Фельдъегерь. Книга 2. Рыцарь - Юрий Корчевский

В палатке разговаривали. Алексей не прислушивался, но всё равно было слышно.

Судя по голосу, говорил Амвросий:

– Конрад, ну и товарищ у тебя! Мы думали, бесшабашнее Бешеного Свенссона катафрактов в нашей центурии, а то и в банде нет никого. Но маркиз и его переплюнул. Когда мечом работал, был как все – нормальный воин. А как за свою секиру взялся – ужас! Мало того, что печенегов рубил, как капусту, так и своим урон едва не нанёс. У меня щит задел – так он вдребезги, одна рукоять в руке осталась. Ты бы его как-то контролировал, что ли?

– Хочешь, чтобы я рядом был? Дудки! Я сзади был, тыл его прикрывал. Но оказаться сбоку не хочу.

Ни фига себе! Оказывается, к Бешеному Свенссону и к нему в бою никто не рискнул приблизиться. То-то и он, и Свенссон в порядки печенегов вклинились, как ледоколы. Надо впредь спокойнее держаться. А как спокойнее, когда секира сама навязывает темп боя? Это не меч, ею активно работать надо, и причём – на обе стороны. Ну вот, приклеят теперь какое-нибудь прозвище – в любой армии это запросто.

Приведя в последнюю очередь в порядок кольчугу, Алексей прошёл в палатку.

– Отбой уже был? Я что-то трубы не слышал.

– А букинатор с бандой отбыл, так что трубы не услышишь. Или соскучился?

– Устал.

– Ложись спать.

– Караул всю неделю другая центурия нести будет. А нашей центурии на завтра кентарх день отдыха объявил.

Выспаться удалось на славу. А утром в лагерь две подводы прибыло – подарок императора. В одной – несколько связанных баранов, в другой – свежие фрукты и овощи. Кентарх сразу же распорядился всё отправить на кухню, и вскоре над лагерем поплыл восхитительный аромат жарящегося мяса и похлёбки. За десять дней похода все соскучились по горячей пище: ведь есть приходилось только два раза в день – утром и вечером, да и то всухомятку.

Пока ждали обеда, Алексей размышлял. По всему видно, что для империи положение плачевное – даже отчаянное. В пору его первого переноса сюда здесь были обширные земли, в каждой феме – вымуштрованные войска и опытные полководцы. Где это всё? Судя по всему – империя в упадке. Иначе чем объяснить, что сам император командует обороной заштатного городка Чуруле?

Алексей был недалёк от истины. Товарищи его, катафракты, не задумывались, а он привык анализировать всё, что увидел.

Византийский император не усомнился раскрыть перед глазами посторонних всю ту бездну стыда, позора и унижения, в которую была низвергнута империя христиан. С берегов Босфора до Европы донёсся вопль отчаяния, настоящий призыв утопающего. Император византийский писал государям и папе римскому:

«Святейшая империя христиан греческих сильно утесняется печенегами и турками. Они грабят её ежедневно и отнимают её области. Убийства и поругания христиан, ужасы, которые при этом совершаются, неисчислимы. Турки подвергают обрезанию детей и юношей христианских, изливая кровь в купели христианского крещения. Они насилуют жён и дев христианских пред глазами их матерей, которых при этом заставляют петь гнусные и развратные песни. Над отроками и юношами, над рабами и благородными, над клириками и монахами – над самими епископами они совершают мерзкие гнусности содомского греха. Почти вся земля наша, от Иерусалима до Греции, не исключая Фракию, подверглась их нашествию. Остаётся один Константинополь, но они угрожают в самом скором времени отнять его у нас.

Именем Бога умоляем вас, воины Христа, кто бы вы ни были, спешите на помощь мне и христианам».

Алексей о положении империи не знал, как не знал и о послании императора, но выводы после увиденного сделал довольно точные. Кто только не пытался завоевать эти благодатные земли! С причерноморских степей приходили скифы, хазары, узы, теперь печенеги; а за ними грозной волной уже катятся половцы.

На отчаянный призыв императора откликнулся только Роберт Фриз, герцог Фландрии. Остальные раздумывали, а то и откровенно радовались несчастью Византии, не понимая, что только она да мадьяры сдерживают напор степняков.

После дня отдыха воины вновь приступили к тренировкам и учебным боям. Но на деревянных мечах катафракты дрались бы с ленцой, если бы кентархи их не подгоняли, но и те особо не усердствовали.

Покой длился недолго. Буквально через неделю после возвращения всех имеющихся в лагере катафрактов подняли по тревоге. Собрались быстро, за четверть часа, да и то большая часть времени ушла на подготовку лошадей – седло, сбруя.

Плотной колонной выехали из лагеря. На первом же перекрестке к ним присоединились ещё всадники – не меньше банды, только легковооружённые и уж очень смахивающие на степняков.

Через три дня почти безостановочного – только на ночлег – марша пришли в город Хировакхи. С городских стен их прибытие приветствовал император: по сведениям лазутчиков, к городу подходили печенеги.

День прошёл спокойно, а после полудня следующего дня низину заполнили печенеги.

Увидев их, Алексей выматерился. Степняков было много – сосчитать невозможно, но, судя по площади, которую они заняли на лугу, не меньше десяти тысяч. А их в город всего пришло пятьсот всадников. Ну, пусть ополчение выставит триста пеших – всё равно с такими силами даже обороняться затруднительно.

Ночью в низине горело множество костров, вселяя в горожан тревогу.

Печенеги лезли на земли империи, как зловредные насекомые. Их постоянно били в стычках, но от этого их меньше не становилось, и это вызывало удивление. Неужели рать их настолько велика и неисчерпаема? Даже думать об этом было страшно.

Видимо, посчитав, что осаждённые в городе уже никуда не денутся, поутру большая часть печенегов уехала грабить окрестные селения.

Алексей стоял в карауле на стене и сам видел, как печенеги разделились на две неравные группы. Он тут же свистком известил об этом кентарха. На стену, однако, взошёл не только он, но и император. Алексей впервые видел Комнина так близко – на расстоянии вытянутой руки.

– Что у тебя случилось?

– Не у меня. Печенеги разделились. Большая часть, предположительно – около шести тысяч всадников, ушли со стана. Не иначе – окрестные сёла грабить.

– Да? – кентарх и император с любопытством поглядели на лагерь печенегов.

– Эх, – подосадовал кентарх, – сил бы побольше… Такой удобный случай – ударить внезапно.

– А мы сейчас ударим, – вдруг решительно сказал император, – больше такого случая может не представиться. Поднимай всадников, строй перед воротами. Только тихо, никакой трубы. Внезапно нападём.

Все трое спустились со стены. Алексей сразу побежал к своей лошади – седлать.

Катафракты засуетились. Кое-кто успел раньше всех и уже подъехал к городским воротам. Воины проверяли, легко ли выходит меч из ножен, и брали копья на изготовку.

Сначала место в колонне заняли катафракты – они должны были первыми нанести удар и, как бронированным кулаком, сломить сопротивление, смять печенегов.