Все оттенки черного - Коллектив авторов

мордой. Автобус подкатил к остановке, гостеприимно распахнул двери. Там, в салоне, тепло и сухо. И через сорок минут Настя приедет домой, где ма, па, Алёнища со своим задолбавшим рэпом и горячий ужин. И какао.

Настя во все глаза очарованно смотрела на оленя. Дивный зверь обнюхал протянутую к нему руку, ткнулся в рукав короткой курточки с меховой оторочкой, обнажая тоненькое запястье девушки. И поднял на Настю глаза, красивее которых она ничего на свете не видела.

— О… Ты ручной, да? А можно я тебя потрогаю?

Автобус закрыл двери, фыркнул, медленно покатил дальше и растворился в мельтешении снежных хлопьев. А Настя даже не взглянула в его сторону. Она бережно погладила оленя по пятнистой заснеженной шкуре, тронула изящные рожки и окончательно поверила в чудеса.

— Ты моя новогодняя сказка, да? — спросила она, улыбаясь во весь рот.

И тут олень кивнул. Важно, отчётливо качнул головой вниз-вверх, не сводя с девушки миндалевидных глаз в обрамлении коротких густых ресниц.

— Ты что — меня понимаешь? — изумилась Настя, и получив в ответ ещё один кивок, восхищённо открыла рот.

Она уже видела себя прогуливающей сказочного зверя на тоненькой цепочке в модном ошейнике по центру города. Чтобы принцы сразу заметили и штабелем к ногам сложились. Чтобы эти, которые в универ приезжают на собственных красненьких машинках, все ногти себе переломали от зависти.

— А ты откуда? — поглаживая оленью шею, спросила девушка. — Из цирка? Такой смышлёный… Тебя, наверное, ищут.

Олень моргнул и пошевелил ушами — совсем как корова в рекламном ролике. Настя умильно всплеснула руками:

— Бе-едненький! Совсем ничей, правда-правда?

Зверь опять кивнул, посмотрел Насте в лицо взглядом круглого сироты и положил ей голову на плечо. И вздохнул.

— Божечки-и-и! Лапулечка, масявичек мой несчастненький! — заблажила Настя так слёзно, что старушка, переходящая дорогу, и пешеход на другой стороне улицы заозирались вокруг. — Я нашла тебя, и я тебя не брошу, моя ты прелесть! Какой же ты прекрасный!

Прекрасный и величественный «масявичек» вскинул голову с венцом из острых аккуратных рожек и медленно опустился перед девушкой в снег, согнув длинные ноги. Настя неуверенно переступила с ноги на ногу и уточнила:

— Ты меня что — покатать хочешь? Ре-аль-но?!

Сердце от счастья пело и частило, как у испуганного кролика. Настя смахнула снег с оленьей спинки, обвела варежкой несколько симпатичных белых пятнышек на пёстрой шкуре. Олень обернулся, ухватил варежку мягкими губами и потянул. Девушка подумала, сняла рукавички и сунула их в карманы дублёнки. Прикосновение тёплой ладони к влажному кожаному носу наполнило Настю невыразимым восторгом. Хотелось плясать, петь и швырять в воздух пригоршни снежных перьев. Не давая себе передумать, девушка переступила через лежащего зверя и села ему на спину.

— О-ой! — восторженно выдохнула Настя, когда олень осторожно поднялся и неуверенно шагнул раз, другой…

Качало здорово, и Настя очень боялась свалиться. Поколебавшись, она обхватила оленя за шею, сцепив пальцы в замок. И только она успела подумать: «А куда он сейчас побе…», как олень стремглав понёсся прочь от остановки на окраине города в поле, за которым виднелся молчаливый заснеженный лес.

Сперва Настя хотела завопить: «Помогите!», но решила забить на всё и ехать в свою сказку. В конце концов, ручные олени из леса не каждый день приходят в город. «Я особенная, — довольно жмурясь, подумала она. — Нафиг принцев, я избранница короля оленей! И он мчит меня в волшебную страну!»

— Вернись, лесной олень, по моему хоте-енью! — пела Настя, поойкивая, когда олень скакал по кочкам и брал барьеры, пролетая в прыжке над невысокими кустами. — Умчи меня, ой, олень… в свою страну оле-енью! Ой! Где ой… сосны рву-утся в небо, где быль ой… живёт и небыль… да ой! Умчи меня туда, лесной оле-еееее-ень!

