Рыцарь без позывного III - Бебель

своей жизнью за мои «подвиги». «Козленок», слабоумный громила, дружинники, дезертиры, сирота и большая гора трупов, что я построил самостоятельно. Исключением стал эшафот — там обошлось куском хвоста и сломанной рапирой.

Самое смешное, что с каждой новой попыткой становится только хуже. Трупы множатся, а прогресса нет. А все произрастает из бессмысленных попыток исправить прошлые прегрешения и не поехать кукухой от этого гребанного хрипа умирающей рации. Что угодно, лишь бы заглушить чувство вины и доказать себе, что я пусть и не идеальный, но все же неплохой мужик, который просто следовал приказам. Прямо как князь, но у того хотя бы оправдание, в виде юного возраста.

Будто благими намерениями можно исправить те горы дерьма, что я наделал за свою жизнь. Типа, если я буду утирать сопли Гене, то это кем-то зачтется и покроет с полсотни солдат, что погибло под моим началом за время военной карьеры.

Будто, меня сюда как в чистилище отправили — грехи исправлять. А может какой-нибудь «синдром избранного», не знаю.

Та же лажа и с сиротой. Вместо того, чтобы отвести мальчишку в салон, накормить да дать работу и жилье, я отделался от него кошельком и преспокойно пошел к Эмбер, играть в глупую настолку и наслаждаться легким флиртом. И даже глазом не повел, полностью убежденный, что поступил правильно.

Я думал, я офицер. А оказывается, — просто долбанный робот, которым управляет собственная слабость. Придурок, надрессировавший сам себя на то, чтобы всеми силами избегать писка умирающей рации и образа вращающихся катков.

Но чем дальше я убегаю от них, тем быстрее возвращаюсь на исходную.

— Ну ты и нытик... — Эллис проскрипела зубами и не нашла ничего лучше, кроме как впиться зубами в мое плечо.

Едва сдержавшись, чтобы не выкинуть ополоумевшую девчонку в окно, я ощупал кожу и уставился на руку — до крови прокусила, засранка!

— Какого хрена?!

— Такого! Раз такой скудоумный, то нечего из себя философа изображать! — острые ногти зафиксировали мой подбородок, пресекая попытку отвернуться. — Ты и правда полагаешь, будто обладаешь какой-то божественной силой? Что ты реинкарнация императора и можешь спасти всех? Проклятье, этот водопад слов — самое тупое, что я слышала в своей жизни...

Особистке явно не понравилось мое спонтанное самобичевание. Хмуро поглядев в мои глаза, она вновь зашипела:

— Чтобы выкинул всю эту дурь из головы, ты меня понял?

— Не особо...

Закатив глаза, она прильнула ближе, едва не касаясь меня губами:

— Признаю, умные мысли порой преследуют тебя, но увы — ты гораздо быстрее. Твое дело с блудниц монеты трясти да дубиной на арене махать, а размышления и экзистенциональные кризисы оставь мне. Поверь, у меня куда больше опыта в таком. А теперь заткнись и прекрати тужиться! Изобразить из себя рыцаря печального образа у тебя не выйдет, так что принимайся за то, что у тебя получается хорошо... Благо, ты, как вижу, уже готов.

Горячая рука вновь скользнула по груди и зашуршала под одеялом. Попытка протеста оборвалась влажными губами и требовательным блеском янтарных глаз.

Похоже, не найдя нужных слов, она решила перейти к нужному делу.

* * *

Главный зал салона встречал четким строем и короткими командами. Если бы шеренга не состояла из откровенно разодетых дамочек, у половины из которых кошачьи ушки да хвосты и если бы не пижонский вид смуглокожего «менеджера» — действо легко сошло за построение на плацу.

Аж по флагштоку с оркестром заскучал...

Чинно шествуя перед строем сотрудниц салона, бронзовокожий южанин как раз подводил инструктаж к завершению. Судя по недовольным моськам девчонок и веникам да тряпкам в их руках — евнух и впрямь не понаслышке знаком с работой в подобных заведениях.

Придирчиво поправив воротник у белоснежной кошатины, и потребовав, чтобы «Молочная Мэри» затянула бюстгальтер потуже, он замер на середине строя, сложив ладони в молитве:

— О, пресветлейший государь, убереги сиих тварей от жадности, сохрани их бутоны от гадости, спаси от тупости, и даруй дыркам сиим мудрости, дабы не обманывали они хозяина своего да не забывали своих сучьих мест... — склонившись в церемониальном поклоне, высокий чудик тут же распрямился и вдарил тростью по полу. — По местам!!! Если к открытию стены не заблестят от чистоты, ванны не задымятся от горячей воды, ноги не раздвинутся на кроватях, кубки не запотеют от выпивки, а в коридорах не заслышится звон монеток — сам премудрейший не убережет ваши задницы от моего жезла власти!!!

Дамочки послушно засуетились, распределяясь по назначенным местам. Удивительная слаженность... Даже свиноподобная хозяйка клоповника не могла добиться такой отдачи от своего контингента. Что он тут с ними делал, пока меня не было?

Отойдя от двери и уступив место кланяющейся и «сиркающей» колонне блудниц с вениками, я поймал на себе липкий взгляд высокого дрища в вычурном френче. Похоже, южанин заселился в бывшую комнату «козленка» и успел покопаться в вещах покойного.

— Милорд! Рад видеть вас в здравии и... — он принюхался ко мне и удивленно поднял бровь. — И хорошем настроении. Не сочтите за дерзость, но я имею потребность выразить вам свою глубокую озабоченность по поводу вашего компаньона...

Либо он о Гене, либо о хрыче. Гена боится шлюх как огня, значит дед...

— Именно так! У вас острый ум, милорд! Как и ожидалось от того, кого прозвали «инспектором» и того, кто сумел оценить мои таланты по...

— Ближе к телу. Чего там дед опять учудил?

— О, милорд, будет проще ответить, чего северянин не делал... — пижон начал театрально загибать пальцы. — Избил посетителя деревянной ногой, осушил бочку ягодного ликера, полчаса заставлял сучек подпевать своим нечестивым и вульгарным песнопениям, а его провокационные танцы стоили нам двух десятков посетителей разом. Разумеется, он заработал тридцать «роз» чаевых, но делиться отказался. А еще...

— Хватит, я уже понял. У старика сложная неделя. Он плохо переживает отсутствие свежего мяса и...

— Милорд, это случилось за один вечер! Я «экзарх», а не волшебник — я не могу сотворить чудо и управлять вашим салоном, вопреки столь активному противодействию со стороны хозяев.

— Ладно... Разберусь.

Но высокий южанин не отстал, переключившись на растраты. Мол, «милорду, конечно, виднее», но отдавать страже столько жратвы и бухла будет только конченный идиот. То есть «очень-очень щедрый и благородный милорд».

Кое-как отделавшись от приставучего евнуха, я уселся за барный стул и жестом попросил налить себе чего покрепче. Белоснежная кошатина в