Невеста со скальпелем. Книга 1 - Мстислава Черная

И обед остывает! Мысленно ругнувшись, я подобрала корзину, поставила на стол. Накануне я просила Мрысью принести побольше мяса, но всё равно порции, рассчитанные на двоих, предстояло каким-то образом поделить на пятерых!

Видимо, придётся раскошелиться и на покупку еды, и на найм ещё пары служанок. Кстати, как раз приобретение продовольствия можно объяснить, что я должна обеспечить питанием новых уборщиц, устрою генеральную уборку. Размышляя, я откладывала самые мягкие и сочные кусочки в тарелку, их должна получить няня — я успела заметить, что пожилой женщине трудно жевать. Быстро собрав нянин обед, я прихватила пару пирожков для себя, а остальное пусть без меня делят, как хотят.

— Приятного аппетита! — пожелала я, распахнула дверь.

И почти одновременно открылась дверь из будуара в коридор.

На пороге стояла няня.

— Мили, что-то случилось? Ты пролила мандрагоровые духи? Мрысья сказа…

Няня замолчала на полуслове — увидела за моей спиной неучтённую толпу.

— Нянюшка!

Пожилая женщина сдавленно охнула. Я испуганно бросилась к ней. В её возрасте, да с её пошатнувшимся здоровьем любые волнения могут быть смертельно опасны. Скакнёт давление — где я лекарство возьму?!

Пристроив тарелку на диван, я обняла няню за плечи:

— Что такое, нянюшка?

Я постаралась ненавязчиво развернуть её, чтобы няня смотрела в коридор, а не в спальню, но у меня не получилось. Няня, держась за меня, решительно сделала два шага вперёд. Её взгляд скользил с едва прикрытой травой жрицы на Ёна, переметнулся на единорога и прилип к моему главному пациенту. Одежды у парня не было, и сейчас он лежал, сдвинув одеяло до пояса. Я, пока предлагали шикарный вид, не стесняясь, получала эстетическое удовольствие от созерцания рельефа тренированного тела.

Няня, похоже, наслаждаться видом не могла. Она несколько раз порывалась что-то сказать, но получались у неё исключительно междометия.

— Нянюшка, позволь тебе представить. В кровати молодой человек, который был ранен и которому я помогла. Также перед тобой жрица Тишины Лета и Ён, он следует за господином.

От этикета Мили была далека, но даже она знала, что представляют высшему низшего, а не наоборот. Я пренебрегла правилом сознательно — хотела показать, насколько пожилая женщина для меня важна. Всё равно я истинного положения мужчин не знаю, так что можно ориентироваться не на статус, а на возраст. У нянюшки он преклонный.

Оленёнок оторвался от мандрагоры, повернул голову в мою сторону и сердито топнул копытцем.

— Ах, да! — исправилась я. — Извини, дорогой. Нянюшка, единорог, — я на ходу придумала имя, — Сахарок.

Кажется, у оленёнка дёрнулся глаз.

— Ты привела мужчин в своё спальню?!

— Нянюшка, ты не волнуйся. Куда же ещё их было приводить? Ранение, господину необходимо лежать.

— К крестьянам! — припечатала няня.

В наш разговор никто не вмешивался, оленёнок, внезапно обретший имя Сахарок, продолжил хрупать мандрагору.

— И деньги крестьянам? — поразилась я. — Нянюшка! Это наше мясо лежит!

Я сначала на эмоциях ляпнула, потом осознала что именно произнесла, покраснела. А парень закашлялся. К счастью, не разозлился.

— Но репутация…

Няня окончательно растерялась.

Я поймала её за руку, словно случайно обхватила пальцами запястье, ловя пульс.

— Нянюшка, репутацией сыт не будешь.

Моя уверенность действовала на няню успокаивающе. По крайней мере, пульс выровнялся, сердце больше не билось пойманной птицей, а стучало размеренно.

— Но, Мили, если кто-нибудь узнает…

— Каким образом? — я потянула няню в спальню.

Раз уж она всё равно здесь, устроим совместный обед. Должно быть, няне безумно тоскливо проводить дни в бесконечном одиночестве. Я решила выжать из раскрытия тайны максимум — пусть мальчики няню развлекают, заодно на тайные ритуалы времени не останется.

Под мои уговоры няня дошла до спальни и даже шагнула через порог, зачем-то снова разнервничалась. Парень взял на себя инициативу:

— Госпожа Милимайя спасла мне жизнь. Не беспокойтесь, я не допущу, чтобы репутация госпожи пострадала.

По сути всего-то обещание не трепать языком, но сказано было настолько торжественно, что няня прониклась.

Я помогла ей устроиться на стуле, принесла с дивана тарелку.

— Как же я, простая слуга, могу обедать с господином? — всполошилась няня.

Я закатила глаза:

— Няня, правила прибереги для столицы.

Она снова смутилась.

Я мысленно ругнулась. Я до сих пор не придумала, как объяснить столь резкие перемены в моём поведении. Чудо, небесная удача… Хотелось бы конкретики.

Мне выпала роль хозяйки, распределяя порции, я села за стол последней. И кто бы сомневался, поесть мне не дали. Оленёнок слизнул из таза остатки стружки и ударил копытцем. Мифический единорог, он всегда будет таким… прихотливым? Я не спешила выпускать ложку.

В отличии от меня жрица вскочила сразу же, но Сахарок упорно требовал моего внимания. Пришлось взять его на руки. Я хотела вернуться за стол, но упёртый оленёнок тянул меня прочь. Жрица попыталась объясниться знаками, но из её жестов я поняла лишь одно. Единорога нужно отнести к кровати.

Первым догадался Ён:

— Госпожа! Госпожа, угощение принято, а значит, ритуал завершён!

Сахарок брыкнулся и спрыгнул к парню на грудь.

Похоже, получить копытами, пусть и крошечными, было по-настоящему больно. Парень напрягся, лицо лишилось всякого выражения и превратилось в царственную маску. Повеяло такой властностью, что я сглотнула и окончательно убедилась, что мои предположения верны. Мой пациент кто-то сидящий очень высоко.

Между тем Сахарок увлечённо потоптался на живой подушке, и как-то у него само собой получилось, что близко к ране он ни разу не наступил. В случайность я не верю, а значит Сахарок вполне осознанно выбирал, куда наступать. Хм… Нависнув мордочкой над лицом пациента, единорог наклонил голову, а самый кончик его рога засветился, образовалась капля, полупрозрачная и тягучая как свежий мёд акации. Даже со стороны выглядело вкусно.

Капля вытягивалась невыносимо медленно, «хвостик» истончался, пока не стал тонким будто волос. Казалось, медовая капля зависла в воздухе, мерцая, переливаясь, маня. Я завороженно следила, как она наконец срывается вниз. Парень подался вперёд, поймал каплю губами и вдруг сладко застонал, совсем как я, когда ещё в прошлой жизни в одиночестве уплетала ванильный пломбир с клюквенным вареньем. Если уж парень не сдержался, значит ему досталось что-то по-настоящему невероятное. Отразившееся на его лице было слишком личным, и я поспешила отвернуться.