Мать и дочь. Синхронная любовь, или Французские амуры против американских эротов - Луиза Дегранж

– Самое непосредственное!

Когда немецкая пчела, так и не ответив на неуместный вопрос, продолжила жужжащую экскурсию вглубь сада, влюбленная аспирантка преклонила колени перед бабушкиной розой.

Глория Дюбуа, молитвенно сложив ладони, поклялась, что если выпадет удобный момент, то она непременно не только намекнет русоволосому незнакомцу о своем чистом, высоком и сокровенном чувстве, но еще и обязательно расскажет кареглазому симпатяге и про Варфоломеевскую ночь, и про индейцев, снимающих женские скальпы, и про скитания от Великих озер до Миссисипи.

Глория поднялась с колен, отряхнула джинсы от увядшей листвы и прелых лепестков.

А получив искреннее и весомое подтверждение обоюдности чувств, она поведает избраннику о своей Безымянной Красавице, о своем благородном первенце, о своей белой розе, которая невольно и оказалась главной причиной случившейся любви.

Глория Дюбуа повторила нерушимую клятву.

«Ночной поцелуй» отреагировал на пылкие обещания в адрес кареглазого незнакомца одобрительным киванием верхних роз и нетерпеливым вздрагиванием еще не распустившихся бутонов.

И тут в просвете аллеи возник знакомый силуэт Тины Маквелл.

Запыхавшаяся подруга в одной руке держала секатор, в другой – обрезок ветки.

– О, Гло, мне Браун сказал, что ты давно уже здесь.

– Да, вот любуюсь этим роскошеством.

– Эх, завидую я тебе, Гло…

Тина пустила в ход секатор, подравнивая и так идеальный куст.

– Твоему неисчерпаемому оптимизму.

– Ах, Ти, у тебя, наверное, проблемы с рокером из Канзаса?

– Гло, я рокера отфутболила на прошлой неделе вместе с мотоциклом.

– Надоела быстрая езда?

Но, как всегда, ершистая подруга решительно перешла в контратаку:

– Гло, душенька, а тебе не надоели эти чертовы розы?

Секатор безжалостно сомкнул острые челюсти на ветке, неосторожно выбившейся из кроны.

– В университете розы!

Дизайнер по ландшафту вхолостую поклацала секатором.

– Не говоря о нашем парке.

Глория Дюбуа подначила излишне агрессивную подругу:

– Прекрасней роз нет на этом свете ничего!

– А мужчины?

Дизайнер-ландшафтовед всегда относилась к противоположному полу чересчур эмоционально и неразборчиво.

– О, Ти, значит, после рокера ты недолго пребывала в одиночестве?

– Понимаешь, Гло…

Секатор вновь злобно проклацал над кустом.

– Меня тут один заезжий красавчик пытался охмурить.

– Ну и как?

– Пригласил на свидание.

– Ого.

– Только все сам испортил.

Секатор энергично кастрировал ни в чем не повинный воздух.

Наверное, Тине Маквелл привиделся нехороший парень.

Глория поняла, что должна помочь разнервничавшейся подруге.

– Сразу полез под юбку?

– Если бы…

Тина Маквелл переключила секатор с воображаемой фигуры на конкретный ближайший куст.

– Забыл обрызгаться антипотным дезодорантом?

– Гораздо хуже: приволок мне букет.

– Вполне предсказуемый поступок для нормального ухажера.

– Представляешь!

Секатор вновь затерзал воздух.

– Букет роз!

Подруги рассмеялись.

Как всегда, начала Тина – Глория подхватила.

Отсмеявшись, дизайнер по ландшафту продолжила сетовать на сложившиеся обстоятельства.

– По-моему, в нашем великолепном Центре – сплошная дискриминация!

Тина Маквелл, наигравшись секатором, убрала опасный инструмент в накладной карман своего клеенчатого фартука с эмблемой Национального парка роз.

– Дискриминация исключительно по половому признаку!

– Занятный вывод.

Глория Дюбуа подзуживала лучшую подругу, чтобы та скорей выговорилась и смогла наконец-то переключить внимание и переварить грандиозную и потрясающую новость.

– Издеваешься?

Тина Маквелл извлекла из второго кармана банан.

– Нисколечко.

Глория Дюбуа удовлетворенно хмыкнула: если к подруге вернулся аппетит, значит, исповедь вот-вот закончится.

– Вот скажи мне, Гло: ты заметила, какой странный контингент любуется розами?

Тина Маквелл расчехлила банан.

– Хочешь?

– Нет, спасибо.

Тина Маквелл откусила большой кусок.

А Глория Дюбуа решилась поюморить:

– Снежного человека не приметила, да и инопланетян тоже!

– При чем здесь Биг Фут и марсиане?

– Я и говорю, что ни при чем.

– Взглянуть на розы приезжают в основном пожилые дамы, женщины неопределенного возраста, скучающие девицы и оравы ребятишек.

– Ты забыла добавить в перечень аспиранток и подруг сотрудников.

– Я серьезно – это явный перекос в сторону феминизма.

Тина Маквелл покончила с бананом.

– Где, я тебя спрашиваю, мужчины продуктивного возраста?

– На бейсболе, наверное, или в покер дуются.

– В зоопарке и то мужчин бывает больше, чем у нас.

– Да, вам явно не хватает гривастых львов и мрачных горилл-самцов.

– Вот я и говорю: половая дискриминация.

– Но я тут встретила оживленных персон мужского пола с фотоаппаратами наперевес.

– Туристы, а тем более заграничные, – не в счет.

Тина Маквелл всегда характеризовалась ярко выраженным патриотизмом – это именно ей принадлежала идея создать в Национальном парке незабываемое панно из низкорослых роз, изображающее американский флаг.

Глория Дюбуа, в отличие от подруги, считала, что американская девушка может понравиться любому.

Но сейчас толерантной аспирантке не хотелось вдаваться в сложные и запутанные национальные отношения.

– Ти, я знаю, как привлечь мужчин к розам…

– Поделись!

– Надо просто вывести цветок с крепким ароматом шотландского виски.

– Скажи еще – с запахом гаванской сигары!

Уязвленная гендерной несправедливостью ландшафтоведка заразительно прыснула.

Остроумная аспирантка ответила синхронно.

– Погоди-ка, Гло, погоди-ка…