Он мчал. Перед глазами девушки мелькали заснеженные ветки, ветер бил в лицо, засыпая за воротник колкие холодные искорки. Руки без варежек замёрзли, и Настя старательно прятала занемевшие пальцы в короткую оленью шерсть. Ноги крепко сжимали бока чудесного скакуна. Азарт прогонял прочь неуместное в сказке чувство опасности, ей было совершенно всё равно, куда несётся легконогий зверь. Тут леса-то — за двадцать минут насквозь пройти, всегда можно вернуться обратно по следам. Лишь бы снегопад их не успел спрятать…

Время стёрлось, спуталось, закружилось белой позёмкой. Осталось лишь волшебное чувство езды верхом на сказочном звере — почти полёт. Захватывало дух, Настя закрывала глаза, позволяя снежным перьям поглаживать щёки и лоб, запрокидывала голову, представляя, как экзотично она смотрится со стороны. Жаль, никто не видит. Надо будет так по городу проскакать.

И сразу все заоборачиваются, будут ахать, завистливо смотреть вслед, поднимать детей повыше, чтобы видели… А она будет скакать, такая лёгкая, миниатюрненькая, беспечная, счастливая. Избранная. Одаренная чудом накануне Нового года. И зачем какой-то там принц, когда у тебя есть олень?..

Елочная лапа хлестнула по лицу, оборвав Настины мечты. Девушка качнулась, покрепче сцепила пальцы, выпрямила спину и открыла глаза. Олень уже не нёсся — трусил по колено в снегу в чащу леса. Темень вокруг была такая, что Настя сперва оторопела. Потом решила, что путь в сказку тернист и нелёгок, зато в конце всё будет, как в «Морозко». Возможно, даже с сундуком сокровищ и этими… развалинами? Розвальнями? Девушка храбро улыбнулась и прищурилась, вглядываясь в темноту перед собой: не засверкают ли где волшебные огоньки оленьей страны? Нет. Лишь снег сыпал над лесом, как будто кто-то тряс огромную наволочку от перьевой подушки.

«Его надо как-то назвать, — задумалась Настя, почёсывая оленю шею. — Как там по-английски „лесной олень“? Лес — это форест. Наверное, „лесной олень“ — это Форест Гамп. Вот. Точно. И звучит классно».

И когда Настя задумалась над тем, понравится ли её сокровищу имя Форест Гамп и как приучить его писать и какать в лоток, олень остановился. Изогнул шею, поглядел на девушку гипнотическими чёрными глазами, ткнулся в предплечье носом.

— Мы приехали? — спросила Настя. — А где же обитатели волшебной страны?

Она попыталась изящно соскочить со спины оленя, но ноги затекли, потому Настя неловко плюхнулась в снег. Засмеялась, когда пятнистый тонконогий зверь обеспокоенно сунулся мордой ей под капюшон и пошевелил ушами.

— Да я в порядке! И куда же ты меня привёз?

Олень отошёл от неё на пару шагов, поднял морду к сыпящему снегом мутно-серому небу и издал звук, от которого мурашки пробежали по Настиной коже: длинный высокий визг, переходящий в низкий скрежет.

— Фу, слуха тебе фея-крёстная, увы, не подарила, — поморщилась девушка, отряхивая короткую розовую дублёнку. — И чего ты так вопишь? А если волки услышат? Ой, мама… А тут есть волки?

Новая причудливая трель разнеслась по лесу. Олень замолк и прислушался, поводя ушами. Насте вдруг стало тревожно и холодно, и она подошла ближе к своему скакуну.

— Форест… Ах, да, тебя я буду звать Форест. Пойдём домой, а? Я тебе в супермаркете капустки куплю. Он круглосуточный, капуста там точно есть. Мне как-то не очень нравится в твоей волшебной стране.

Голос сорвался в нытьё. Потянуло в слёзы. Подумалось, что нет никакой страны оленей, фигня это всё. Есть лес, снегопад и орущий мерзким голосом дикий козёл.

— Пойдём отсюда, — просила Настя, поглаживая пятнистую шкуру. — Тут так неуютно…

Порыв ветра разогнал тучи, снегопад прекратился, и над лесом засияла луна — громадная, круглая и почему-то ярко-оранжевая. Настя вспомнила, что однажды в «Телеграме» видела головку сыра именно такого цвета. Нелепо. Дурацкая луна, свет от ней дебильный и тени от деревьев по снегу ползают страшно. И снег сверкает так зловеще, как будто много-много электрических приборов закоротило разом.

— Пойдём же! — взвизгнула Настя, похлопывая оленя по шее.

Он обернулся и посмотрел на неё так, что ей показалось, будто она падает в тёмную сияющую пропасть его взгляда долго-долго. Подумалось об инопланетянах, оборотнях и почему-то о бабушке, которая запоем смотрела передачи о паранормальщине. Разом стало жарко. Настя сделала шаг в сторону, споткнулась