Алиса и проклятый Зверь - Ляна Вечер

«Пар-р-ра».

Зверюга довольно зарычал, а я оделся и присел на прогнившее крыльцо. Пара… Красивая, нежная, хорошо воспитанная девочка. Алиса — не волчица, у неё нет безумной тяги к истинному. Она вполне может послать меня куда подальше. Скорее всего, чернобурка так и сделает, если подкачу с предложением провести эту жизнь вместе. И почему я не родился человеком в благородной семье? Ещё проклятье это… Никак от него не избавиться. Единственная, кто могла снять колдовство — ведьма, научившая мачеху Ингрид как действовать, чтобы погубить оборотня. Но я не знал имени магички, и спросить теперь не у кого. Опекунша Ини погибла — свернула себе шею, поскользнувшись на ступенях церкви в день свадьбы печерицы. Судьба.

— Из богатых девочка? — на крыльцо вышла Хаки.

— Что? — я не сразу сообразил. — Лиса? Да, она из состоятельной семьи.

— Видно, — кивнула и присела рядом со мной. — Удивительно, что вы вообще встретились.

Правда — гадалок не надо. Даже в одном городе мы с мисс Дей рисковали никогда не пересечься. Она жила на «облаках», а я ближе к «бездне».

— Расскажешь о себе? — повернул голову и посмотрел на волчицу. — Почему тебя беременную выгнали из стаи?

— Э-эм… Я уже всё рассказала, — она пожала плечами.

— Я понял только, что стая обошлась с тобой хреново. Они живут на изнанке Чёрного леса?

— Да-да, — закивала Хаки. — Я ведь уже говорила, — она почему-то нервничала. — Давай не будем об этом. Не хочется вспоминать.

— Зима на подступах. Шла бы ты в город.

— Спасибо за заботу, Ярхан, — волчица закряхтела, вставая. — Рожу, а после отправлюсь в город. У меня ещё есть пара недель, чтобы побыть в лесу.

Для местных оборотней лес — всё. Кров, еда, сила. Хаки можно понять. Уйти из родных мест к людям, где всё чужое и незнакомое — настоящее испытание. С новорождённым на руках она может податься в церковь — там матери с младенцем не откажут в приюте, а на еду я деньжат подкину. Только ей придётся вести себя осторожно. На ринге Грога волка примут с распростертыми объятиями, лишь бы кишки противника по арене раскидал, а у церковников насчёт оборотней совсем другое мнение.

А может?..

Я открыл рот, чтобы предложить волчице переждать зиму у меня в коморке, но она спешно засеменила со двора.

— Эй, сестрёнка, ты куда собралась? — я поднялся на ноги.

— Прогуляюсь, пока не стемнело. Что-то я засиделась.

Встав спиной ко мне, она стянула с себя отрез ткани. На уставшее тело волчицы мягко опускались снежинки. Видно, беременность даётся ей нелегко. Огромный живот таскать тяжело, и распухшие ноги не прибавляли радости. Хаки обернулась рыжей пузатой волчицей, вильнула пушистым хвостом на прощанье и побрела по тропинке.

Любой волк рад встретить пару. Хочется показать себя с лучшей стороны, окружить вторую половину заботой и провести первую жаркую ночь вместе, а лучше — несколько суток подряд девчонку из койки не выпускать. Чтобы потом вся спина в царапинах от её коготков и в ушах от стонов звенело. В моём случае даже радоваться страшно. Пошлёт она меня… Ох, пошлёт!

— Чего спать не ложишься? — я зашёл в хижину.

Чернобурка с влажными после мытья волосами, укутанная в плащ, по-прежнему сидела на стуле. Птичка на жёрдочке. Впечатление, что она не вставала.

— Надеялись, я усну и не стану мешать? — Алиса скривилась.

Хорошее воспитание мисс Дей погибло в штормующем океане ревности. Прискорбно? Нет. Острый язычок красавицы лучше холодного молчания.

— Зря волосы намочила. На полу сквозняк, ты можешь заболеть, — я пропустил мимо ушей ядовитый вопрос.

— Ничего страшного. Хаки меня вылечит. За неделю, — фыркнула.

— Злишься, что не спросил твоего разрешения задержаться? — прошёл к столу, уселся на стул.

— Я наняла вас. Не забыли?

Лисичка шипела, а я думал, что сейчас с удовольствием избавил бы её от плаща, прижал к стенке, задрал юбку и «успокоил».

«Р-р-ревнует пар-р-ра».

Ревнует — согласился со зверем. Сердце затанцевало в груди.

— Без лечения Хаки я рискую загнуться, — старался не сверкать довольной рожей, но получалось плохо.

— Всевышний! — лисичка нервно скинула плащ с плеч. — Хаки — обычная шарлатанка, — округлила глаза. — В конце концов, она выудит у вас всё золото. Вот увидите! — рьяно закивала.

— Но мне уже гораздо легче, — я едва сдерживал улыбку. — Может, не зря потрачусь?

— А-а… О-о… — не найдя доводов, Алиса надула щёчки. — От этой девицы за милю несет ложью, — сдулась.

 От «этой девицы» за милю несёт волком, но чернобурка не верит в оборотней. Разубедить её легко, только не готова она к правде — по глазам видел. А если ещё и про парность нашу ляпну — пиши пропало.

«Не вр-р-ремя».

Мы со зверем поразительно часто стали сходиться во мнениях. Может, Хаки права — проклятье слабеет, когда рядом со мной истинная? Было бы неплохо. Оставить споры с самим собой и перестать сходить с ума в волчьей ипостаси — уже много.

— Ложись спать… — сказал и заткнулся.

Живот чернобурки издал рёв — матёрый зверь позавидует. Она так и не поела.

Пришлось вытаскивать из дорожного мешка всю снедь, которая там имелась. Если девочке поперёк горла суп хозяйки, будем расходовать запасы. Откажется — силой накормлю. Я ни хрена не шутил, когда говорил об этом.

Сушёное мясо, хлеб, вода — скромно, но к этому не прикасалась рука ненавистной лисе волчицы. Алиса покосилась на «пир», сглотнула слюну и отвернулась.

— Клянусь, ещё секунда — и я нафарширую тебя едой, как утку.

Девочка фыркнула и с видом оскорблённой невинности пододвинулась к столу. Я довольно улыбнулся и зевнул. От отвара Хаки весь день глаза слипались. Спросил у волчицы, она подтвердила снотворное действие травок. Мол, так и надо, сон — лучшее лекарство. Но даже навалившаяся усталость не мешала наслаждаться видом — Алиса ела с аппетитом. Позабыв о хороших манерах и прямой спине, она уплетала кусочки сушёного мяса, откусывала от крошившегося в руке ломтя хлеба, а потом торопливо тянулась к кружке с водой — запить. И всё это с сердитым выражением лица. Мне нравилось. Такую чернобурку я хотел ещё больше — непокорную, царапучую и трогательную.

— Посплю немного, — она закончила с ужином и встала с насиженного места, — а потом уступлю вам. Будем спать по очере…

— Ты уже целовалась? — я не слушал, что говорила Алиса.

— Вы опять за своё?! — припечатала ладошку ко лбу. — Вздумаете приставать, я…

Угроз дожидаться не стал. Подорвался со стула, шагнул к лисе и сгрёб её в охапку. Напряжённая, словно струна, она упёрлась острыми протестующими кулачками мне в грудь — «не трогай».