Зоопарк подсадных уток - Ирина Николаевна Базаркина

Егор и положил на стол пакет, который Кира забрала из своего офиса.

Михаил вытащил из пакета коробку, оглядел ее со всех сторон и даже зачем-то понюхал.

– Ясно! – подытожил он. – Что ничегошеньки не ясно! Пока! Вот проверю и рассею ваши подозрения.

– Или, наоборот, подтвердишь, – хмыкнул Егор. – Когда ждать результаты?

– В понедельник, все в понедельник! – замахал руками Михаил. – Ишь какой шустрый, не терпится ему! Ты же хочешь, чтобы все было как надо? Вот и потерпи чуток.

– Ну, тогда мы поедем, – Егор встал, Кира тоже торопливо поднялась.

– Счастливо! – махнул рукой Михаил, к тому времени уже прилипший к одному из микроскопов. – Бабуле привет!

– Поеду – передам! – улыбнулся Егор.

– До свиданья! – торопливо попрощалась Кира, которую Егор тащил за рукав к двери.

– Свидимся! – обернулся Миша. – Спасибо за харчи, сочтемся!

– Вы жили по соседству? – поинтересовалась Кира, привычно усаживаясь на переднее сиденье Хонды и намереваясь задремать под сытое урчание двигателя.

– Почему ты так решила? – удивился Егор.

– Он знает твою бабушку, – пояснила Кира. – Логично предположить, что вы жили в соседних квартирах, или хотя бы в одном дворе.

– Ваша логика безупречна, Ватсон! – ухмыльнулся Егор. – Мы на самом деле жили с Мишкой по соседству. В одном детском доме. Наши кровати стояли рядом.

– В ка-каком детском доме? – переспросила Кира, уверенная, что она просто ослышалась.

В самом обыкновенном, – пожал плечами Егор.

– Значит, у тебя ненастоящая бабушка? – с ужасом спросила Кира.

– Как это – ненастоящая? – обиделся Егор. – Самая настоящая – из плоти и крови.

– Нет, я имею в виду, что она тебе не родная, – поправилась Кира.

– Не знаю, я никогда не подходил к этому вопросу с такой точки зрения, – пожал плечами Егор. – Бабушка работала у нас в детском доме нянечкой. Мы уже тогда все называла ее бабушкой, хотя ей было чуть больше пятидесяти. Мы же были маленькие, и она казалась нам совсем старушкой… – он смущенно замолчал и продолжил только секунд через двадцать. – Знаешь, дети, живущие в детских домах, так страдают от того, что они никому не нужны! Поэтому все мы ужасно хотели, чтобы нас усыновили – хоть кто-нибудь! И всех воспитательниц, в зависимости от возраста, пытались называть мамами или бабушками. Они ругались и требовали, чтобы их называли по имени – отчеству. А бабушка – нет! Она вообще никогда ни на кого не ругалась, что бы мы не сделали, да мы и не делали ничего такого… А потом она как-то спросила: «Хочешь жить с нами?» И я тут же согласился. И ни разу не пожалел об этом.

– С кем это – с нами? – с подозрением переспросила Кира. – У тебя что, и дед есть?

– Нет, деда нет, он умер совсем молодым, – покачал головой Егор. – Но есть мама.

– Тогда почему в своих данных в Интернете ты написал, что ты сирота? – подозрительно спросила Кира.

– Потому, что я действительно сирота, – пожал плечами Егор. – У меня нет настоящих родителей. Я попал в детский дом в шестилетнем возрасте. Мои родители погибли в автокатастрофе по вине отца – он сел за руль в нетрезвом состоянии. Так я оказался в детдоме, а через год бабушка забрала меня к себе. Мишка намного старше меня, и он сразу стал меня опекать, потому что я был домашним ребенком, и все произошедшее жутко пугало меня. А приемная мама… – он замялся. – Я даже не знаю, как сказать, в общем, она никогда не была мне мамой на самом деле. По документам я ее сын, но воспитывала меня бабушка. Маме просто было… не до меня.

– Она у тебя бизнесвумен? Или всю жизнь была озабочена поиском мужа? – весьма непочтительно поинтересовалась Кира.

– Не знаю, – пожал плечами Егор и, поймав удивленный взгляд Киры, пояснил. – Я на самом деле ее не знаю. Честно говоря, я и как мать ее никогда не воспринимал, разве что в детстве. Скорее, как сестру.

– Зачем же она тебя тогда усыновила? – удивилась Кира.

– Меня усыновила бабушка, – отрезал Егор. – И она меня воспитывала. И до сих пор помогает и поддерживает. А мама… знаешь, мне кажется, у нее что-то не то с психикой. Что-то вроде невроза или депрессии. Она словно не живет, а ждет чего-то или о чем-то мучительно вспоминает.

– И тебя никогда не тяготило, что у тебя такая… необычная семья? – спросила Кира.

– Нет! – отрезал Егор. – Когда живешь в детском доме, безумно хочешь жить в семье, все равно, в какой. Лишь бы был свой дом, своя комната, свои вещи. Не общие, а свои, понимаешь?

– Понимаю, – с сочувствием произнесла Кира и сделала неопределенный жест рукой, как будто хотела погладить Егора по голове, но не посмела.

– Только не надо меня жалеть! – угрожающе произнес Егор, правильно истолковав Кирин жест.

– Я и не жалею! – Кира для пущей убедительности сделала безразличное лицо и почесала свой затылок. Голова что-то чешется!

– Вот и правильно! – весело похвалил Егор.

– Но зачем тебе сказали, что ты приемный? – с недоумением спросила Кира после долгого молчания. – Мне кажется, ты был бы гораздо счастливее, если бы думал, что твоя бабушка – на самом деле твоя.

– Когда меня усыновили, мне было семь лет, и, естественно, я все понимал, – пояснил Егор. – Но я нисколько не сожалею ни о чем, я на самом деле счастлив и горд, что, несмотря ни на что, моя жизнь вполне сложилась. Ведь многие бывшие воспитанники детских домов не могут жить по-настоящему, их жизни раз и навсегда искалечены тем, что когда-то их бросили…

Зазвенел Кирин телефон, и она, припадочно дергаясь, начала судорожно рыться в сумочке.

– Ты всегда так реагируешь на телефонные звонки? – поинтересовался Егор.

– В последнее время – да! – подтвердила Кира, выуживая наконец телефон.

– Да, бабушка! – испуганно произнесла она, увидев на дисплее надпись «Матильда Генриховна». – Конечно! Обязательно! Не беспокойся! До свиданья! – и с недоуменным видом щелкнула крышечкой телефона, закрывая его.

– Что-то случилось? – поинтересовался Егор, мысленно прикидывая, есть ли поблизости аптека, где продают успокоительное без рецепта.

– Нет, на этот раз тушить ничего не придется, – успокоила его Кира. – И все-таки это странно, очень странно.

– Странно, что тебе позвонила твоя бабушка? – уточнил Егор. – А, по-моему, как раз было бы странным, если бы она тебе не звонила.

– Ничего ты не понимаешь, – с досадой в голосе поморщилась Кира.

– Не понимаю! – с готовностью согласился Егор. – А ты объясни!

– У меня есть бабушка, мамина мама, – тоном примерной ученицы начала Кира.

– Пока все понятно! Можешь продолжать! – улыбнулся Егор.

– Я всегда навещаю ее по средам, с семи до девяти вечера, после работы. А