Навеки не твоя - Эмили Уибберли

Но я не собираюсь оставаться всего лишь наблюдателем при их сказочном романе. Я не желаю Тайлера, но желаю быть желанной.

– Мне нужна твоя помощь с Уиллом, – прерываю я чтение Оуэна, присаживаясь рядом.

Он вскидывает голову:

– Ну, начнем с того, что я из-за тебя теперь сбился, – говорит он с раздражением в голосе, но захлопывает книгу и обращает внимание на меня. – А еще – ты в моей помощи не нуждаешься. Ты и сама отлично справляешься.

– Нет, не справляюсь, – признаюсь я. Я трижды видела, как Уилл строит декорации после уроков, и он все еще ни разу со мной не заговорил со дня первой встречи. – Ты мне только что рассказывал о Уилле-«нувосексе», вот такого рода подсказки мне нужны. Я мало о нем знаю, о том, чего от него ожидать, как его понять, что его интересует. Мне он нравится, – говорю я, – и я бы не хотела все испортить. Ты его друг – ты мог бы помочь.

Оуэн медлит с ответом. Он начинает щелкать ручкой о колено, и мне стоит всех моих сил сдержаться и не вырвать ее из его руки.

– Может неудобно получиться, если Уилл поймет, что я его пытаюсь с кем-то свести, – наконец говорит он.

Я чуть улыбаюсь, надеясь, что он не заметит, потому что его ответ – не отрицательный. Он знает, что я права.

Теперь он щелкает ручкой о блокнот, и мне приходит в голову идея, как его убедить.

– Я помогу тебе с пьесой. – Это звучит как утверждение, а не как предложение.

Ручка перестает щелкать, и он смотрит на меня то ли с любопытством, то ли с сомнением.

– Я не особо ищу соавтора, – мягко отвечает он.

– Не в качестве соавтора. – Я качаю головой. – Я помогу тебе понять персонаж Розалины. Ты сказал, что тебе сложно представить, как она думает. Посмотри только. Я же и есть Розалина. – Оуэн моргает, его лицо снова становится задумчивым. – Тебе понравилась моя мысль о том, что Розалина убеждает себя, что не хочет такой любви, как у Ромео с Джульеттой. Я тебе могу рассказать больше. Я знаю, каково это – наблюдать, как твой бывший влюбляется в кого-то так, что готов умереть ради своей половинки, и это повторяется снова и снова, – продолжаю я. – Я могла бы тебе рассказать о первых свиданиях, последних свиданиях, разрывах – о, эти разрывы.

Ему интересно, я вижу это по искорке в глазах. Но он только спрашивает:

– Разве это не будет странно? Если я буду тебя интервьюировать на тему твоих любовных историй. – Его уши розовеют.

– Для меня не будет странно. Я этого не стесняюсь, – говорю я, пожимая плечами. Но румянец расползается по щекам Оуэна, что дает мне понять – он не меня имеет в виду. Мне будет весело его шокировать рассказами, если он согласится. – Кроме того, – продолжаю я, – ты сам сказал, что на пьесу тебя вдохновила я. Ты же писатель, Оуэн. Как ты можешь отказываться от возможности получить настоящее, эмоциональное представление о персонаже? Это я тебе могу предоставить, – заключаю я победно.

Он раздумывает долго. Я вижу, как за его темными глазами поворачиваются шестеренки.

Я вытягиваю руку:

– Ну как, договор?

Он вкладывает свою ладонь в мою – и без малейшего колебания. Его пальцы охватывают мою руку, и его ладонь неожиданно жесткая.

– Договор, – отвечает он.

– Я точно не пожалею об этом, – говорю я и убираю руку.

Он сужает глаза.

– Ты… Ты, наверное, хотела сказать, что я не пожалею об этом?

– Ну да, это тоже. Но я знаю, что сама не буду жалеть, – отвечаю я, и Оуэн улыбается немного сконфуженно. – Начнем с моего первого бойфренда? Или с моего привычного ритуала после разрыва, или с чего?

Он роняет свой сценарий «Ромео и Джульетты» мне на колени.

– Ты можешь почитать за брата Джованни. Джоди меня выгонит, если я не запомню хоть что-то к концу сегодняшнего дня.

Оуэн живет от меня всего в десяти минутах. В отличие от моей, его улица высажена деревьями, и, кажется, начало тропы для прогулок виднеется в квартале от того места, где я выхожу из машины. Его дом – одноэтажный, и машины перед ним нет. Лужайка коричневая, опавшие листья лежат кучами вдоль тротуара.

Я стучу в дверь, и Оуэн открывает почти мгновенно.

– Привет, – говорит он с улыбкой.

– Ух ты! – Я заглядываю через его плечо в гостиную. – Твой дом очень чистый. – Я уже и не помню, как выглядит чистый дом. Я на днях нашла на своей сумке прилипшую макаронину.

– Да? – Он пожимает плечами, но выглядит несколько польщенным. – Это потому что моя семья сейчас не дома.

Он ведет меня по коридору. На стенах совсем немного украшений – только пара фотографий в рамочках, где Оуэн и, судя по всему, его младший брат. Рядом с ними висит огромная черно-белая фотография мужчины-азиата, по-юношески красивого, в костюме в стиле семидесятых. Я останавливаюсь перед ней.

– Это твой отец? – спрашиваю я.

Оуэн оглядывается с озадаченным видом. Его взгляд находит фотографию, и губы растягиваются – он сдерживает смех.

– Моя мама мечтала бы об этом. Это Юдзиро Исихара, – говорит он. – Моя мама выросла в Киото, и когда она была подростком, он был по сути самой большой звездой в Японии. Она на нем была помешана. И до сих пор помешана, – добавляет он, – хотя он и умер тридцать лет назад.

– Черт. Твоя мама настоящая фанатка. – Я присматриваюсь к бровям и линии подбородка Юдзиро. – Впрочем, я ее понимаю.

– Отлично, – ворчит Оуэн, толкая дверь в свою комнату. – И ты туда же. – Я следую за ним, усмехаясь ему в спину.

Первое, что я замечаю в комнате Оуэна, – это киноафиши, развешенные по стенам. Но фильмы мне незнакомы – половина названий на французском, и изображения на большинстве из постеров такие сюрреалистичные, что я не могу разобрать, о чем фильмы.

– Ого, – говорю я и оборачиваюсь к Оуэну, который заметил, что я осматриваю комнату.

– Я неравнодушен к французскому кино, – говорит он небрежно.

– Да? А я и не заметила, – отвечаю я невозмутимо. – Но правда, как это увязано с Шекспиром и Юджином О’Нилом[10]?

Он ухмыляется и проводит рукой по волосам.

– Я многогранен, Меган.

Я прохожу в центр комнаты.

– Английский театр, французское кино, итальянская подружка… – Я ищу глазами фотографию Козимы на его захламленном комоде, на подозрительно чистом письменном столе и на подоконнике, где выставлены тома энциклопедии. – Она же не прервет нас звонком по FaceTime, не так ли?