сравняться ростом с псом. Не проходило и нескольких минут, как новоиспеченные приятели уже о чем-то оживленно и дружелюбно болтали.

Уокер пытался поступать так же, но у него не было сверхъестественной способности его четвероногого друга легко втираться в доверие к другим. Эти неудачи сильно тревожили Уокера, потому что он не понимал их причины. На работе и на отдыхе он всегда свободно общался со знакомыми. На старших курсах университета товарищи по футбольной команде единодушно избрали его помощником капитана. С детства он всегда хорошо сходился с людьми.

Но с не людьми дело, по-видимому, обстояло совсем иначе.

Джорджа, как только он трусцой подбегал к разным инопланетным созданиям, всегда приветствовали криками, повизгиванием, трубными возгласами, писком, шепотом и веселым гиканьем, но Уокера неизменно встречали неуверенно, а иногда и с нескрываемым безразличием.

— Тебе надо сильнее стараться, Марк, — сказал ему однажды Джордж. — Все знают и помнят, что случилось с трехногим. Теперь все также знают, что произошло между тобой и гуабой. Те правила, что действуют на Земле среди людей и отчасти среди собак, равным образом действуют и здесь. Заставь одного заключенного шпионить за другим, и работа надзирателя сразу многократно облегчается. — Джордж обернулся и мотнул головой в сторону центра большого загона, где собрались представители трех инопланетных видов: — Смотри, как скованно ведет себя эта группа, а ведь они встречаются под этим деревом уже не первую неделю и вроде бы неплохо знают друг друга. Они от всей души хотели бы доверять друг другу, за явным исключением гуабы. Но никто не знает, кто еще может выдать его виленджи, а кто — нет.

Сев на мягкую траву, Уокер принялся рассеянно бросать в углубление мелкие камешки.

— Но моя находка той штуки была исключением, не так ли?

Перестав вилять хвостом, пес кивнул:

— Насколько я знаю, да, это было исключение. Но ведь никто твердо не знает, за какие действия — я не говорю об убийстве — виленджи накажут, а за какие — нет. Никто не хочет рисковать и выяснять это на собственной шкуре. Так что, несмотря на улыбки и их эквиваленты, все здесь живут в состоянии перманентной паранойи. Является ли это осознанной целью виленджи или так получилось случайно, никто не знает. Но такова реальность. Разве ты сам не оглядываешься все время через плечо в сторону ближайшего коридора, чтобы узнать, не следят ли за тобой?