Чисто партийное убийство - Алексей Пиманов

Так ли это было на самом деле?

Именно этот вопрос волновал всех, кто принимал участие в расследовании этого мало изученного дела. Наши коллеги из Федеральной службы охраны сделали все, чтобы открыть документы из доселе закрытых архивов госбезопасности, а свидетельства очевидцев помогли нам сделать вывод: дело об убийстве Кирова — одна из самых больших фальсификаций XX века.

Первого декабря тысяча девятьсот тридцать четвертого года еще ничего не предвещало беды. Никаких тревожных оперативных донесений в Ленинградское управление НКВД не поступало. В этот день Киров проснулся рано утром в своей квартире на улице Красных Зорь и сразу же взялся за деловые звонки.

Он не предполагал, что жить ему оставалось чуть больше восьми часов.

С 1926 года Киров жил в огромной пятикомнатной квартире, в одном из самых комфортабельных домов того времени. Его постоянно болевшая жена Мария Гована-Маркус была в этот день, как и все последнее время, в пригороде Ленинграда. На даче в Толмачево. Экономки тоже не было. Так что хозяин оставался дома в то утро один. Он любил готовиться к главным своим выступлениям в одиночестве. В домашней огромной библиотеке из двадцати тысяч томов он мог найти все необходимое для работы. Киров, собиравший эти книги всю свою жизнь, незадолго до этого дня скажет: «Надо найти время и для газет, и для Ленина, и для Сталина, и для беллетристики надо время найти, иначе мозги засохнут».

И находил не только на чтение, но и на музыку.

Киров любил один, покуривая трубку, слушать пластинки. Его любимая пластинка цела и сегодня. Какой-то забытый фокстрот, пожалуй, его название ничего нам сегодня не скажет.

Находил время хозяин квартиры и для удовлетворения своей страсти к охоте и рыбалке. В комнате отдыха, скорее напоминающей мастерскую, можно было в спокойной обстановке расслабиться, подготовить амуницию к очередной вылазке, и патроны набить, и снасти рыболовные починить, и поплавки самому изготовить, благо все для этого имелось.

Обстановка квартиры и сейчас полностью сохранила дух тридцатых годов. Диковинка того времени — холодильник «Дженерал Электрик». Кто видел наш фильм или бывал в музее-квартире Кирова в сегодняшнем Санкт-Петербурге, согласится, что и в XXI веке он выглядит вполне современно.

Первого декабря все утро Сергей Миронович Киров за массивным письменным столом, перед которым и сегодня лежит шкура медведя, готовится к фундаментальному докладу, который должен произнести перед собранием партийного актива в 18.00 в Таврическом дворце. Тема сверхактуальна для того времени — отмена продовольственных карточек. Окружение знает, что доклад серьезный, и Кирова никто не беспокоит. Неожиданно, примерно за два с половиной часа до мероприятия, он снимает трубку телефона, вызывает машину и направляется в Смольный.

Из воспоминаний кировского окружения известно, что ехать в течение дня он никуда не собирался.

Охотник Киров и думать не думал, что за ним самим уже идет охота.

Преследователь. Его портрет сохранился, но до нашего фильма почти никогда и нигде не публиковался. Симпатичный молодой человек с довольно миролюбивым лицом. Его уже однажды задерживала охрана. Это произошло 15 октября 1934 года при попытке подойти к Кирову, когда тот прогуливался у Троицкого моста. После проверки документов его освободили без обыска. Парень оказался членом партии, да и случаи попыток подойти к Кирову с просьбами не были редкостью. А вот если бы задержанного обыскали, то наверняка бы обнаружили у него револьвер.

Николаев, а молодой человек носил именно эту фамилию, приобрел «наган» сразу после революции. В кармане у него лежало официальное разрешение. Правда, оно уже было два года как просрочено. Несмотря на то что уже прошло около восьмидесяти лет со дня выдачи этого удостоверения, сегодня еще можно разобрать имя владельца «нагана»: Николаев Леонид Васильевич.

Николаев родился в Петербурге 10 мая 1904 года в семье рабочих. Отец умер от холеры, когда сыну было четыре года. Сиротами остались еще две сестры Николаева. Мать после революции была уборщицей трамвайных вагонов. Семья жила тяжело. Маленький Леонид страдал рахитом, болезнью бедняцких детей, до одиннадцати лет даже не ходил.

Медкомиссия в двадцать шестом году отметила у него признаки вырождения: длинные обезьяньи руки почти до колен, короткие кривые ноги, длинное туловище, узкие плечи. И все это при росте 150 сантиметров.

Образование у Николаева было 6 классов.

Правда, в те годы отсутствие образования у революционно настроенной молодежи никого не смущало. Наоборот, это говорило об их пролетарском происхождении. Николаев начал свою трудовую биографию в шестнадцать лет секретарем сельсовета в Самарской области. Успел побывать он и учеником слесаря, и сотрудником Лужского укома комсомола.

С тридцать третьего года Николаев — инструктор Ленинградского института истории ВКП(б).

За пятнадцать лет Николаев умудряется сменить тринадцать мест работы, что вызвано было в первую очередь, конечно, его неуживчивым характером. Он даже был судим в двадцать девятом году. Правда, проступок сегодня выглядит курьезом. Николаева судили за неосторожную езду на велосипеде.

Отделался, правда, он только штрафом. В том же году за создание склоки в коллективе завода «Красный арсенал», где он тогда работал, ему объявили выговор. В марте с очередного места работы — Института истории ВКП(б) Николаева по партийной разнарядке направляют трудиться в систему транспорта. Тот категорически отказывается. После чего его исключают из партии, выгоняют с работы.

С этого момента все и начинается…

Николаев превращается в профессионального жалобщика. Он обивает самые высокие пороги и добивается своего восстановления в партии. Принцип: кто не с нами, тот против нас — в те времена был очень в ходу. Партийные пользовались различными льготами, при устройстве на работу в том числе. А вот беспартийного Николаева на работе восстанавливать отказываются.

Это его угнетало. К первому декабря тридцать четвертого года Леонид Николаев уже семь месяцев без зарплаты. Он подавлен, его охватывает отчаяние. Письма за его подписью опять летят во все партийные инстанции, в том числе и в ЦК ВКП(б). Он пишет о своем безвыходном положении и о том, что готов уже к политическому убийству.

Запомним это.

К утру того рокового дня Николаев доводит себя до состояния крайнего возбуждения, а вот его будущая жертва Киров совершенно спокоен и вначале никуда уезжать из дома не собирался.

Мы установили, перед тем как неожиданно вызвать машину, Киров несколько раз звонил из дома в Смольный, просил прислать статистические данные и другие материалы к докладу.

Первого декабря курьер из Смольного приезжал к Кирову четыре раза. Последний приезд курьера был около 14 часов 30 минут. Примерно через час Киров звонит в Смольный второму секретарю обкома Чудову, у которого проходит совещание, обсуждающее практические шаги по отмене карточной системы. Из разговора всем участником совещания ясно — Киров в Смольный не приедет.