Пара из дома номер 9 - Клэр Дуглас

картины: Альберто в окружении стайки нарядно одетых женщин. Нет смысла лежать и пытаться заснуть – в прошлом Лорна страдала от бессонницы, и все советы, которые она читала по этому поводу, гласили, что нужно встать и чем-нибудь занять себя. Лорна накидывает свое розовое кимоно, тихонько открывает дверь спальни, чтобы не разбудить Саффи и Тома, и идет по коридору к маленькой спальне – будущей детской. Бывшей детской. Ее тянет сюда, к этой спальне, к этой возможности заглянуть в свое прошлое. Она толкает дверь, скрипит, прежде чем войти в комнату.

На окне нет занавесок, и блик лунного света освещает пятно черного лака, прилипшего, как смола, к одной из половиц. Лорна стоит у окна, выходящего в сад. В темноте яма в земле выглядит еще более зловеще. Лес, густой и старый, тянется вдоль дальней границы сада. Она заставляет себя вспоминать. Шепчет своему отражению: «Что здесь произошло?» Но оно просто смотрит на нее в ответ, словно призрак с пышными вьющимися волосами и широко распахнутыми глазами, полными страха. Лорна отворачивается от окна, чтобы осмотреть комнату. Ее кровать стояла в том углу, у двери, там, где сейчас стоят коробки. Да, да, она помнит. У кровати был белый железный каркас, она была застелена пестрым вязаным покрывалом с большими желтыми маргаритками, а под кроватью маленькая Лорна держала пару красных лакированных туфелек, как у Дороти в «Волшебнике страны Оз». Она давным-давно забыла об этих туфельках. А ведь она их очень любила. Куда они делись, когда они с матерью переехали в Бристоль? А кровать с железным каркасом и вязаное покрывало?

Обои местами выцвели, местами пожелтели. Камину, судя по его виду, требуется ремонт, а на деревянной каминной полке лежит толстый слой пыли. Прошлые жильцы явно не пользовались этой комнатой. Саффи и Тому придется потрудиться, если они хотят превратить ее в детскую. Лорна снова поворачивается к окну. На луну надвигается облако, и на несколько мгновений лес и сад становятся особенно мрачными и зловещими.

Ей следовало бы вернуться в постель и почитать – она еще не начала читать новую книгу Мэриан Кейз. Лорна плотнее запахивается в кимоно. Теперь ей холодно, ее слегка знобит.

Когда она уже собирается повернуться и уйти, ее внимание привлекает что-то яркое. Проблеск света между деревьями в лесу. Лорна прижимается носом к стеклу и обрамляет лицо ладонями, словно окуляром. Сердце начинает биться чаще. Похоже на свет фонарика. Там кто-то есть, кто-то наблюдает за домом? Она моргает, не отрывая взгляда от точки света, окруженной рассеянным ореолом, – луч фонарика движется между темными стволами. А потом исчезает так же неожиданно, как и появился. Лорна стоит там еще десять минут, напрягая зрение, но ничего не видит.

* * *

На следующее утро Лорна не сообщает дочери о ночном происшествии. Она знает, что это лишь встревожит Саффи, а это сейчас совсем лишнее. Вместо этого, одевшись и съев поджаристый тост, приготовленный Томом (а Саффи продолжает гонять свою порцию по тарелке), Лорна говорит, что хотела бы погулять в саду.

– Я пойду с тобой, – говорит Саффи, вставая из-за стола. Том уже надевает старую одежду, забрызганную краской, и говорит, что хочет начать красить перила в прихожей.

– Не надо, все в порядке. Ты лучше доедай свой завтрак. Я посмотрю – может быть, вспомню что-нибудь еще.

– А, понятно. Хорошая мысль.

Светит яркое утреннее солнце, но в воздухе чувствуется прохлада, а на траве лежит роса, и, когда Лорна ступает на лужайку, в ее босоножки проникает сырость. Она глубоко вдыхает чистый деревенский воздух. Сегодня утром он пахнет свежестью, как белье после стирки. Она не обращает внимания на яму в земле и идет дальше, пока не доходит до конца сада, где растет дерево с красивыми фиолетовыми цветами. Лорна гадает, как оно называется. Она делает мысленную пометку спросить у Саффи. Потом поворачивается к коттеджу, дабы убедиться, что ее дочь не смотрит в окно, и ступает на одну из низких толстых веток – высота достаточная, чтобы перепрыгнуть через стену. Это получается у Лорны настолько естественно, что она думает: «Должно быть, я делала так раньше». Придерживаясь за ствол, она спрыгивает на другую сторону.

Там земля суше, а впереди между деревьями вьются узкие тропинки, вокруг которых голубеют колокольчики пролесков. Лорна осматривает место, где видела свет прошлой ночью. Она не знает, что именно ожидает найти. Может быть, следы? Хотя земля слишком сухая. И тут Лорна что-то замечает. Россыпь пролесков сплющена, как будто кто-то недавно стоял на них. Она подходит ближе, обшаривая взглядом землю, и тут замечает кое-что еще среди вытоптанных цветов. Три окурка.

Прошлой ночью ей это не привиделось. Кто-то прокрался сквозь темноту в лес. Кто-то следил за домом. Наблюдал за ними.

Часть II

11

Роуз

Канун Рождества, 1979 год

В тот вечер, когда я впервые встретила Дафну Хартолл, деревня выглядела красивой как никогда.

Белые светящиеся гирлянды были развешаны между фонарными столбами вдоль центральной улицы и мерцали на фоне тусклого неба; церковный хор стоял на каменных ступенях «рыночного креста» и пел «Тихую ночь» перед огромной елкой, а по краям деревенской площади было установлено несколько дощатых ларьков. Мелисса Браун, владелица единственного в Беггарс-Нук кафе с «креативным» названием «У Мелиссы», не закрывала свое заведение допоздна и предлагала горячие напитки и пироги с фаршем. Запах жареных каштанов и глинтвейна наполнял воздух.

И в то Рождество ты была уже достаточно большой, чтобы оценить волшебство всего этого.

– Мамочка, попить?

Я посмотрела на тебя. Твой маленький курносый носик был красным от холода, а розовый шарф, который я тебе связала, был натянут на подбородок. Уже стемнело, но время вечернего чая еще не пришло.

– Почему бы и нет? – улыбнулась я, сжимая твою ладошку в мягкой шерстяной варежке. – Как насчет горячего шоколада?

Ты завизжала от восторга и попыталась потащить меня через всю площадь.

И тогда я увидела ее.

Женщину, которой предназначено было изменить мою жизнь. Хотя, конечно, я еще не знала этого.

Она выглядела грустной. Это было первое, о чем я подумала. Она стояла одна у «рыночного креста» и дула на свои голые руки, наблюдая за певцами хора. На ней было тонкое оливково-зеленое бархатное пальто с аппликациями, а отделанные шнуровкой полы свободно болтались вокруг бедер. Я заметила, что она была настолько худой, что ее ключицы торчали из ворота. Вязаный беретик едва прикрывал длинные светлые волосы, разделенные пробором посередине, а через плечо у