Терпкость вишни - Изабелла Сова

— Давай, — дружно попросили мы. В конце концов, смысл жизни — именно то, что ищет каждый студент-первокурсник. Потом на это уже нет времени. По крайней мере, так говорил мне Даниэль.

— Значит, дело было так, — начал Олек, подлив себе в пиво для эффективности заправки. — Один чувак в экспериментальных целях потребил грибочков. Подождал немножко, и вдруг — озарение. В узоре занавесок он увидел основополагающую формулу Вселенной. Выраженную одной-единственной фразой. Короче, он открыл смысл жизни. Но, проснувшись на другой день, он ничегошеньки не помнил. Осталось только туманное воспоминание, что на какой-то миг он получил доступ к величайшей тайне мироздания.

— Ну и что?

— Через неделю он снова потребил грибочков. На этот раз формулу он увидел на ковре и обивке дивана. А наутро опять пустота. И так повторялось несколько раз. В конце концов он решил подготовиться. Положил листок бумаги, ручку. Потребил грибочки и ждет. А когда пришло озарение, все точно записал. То самое единственное предложение, бесконечно важное для всего человечества. Утром проснулся, хватает листок и читает: «Когда я встаю на стул, то кончиками пальцев касаюсь потолка».

Потрясенные, мы молчали.

— Слушайте, а где же Мария? — неожиданно спросил Адам.

— Веселится вместе с гуру, — ответила Милена.

— Можно сказать, экспериментирует со старым грибом, — сказал Ирек. — Сколько, интересно, ему лет?

— Судя по виду, двести семьдесят, — оценил Травка.

— И такой старпер имеет влияние на Марию? — недоверчиво покачал головой Олек.

— Да еще вешает ей на уши такое, — заметила Миленка, — что я начинаю сомневаться, все ли у него дома. Тут недавно он исчез на несколько дней, видно, опять спрятался у какой-нибудь бабенки. А Марии сообщил, что у него произошел несчастный случай в Альпах.

— Он, дескать, проводил там тренинг для швейцарских менеджеров, — объяснила Виктория.

— Мария с ума сходила от горя: «Видно, он не хочет меня тревожить. Может, он умирает там, вдали от меня». Прошла неделя. Заходим мы с Иреком в «Алхимию», а там сидит гуру, живой и здоровый, ну, в соответствии со своими двумястами годами. Курит, пьет и дурит мозги очередной телке. Марии с нами не было…

— И жаль, потому что потом она не хотела нам верить. А когда наконец сказала ему, что мы его видели, так этот козел все отрицал. И еще заявил, что мы это специально, потому что завидуем ее счастью. Короче, мы перестали вмешиваться.

— Надо было сказать, чтобы она попросила его показать паспорт. Тогда стало бы ясно, что ни в каких Альпах он не был.

— Мы сказали. И она даже попросила его, но он ее высмеял: «Деточка, это был секретный тренинг. И паспорт у меня, какой выдают людям, выполняющим особые задания. Его нельзя никому показывать». Вот так вот.

— Да, весь в тайнах.

— А сколько денег он с нее слупил… На пиво, на курево, на водку.

— Ее родители не удивляются, что она столько тратит? — спросила я.

— Да ты что, — сказала Виктория. — Они положили ей карманных денег в два раза больше, чем получает моя мама, и их не интересует, на что эти деньги идут. Когда-то она скупала медную бижутерию, сейчас тратит на Стефана.

— Ну, влипла девочка. Гуру нашел курицу, несущую золотые яйца, и не выпустит ее, если мы только чего-нибудь не придумаем.

— Подождем до третьего февраля, до открытия каналов. Тогда должно будет произойти высвобождение потенциала. Может, она сама прозреет. А если нет, то мы приступим к массированным действиям и освободим ее.

— Я бы не ждал, — вступил Травка, — потому что может оказаться, что освобождать будет нечего. Неизвестно, сколько у нее осталось, ну, этих… как их… нейронов.

— Мы тебя понимаем, старик, — хлопнул его по плечу Ирек. — Не каждому захочется ходить с резиновой куклой без мозгов. Но сейчас до нее ничего не доходит, так что придется ждать.

Мы все замолчали, размышляя о трудной судьбе Травки. Но, в конце концов, Новый год есть Новый год. Надо выполнить норму.

2.01. Став старше на год, мы расчищали комнату после новогоднего ликования и собирали в одну кучку обрывки воспоминаний.

— Для этого-то и нужны друзья, — произнесла Миленка. — Чтобы было с кем поговорить о том, что вместе пережито в прошлом, и приблизительно установить, что же, собственно говоря, было.

— А как было? — поинтересовалась Мария, облачаясь в сапфирового цвета пижаму с надписью «Не бойся достичь звезд».

— Шумно, — ответила Миленка, укладывая в полиэтиленовый пакет пластиковые бутылки. — Кроме того, Травка упился до состояния мировой скорби и все время твердил о каких-то когтях мифомана.

— А Ирек вылез наконец из-под стола?

— Да и, нечаянно потянув за провод, уронил на себя клавиатуру и два словаря. Все утро он провел в травматологическом пункте, а вечером занимался тем, что проверял, не сползла ли со лба повязка.

— И очень кстати оказался салат Миленкиного отца, — сообщила Виктория. — Некоторые воспользовались им уже в пять утра. — При этом она бросила на меня не лишенный сочувствия взгляд.

— Я никогда не пила горячего вина… — смущенно попыталась я объяснить.

— Да успокойся, Вишня, салатом пользовались все, а Травка так даже два раза.

— Надо сказать, что назначение свое он исполнил, — призналась я.

— Спасибо, я передам папе, — обрадовалась Милена.

— А ты как отметила? — спросила Виктория.

— Пока не знаю, жду, что скажет гуру.

— Видно, ты здорово нарезалась.

— Вовсе нет. Просто я не знаю, как оценивать ту ночь. Потому что, с одной стороны, я была с гуру, но, быть может, моя радость слишком хищная, слишком эгоистичная. Кроме того, мы хотели посмотреть праздник на Рыночной…

— И что же?

— Ничего не получилось. Без четверти двенадцать гуру вызвал такси. Оно приехало, мы сели. Гуру назвал адрес, а так как он уже много выпил, то сказал: «Эстери, двадцать». Ну, мы отъехали на пятьдесят метров от «Алхимии». Я заплатила, мы вышли, а когда такси уехало, я поняла, что мы стоим возле «Зингера».

— И?

— Вовремя добраться до Рынка шансов уже не было, ну, мы и пошли в «Зингер». Не торчать же на морозе! Гуру сразу же встретил знакомых по экспедиции на Гималаи, мы подсели к ним, и я даже не знаю, когда пробило двенадцать. Очнулась я в третьем часу.

— А гуру, наверно, до сих пор лежит под столом, — мечтательно произнесла Миленка.

— Нет, так много он не выпил, — возразила Мария. — Иногда ему действительно необходимо понизить уровень энергии, чтобы его не разнесло на атомы, но он никогда не пьет столько, чтобы лежать два дня.

— Может быть, он не все тебе говорит, — сказала Милена.