Иконы - Маргарет Штоль

– Мое имя – доктор Оруэлл Брэдбери Хаксли-Кларк, ОТД, виртуальный доктор философии. Мое имя – это шутка, разве не так?

Док как будто гордится этим.

Я морщусь, обнаружив, что окно не открывается.

– Это имена писателей, живших до Того Дня. Джордж Оруэлл. Рэй Брэдбери. Олдос Хаксли. Артур С. Кларк. Я читала их рассказы.

Антологию «Великие умы – о будущем» Ро стащил из личной библиотеки падре в тот самый год, когда нам обоим исполнилось по тринадцать лет.

Я пытаюсь открыть второе окно, дергаю раму. Но оно тоже закрыто наглухо. Я перехожу к следующему, чтобы повторить попытку.

– Да. Некоторые из них писали о машинах, умеющих говорить. Это моя семья или мои предки. Так любит говорить мой друг. Мой дедушка – это компьютер по имени Хэл.

– Из книги.

– Да. Мой дед – просто выдумка. Но твой, как я понимаю, биологическое существо?

– Мой дед умер.

– Ах да. Ладно. У моего друга странное чувство юмора. Было.

Больше окон нет, проверять нечего. Остается только дверь, но я подозреваю, что и она заперта.

Если Док и следит за мной, то он это не афиширует. Я пытаюсь вспомнить, о чем мы говорили.

– Было? – Я продвигаюсь к двери.

– Он покинул ОТД, поэтому я использую прошедшее время. Мой друг исчез. Как будто умер. Для меня.

– Понимаю. И поэтому ты грустишь?

– Но это же не какая-нибудь трагедия. Я знаком с литературными трагедиями. «Царь Эдип» – это трагедия. «Антигона» – это трагедия. «Илиада».

– Я о них и не слыхала.

Это чистая правда. Я прочла все те книги, которые падре позволил мне взять, и большинство тех, о которых он и не знал, что я их нашла. Но там не было ничего такого, о чем упомянул бестелесный голос.

– Я перевожу оригинальные тексты, латинские и древнегреческие. Я использую классическую мифологию, чтобы укрепить мое понимание человеческой души. Это один из параметров моей программы.

– И как, помогает? – спрашиваю я сквозь стиснутые зубы. Дверь явно закрыта слишком крепко. Или, скорее всего, заперта. – Старые книги, они помогают?

Я дергаю ручку двери, но она даже не шевелится.

Само собой.

– Нет. Пока – нет.

– Мне очень жаль.

Я нажимаю сильнее.

– Мне не жаль. Я машина. – Голос умолкает.

Я ударяюсь о металл всем телом. Никакого результата.

– Я просто машина, – повторяет Док.

Я поднимаю голову и смотрю на круглую решетку в потолке.

– Это еще одна шутка, Док?

– Да. Тебе она кажется смешной?

Я слышу какой-то шум и переключаю внимание на дверь. Ручка начинает поворачиваться сама собой, и я чувствую облегчение.

– Да, конечно. Очень смешной.

Я хватаюсь за ручку обеими руками и широко распахиваю дверь того, что Док назвал Исследовательским отделом Санта-Каталины № 9В.

И тут же понимаю, что никуда мне не уйти, потому что прямо передо мной стоят Лукас Амаре и толпа солдат.

СУД ПОСОЛЬСКОГО ГОРОДА

ВИРТУАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ:

УПОМИНАНИЕ ОБ УМЕРШЕЙ В СРЕДСТВАХ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ (УУСМИ)

Гриф: совершенно секретно

Проведено доктором О. Брэдом Хаксли-Кларком, виртуальным доктором философии

Примечание: Изучение средств массовой информации проведено по личной просьбе Посла Амаре

Исследовательский отдел Санта-Каталины № 9В

«Эмбасси сити кроникл», отдел калифорнийской уголовной хроники

ДЕВУШКА-ГРАСС НАЙДЕНА МЕРТВОЙ, ПОДОЗРЕВАЕТСЯ САМОУБИЙСТВО

Санта-Каталина

Местные власти были весьма озадачены, обнаружив плавающее в воде у острова Санта-Каталина тело молодой женщины-грасса. Канцелярия Посольства, вплоть до самых высокопоставленных чиновников, равно как и сама Посол, сообщили, что им ничего не известно об обстоятельствах гибели данной женщины.

Погибшая, чье имя не было сообщено средствам массовой информации из соображений безопасности, жила на острове и занималась в Институте Санта-Каталины.

– Мы точно так же пребываем в неведении, как и вы, – сказал доктор Брэд Хаксли-Кларк, наблюдавший за аутопсией. И отказался от дальнейших комментариев.

– Она казалась вполне счастливой, – заявил полковник Каталлус, наставник погибшей. – По ее поведению вы никогда бы не могли предположить, что с ней что-то не так.

Когда от него потребовали подробностей, он лишь заметил, что девушка «явно любила животных» и была «вполне хорошим человеком».

– Куда направляешься? – спрашивает Лукас и качает головой, почти незаметно. Он не сводит с меня глаз, и я сразу все понимаю. Сейчас мы не друзья.

– Кто – я? – Мой взгляд задерживается на оружии, висящем на поясах солдат. Я проклинаю себя за то, что не спрятала нагрудную сумку под свитер, как обычно. – Да мне просто показалось, что я услышала какой-то шум. Ну, ведь так оно и есть?

Мое сердце отчаянно стучит. Я не могу бежать. Я не могу вырваться на свободу. Что касается Лукаса… Доверься мне, – так он сказал. Я снова смотрю на него. Кого он дурачит?

Нос у Лукаса красно-синий, и поэтому незаметно, что он безупречной формы, под каждым зеленовато-серым глазом – полукружье синяка. Это Ро вчера приложил руку, насколько я помню.

– Не дадите ли нам минутку? – говорит Лукас, обращаясь к солдатам. Те повинуются и отходят футов на десять в сторону. Когда они уже не могут нас слышать, Лукас понижает голос: – Неужели ты думала, что за твоей дверью нет охраны? Я тут болтаюсь все утро. Они просто прилипли к тебе с того момента, как притащили сюда.

Конечно, они прилипли.

– И что мне делать?

– Делать?

Лукас шепчет, но я все равно слышу разочарование в его голосе. Потом он оглядывается на солдат и улыбается, протягивая мне яблоко. Самое настоящее яблоко, красное, круглое и блестящее, как будто его только что сорвали с дерева.

– Проголодалась? – громко произносит он, позволяя своему голосу долететь по коридору до солдат.

У меня урчит в желудке.

Лукас снова поворачивается ко мне, и его слова опять звучат тихо и быстро:

– Делать тут нечего. Ты просто не понимаешь.

– Ох, понимаю, – бормочу я себе под нос. – Прекрасно понимаю.