Первый раз - Анна Ольховская

Саша осторожно спустила ноги с кровати и только сейчас обнаружила, что на ней надета больничная сорочка с завязочками на спине. И больше ничего! Щеки ее запылали от совершенно неуместного чувства стыда. Саша даже рассердилась на свои щеки – было бы с чего! Ей же не пятнадцать лет, чтобы стесняться своей обнаженности перед врачами. И санитарами. И медбратьями. И… Щеки победили, уверенно приобретя вид и цвет спелых помидоров.

Сделав пару шагов, Саша все же ухватилась за спинку кровати – ее слегка штормило. Надо все же приучать тело к вертикальному положению постепенно, а то и вестибулярный аппарат, и мозг явно привыкли к удобной и надежной горизонтали. Оба барахлили. А может, они развлекались от безделья? Хм, ничего себе шуточки у мозга – раз, и вытряс на Сашу мешок с английским языком! Интересно, а что еще у него в запасе – суахили?

Логично предположив, что если одна из двух дверей, угрюмо смотревших на Сашу, ведет в коридор, то вторая должна таить за своей пластиковой спиной чудеса цивилизации – сантехнику, Саша осторожно понесла себя туда.

Ура, это действительно оказался санузел, такой миленький, кафельно-фаянсовый! И даже зеркало имелось, в которое Саша заглянула с некоторой опаской – мало ли что она увидит? А под рукой у нее нет ни валерьянки, ни корвалола.

Ну что ж, могло быть и хуже. Ага, а почему же тогда она ойкнула и зажмурилась? Саша приоткрыла один глаз и снова посмотрела на чучело, кривлявшееся в зеркале. Если бы все пятна, покрывавшие это существо, были черного цвета, тогда можно было бы предположить, что оно имеет какое-то отношение к далматинским догам. Но пятна переливались всеми оттенками болотных цветов – от зеленого до желтого.

Глаз вскоре запротестовал – почему это он должен отдуваться за двоих, глядя на все это безобразие? Пусть и тот сачок полюбуется!

Сачок – второй глаз – открылся и полюбовался. И внес конструктивное предложение: а может, после душа все будет не так уж плохо?

Предложение было с восторгом принято. Еще больший восторг вызвало у Саши наличие в санузле шампуня, геля для душа, зубной пасты и щетки, фена, набора расчесок и апофеоза блаженства – пушистых махровых полотенец и халата. В кармане халата Саша нащупала какой-то маленький картонный прямоугольник. Это оказалась открыточка с забавным медвежонком и надписью: «Don’t worry, be happy!». Саша грустно улыбнулась. Легко сказать – не беспокойся и будь счастлива! А вот как это сделать? Как не сходить с ума от беспокойства за детей? Как можно быть счастливой, зная, что дочь и сын считают ее погибшей? Но веселый медвежонок смотрел так ласково и приветливо, что хотелось верить – все будет хорошо. И Саша полезла в душ…

Саша протерла рукавом запотевшее зеркало. На этот раз собственное отражение показалось ей гораздо более похожим на первоисточник. Она порозовела, посвежела, волосы снова распушились и заблестели золотом.

Все это добавило Саше оптимизма. Ну в конце-то концов, не убьют же ее, верно? Если ее так интенсивно и старательно лечили, если побеспокоились о том, чтобы создать для нее максимальный комфорт в этих спартанских условиях, значит, она зачем-то нужна. Да и медвежонок этот… Саша снова достала открытку. Интересно, кто ее положил в карман? Вряд ли серый ушлепок или этот нервный доктор. Скорее всего, Винсент. Он один отнесся к ней с сочувствием. Вот только его слова перед уходом… Почему ему искренне жаль ее, Сашу?

Размышления эти были прерваны самым беспардонным образом. А чего еще ждать от желудка? Смысл его бурчания был прост и незатейлив: «Жрать хочу!»

И ведь не успокоится теперь, пока свое не получит, гнусный вымогатель!

Саша вышла из ванной, собираясь позвать кого-нибудь из персонала, чтобы попросить завтрак. Но звать никого не пришлось. На вмонтированном возле кровати выдвижном столике уже стоял поднос, густо заставленный тарелками с разнообразной снедью. А от аромата кофе у нее даже слегка закружилась голова.

Желудок буквально вынуждал Сашу жадно наброситься на всю эту вкусноту и уничтожить ее, чавкая и повизгивая от удовольствия. Нет уж!

Саша неторопливо подошла к кровати и приступила к завтраку. Можно даже сказать – к изысканной трапезе, насколько это было возможно в таких условиях.

В комнате, обилием аппаратуры больше напоминавшей рубку управления боевого космического крейсера, сидели двое. Перед ними мерцали экраны многочисленных мониторов, являвшихся, несмотря на всю их немыслимую навороченность, обычными замочными скважинами. Теми, куда, сопя от напряжения, трепеща от сопричастности к жизни соседей, заглядывают обитатели коммунальных квартир. Эта страсть к подглядыванию не является особенностью менталитета какой-то одной нации, это явление международного масштаба.

Но интерес сидевших в комнате мужчин отнюдь не был праздным, как у подглядывающих соседей, скорее он был профессиональным. Обычно в этой комнате находился дежурный, в обязанности которого входил мониторинг поведения подопечных. Вернее, подопытных. Но в данный момент дежурного отправили пообедать. Чтобы он не мешал.

– Скажи, Винс, как тебе это удается? – не отрывая взгляда от одного из мониторов, усмехнулся Стивен МакКормик, глава секретной лаборатории ЦРУ, расположенной «где-то на краю Галактики». Или на задворках Империи, что было ближе к истине.

– Что именно? – Его визави приподнял левую бровь. (На что тут же обиделась правая – обычно хозяин поднимал ее.)

– Ты всегда умудряешься даже из ошибок извлекать выгоду.

– Для кого на этот раз? – хмыкнул Винсент Морено, «рядовой» сотрудник ЦРУ.

– Согласен, – МакКормик оторвал наконец взгляд от монитора, причем Винсенту при этом явно послышался чмокающий звук, – на этот раз твои инстинкты настоящего мачо преподнесли сюрприз мне. Вернее, нам.

– Ты и меня имеешь в виду? Отобрал игрушку у мальчонки, да еще и издевается! – Морено достал из пачки, лежавшей на столе, сигарету, закурил и увлеченно занялся выдуванием колечек из дыма.

– Прекратил бы, а? – поморщился Стивен. – Забыл, где находишься? Окон здесь нет, а я табачный дым не выношу.

– Не гунди, – небрежно махнул рукой Винс. – Да тут такая мощная вентиляция, что я даже не успеваю дымный пончик сделать – его тут же утягивает. А не курить я не могу, разнервничался очень. Я в воду прыгаю, костюм порчу, почти простужаюсь, потом выслушиваю вопли и визги возмущенного павиана…

– Но-но!

– Хорошо. Ощущаю недовольство наиглавнейшего специалиста в области производства живых роботов.

– Так уже лучше.

– Не перебивай. И не уводи разговор в сторону. Забрал мой улов себе – и радуется! А орал-то как, Господи боже мой!

– Ну правильно, – МакКормик отхлебнул кофе из бумажного стаканчика. – А чего ты ожидал? Один из лучших специалистов-универсалов ЦРУ, опытнейший сотрудник, мой незаменимый помощник – и такой ляп! Притащить на секретный объект постороннего!