Посланник - Марина Александрова

Скоро азарт захватил не только ее, но и всех остальных Уже изредка слышался голос Ивана и Гаврилы. Мило щебетала Варвара над каждым найденным грибом, называя его то красавцем, то великаном.

— Вот те раз! Неужто заплутала? — спрашивала себя Ольга, тревожно поглядывая по сторонам. Покричала, и послышались ей голоса где-то в стороне, на них и пошла.

Долго шла, а голоса не унимались.

«А может, в другой стороне они, а их голоса ветром сюда сносит?» — думала Ольга. И повернув в другую сторону, быстрым шагом направилась к Черному болоту.

Смеркалось. В лесу темнеет быстро. Только солнце опустится за кроны деревьев, в лесу уже ночь: не проникает свет сквозь густую листву.

Устала и умаялась Ольга. Проголодалась. Посмотрела на свое лукошко и тяжело вздохнула.

«Неужель за гостинец для милого погибнуть мне суждено?» — вопрошала Ольга. Кричать уже боязно стало: вдруг зверей лесных привлечет крик. Села под деревом и стала молиться.

Слезы застилали глаза и голову клонило в сон. Чудился во сне Никита, рубящий дрова, потом головы человеческие вместо дров, летящие из-под топора.

«Тьфу ты, Господи! И надо ж такому присниться!» — она открыла глаза и увидела лишь сгущающуюся, мрачную и пугающую темноту.

Тело ее затекло, ноги замерзли. Она хотела встать и размяться, потом подумала, что не для чего ей это теперь, ведь все равно смерть пришла. И она горько заплакала, целуя колечко, данное ей Никитой.

— И долго ты реветь собираешься?! — громоподобный голос заставил девушку вздрогнуть и резко поднять голову. От страха перед незнакомым человеком она еще сильнее затряслась в безудержном плаче и вжалась в корявый и шершавый ствол дерева.

* * *

Тем временем в доме Преонских царил переполох. Вся прислуга, получившая нагоняй от Татьяны, поспешно собиралась в темный лес за Ольгой.

— Для чего я вас отсылала? — кричала Татьяна. — Господи! Вы глаз не должны были спускать с девицы!

Она первый раз почувствовала настоящую ответственность за дочь своего брата. Никогда доселе не давала Ольга поводов для столь удручающих волнений, как сегодня.

Иван, Гаврила, несколько конюхов и соседние парни, с которыми выросли Ольга с Никитой, вышли с масляными факелами в темную непроглядную ночь на поиски.

Татьяна же лишь истово молилась и через час занемогла и слегла. Дуня, старая верная нянька, тихо плакала под святыми образами и как могла успокаивала Татьяну.

— Как же я сыну в глаза посмотрю!? — спрашивала Татьяна Дуню. — Что я ему скажу? Господи-и-и, не уберегла-а-а! — Татьяне становилось все хуже. Ей не хватало воздуха, темные волосы разметались по белоснежной подушке. Она была бледна, пот градом лил с нее, глаза бешеным огнем сверкали, и звала она все то мужа своего покойного, то сына, то Оленьку.

Уже поздно возвратились люди, искавшие Ольгу, да с недобрыми вестями. Нет Ольги, нашли ленту ее у Черного болота. Да в ночь не стали говорить Татьяне. Ей вроде как получше сделалось, и уснула она после докторского прихода.

Никто не спал в ту ночь из домашних. Все находились в большом волнении. Жалели все Оленьку и Никиту, так горячо любящего ее, и мать их Татьяну.

— Может, вернется еще, — проговорила Дуня, — каменья я нонче раскинула, вышло, что жива молодая боярыня и вернуться должна, — неуверенно сказала она, уголком платка вытирая сухие глаза, и посмотрела на мрачных людей, сидящих на лавках. Конечно, они хотели бы верить ей, но реальность давила на них столь тяжким грузом, что даже головы трудно было поднять.

* * *

— Я тебя спрашиваю, чего молчишь? — допытывался незнакомец, в темноте лесной казавшийся Ольге чудищем. Он стоял, опершись подбородком на корявый посох.

— Заплутала я, мил человек, и уже не чаю домой вернуться, — дрожащим голосом ответила Ольга.

Он стал подходить ближе, Ольга теснее прижалась к дереву, но бежать и не думала — надеялась на помощь его.

— Как звать-то тебя и откудова ты? — спросил он, присаживаясь рядом и укрывая ее кафтаном.

— Меня зовут Ольга Преонская, я приехала в поместье. Вот отправилась с челядью своею за грибами и заплутала. Боязно мне и холодно.

— Как же боярыня — и с челядью якшаешься? — спросил он, глядя на нее.

Она лишь в ответ недоуменно посмотрела на него. На просьбу Ольги проводить ее до дома он ответил:

— Задарма, что ли?

Она растерянно смотрела на него.

— Я вам заплачу, — дрожащим голосом ответила она. Он тяжело вздохнул и помог Ольге подняться.

— Одно разумей на будущее, — говорил он, — не богат я и живу с молодой женой. Дите скоро будет, а жить не на что. Так что не держи зла. Я вижу, девица ты рода знатного и добропорядочная. Провожу.

Долго они шли по темному лесу. Спутник ее, назвавшийся Степаном, рассказывал по дороге жуткие истории о Черном болоте и обо всех ужасах, творящихся в этом лесу. Было видно, что знает Степан места эти как свои пять пальцев. Временами сомневалась Ольга: а туда ли ведет ее незнакомец?

Ольга представила, что сейчас происходит в ее доме и как переживают обитатели его. Стало жаль ей людей, которые работали там вот уже много десятилетий. Редко обижала их Татьяна Кузьминична. Но сегодня спуску им не будет. И винила во всей этой неприятной истории девушка только себя.

Лес стал редеть, далеко на горизонте появились блестки звездочек, которые были едва видны в лесу из-за густой листвы могучих деревьев.

Ольга ускорила шаг, немного опережая спутника своего.

— Никак угадываешь места-то свои? — спросил, улыбаясь, Степан.

Девушка кивнула. Тут Степан неожиданно схватил Ольгу за руку и остановил. Она испуганно повернулась к нему.

— Не стану я далее ходить, не можно мне, — он внимательно смотрел на нее.

— А как же откуп? Я ж обещала отблагодарить тебя. А с собою нет ничего.

— А ты внимательно посмотри, — он так же крепко держал ее за локоть.

Ольга хотела отдернуть руку и заметила, что смотрит Степан на колечко ее. Она вспомнила о Никите.

— Не могу я, Степан, колечко отдать, для сохранности оно мне дано. От суженого.

Он замолчал. Тогда она придумала:

— Давай, забери его, а потом я его у тебя выкуплю. Ты только скажи, где найти мне тебя.

— По воскресеньям бываю я тут у кузнеца Пахома до заутрени.

Ольга отдала перстень и опрометью бросилась к своему поместью. Никогда она так не бежала и не радовалась собакам, охраняющим дом. Ворота были открыты, чувствовалось, что в доме нет спокойствия.

Она, задыхаясь, влетела в трапезную. Дуня, которая собиралась налить кошкам молока, опрокинула крынку, и тем пришлось слизывать молоко с полу.