Белая гардения - Белинда Александра

Две присутствующие девушки были примерно одного возраста с Дмитрием. На них были платья цвета манго и розы, украшенные кружевами на рукавах и вокруг шеи; под облегающим шелком чуть заметно выделялись складки нижних юбок. Девушка, сидевшая ближе ко мне, улыбнулась. Ее губы, на которых поблескивала очень темная помада цвета спелого винограда, и сильно накрашенные глаза наводили на мысль о древнеегипетских богинях.

— Меня зовут Мари, — представилась она, протягивая бледную руку с заостренными ногтями. Кивнув в сторону златокудрой красавицы, она добавила: — А это моя сестра Франсин.

— Enchante, — вежливо произнесла Франсин, убирая со лба непослушный локон и наклоняясь ко мне. — Comment allez vous?[3]Я слышала, ты в школе изучаешь французский.

— Si vous parlez lentement je peux vous comprendre[4], — заметила я, удивившись, кто это мог ей про меня рассказывать. Амелии было совершенно безразлично, что я изучаю, французский или суахили.

— Vous parlez français très bien![5]— воскликнула Франсин. На ее левой руке блеснул маленький бриллиант. Обручальное кольцо.

— Merci beaucoup. J'ai plaisir a letudier[6].

Франсин повернулась к Дмитрию и прошептала:

— Она очаровательна. Я бы хотела ее удочерить. Надеюсь, Филипп не станет возражать.

Дмитрий не сводил с меня глаз. От его взгляда я так засмущалась, что чуть не уронила чашку с чаем, которую дала мне Франсин.

— Поверить не могу, что ты — та девушка, которую я видел несколько месяцев назад, — сказал он. — В школьной форме ты выглядишь совсем по-другому.

Краска залила мое лицо от шеи до корней волос. Амелия хихикнула и прошептала что-то на ухо Мари. У меня перехватило дыхание, и я невольно откинулась на спинку кресла. В памяти всплыло, как прижимался ко мне Дмитрий тем вечером и наши лица оказались так близко друг от друга, что можно было подумать, будто мы друзья детства. Может, из-за того синего бархатного платья он не понял, что мне всего тринадцать лет? Наверное, сегодня я кажусь ему ребенком: девочка в пышной блузке и переднике, с двумя туго заплетенными косичками, которые торчат из-под соломенной шляпки. Такую он, наверное, вряд ли захочет везти в Юйюань, тем более что рядом Мари и Франсин. Я поджала ноги под кресло, потому что мне вдруг стало стыдно за свои школьные туфли и гольфы до колен.

— Ты очень симпатичная, — сказала Франсин. — Я бы хотела сфотографировать, как ты ешь мороженое. К тому же я слышала, что ты неплохо рисуешь.

— Да, она перерисовывает одежду из моих журналов мод, — подтвердила Амелия, ухмыльнувшись.

Я снова покраснела, испытывая неловкость, и теперь даже боялась поднять глаза на Дмитрия.

— Что мне не нравится в школьницах больше всего, — с едкостью произнесла Амелия, барабаня ногтями по чашке чая и предвкушая, как сейчас вонзит в меня отравленный кинжал, — так это запах апельсинов, которыми от них всегда несет, когда они возвращаются домой. И это несмотря на то, что утром их отправляют в школу чистыми и аккуратными.

Мари захохотала, выставив напоказ ряд маленьких и острых, как у пираньи, зубов.

— Как вульгарно, — отсмеявшись, сказала она. — А я была уверена, что они только тем и занимаются, что бегают по школьному двору и прыгают через скакалку.

— А еще эти раздавленные фрукты, которые они таскают в портфелях, — добавила Амелия.

— От Ани так не пахнет, — возразил Дмитрий. — Я вот смотрю на нее и думаю, какая же она еще юная.

— Она не такая уж и юная, Дмитрий, — усмехнулась Амелия. — Она просто слаборазвитая. В ее возрасте у меня уже был бюст.

— Вот противные, — фыркнула Франсин, убирая с моих плеч косы. — Несмотря на возраст, она очень элегантна. Je l'aime bien. Anya, quelle est la date aujourd'hui?

Но мне больше не хотелось упражняться во французском. Амелия добилась своего: я была унижена. Опустив руку в карман, я достала носовой платок и сделала вид, что чихаю. Я не хотела, чтобы они получили еще больше удовольствия, заметив, как мне больно и обидно. У меня было такое ощущение, что они поднесли к моим глазам зеркало и я внезапно увидела себя совсем не такой, какой привыкла видеть. Неряшливая школьница с синяками на коленках.

— Ну ладно, — холодно произнесла Амелия, поднимаясь с кресла. — Если ты не понимаешь юмора и собираешься сейчас показывать свой характер, то лучше пойдем со мной в дом. Пусть Дмитрий отдохнет с подругами.

Я подумала, что Дмитрий начнет возражать и настаивать, чтобы я осталась, но ничего подобного не случилось, и мне пришлось признать, что в его глазах я упала очень низко и больше не интересую молодого человека. Я поплелась за Амелией, словно побитая собака. Как я жалела, что вообще услышала в саду его голос! Нужно было сразу идти в библиотеку, ни с кем не встречаясь и не разговаривая. Когда мы отошли достаточно далеко, чтобы нас не слышали, Амелия повернулась ко мне. Судя по всему, мои страдания доставили ей удовольствие.

— Что ж, ты выставила себя дурой, не правда ли? Я думала, ты уже научилась не лезть туда, куда тебя не приглашали.

Я не ответила и, понурившись, приготовилась выслушать все упреки в свой адрес. Амелия подошла к окну и выглянула из-за занавески.

— Моя подруга Мари — весьма привлекательная юная особа. — Она вздохнула. — Я всем сердцем желаю, чтобы они с Дмитрием сблизились. Он сейчас в том возрасте, когда мужчины начинают задумываться о спутнице жизни.

Остаток дня я провела в своей комнате, мне было очень плохо. Я швырнула учебники французского под кровать и попыталась взяться за историю Древнего Рима. Из сада доносились смех и звуки музыки. Мне никогда раньше не доводилось слышать такой музыки: чувственная, соблазнительная, она просочилась через мое окно, словно восхитительный аромат экзотической лилии. Я закрыла уши руками и попыталась сосредоточить внимание на книге, но через какое-то время желание увидеть, что же происходит в саду, пересилило. Я подкралась к окну и осторожно выглянула. Дмитрий танцевал с Мари. Франсин склонилась над патефоном, переставляя иглу на пластинке каждый раз, как только заканчивалась музыка. Одна рука Дмитрия лежала у Мари между лопаток, второй он сжимал ее ладонь. Касаясь друг друга щеками, они перемещались по двору какой-то прыгающей походкой. Лицо Мари горело, при каждом шаге она глупо смеялась. Лицо Дмитрия показалось мне притворно серьезным.

— Медленно, медленно, быстрее, быстрее, — напевала Франсин, руками отбивая такт. Мари танцевала плохо, ее движения были неуклюжими. Когда Дмитрий наклонял ее, она наступала на подол платья.