Игра снайперов - Стивен Хантер

Потом он почувствовал, как ребята затаскивают его в вертолет и укладывают на пол. После короткой радиопереклички выяснилось, что внизу никого не забыли, и птички с ревом взмыли в воздух. Тринадцатый отдел отправился домой.

Южная Сирия, пшеничное поле

Джуба наблюдал за происходящим. Три «Черных ястреба», пилоты, разумеется, профессионалы высокого класса, потому что это израильтяне. Всё делают на совесть, не сдаются, не опускают руки, идеально рассчитывают время. При всей своей ненависти к этим исчадиям ада, да будут они обречены на вечные муки, Джуба вынужден был признать, что израильтяне – отличные вояки.

Вертолеты приземлились, выгрузили бойцов, взмыли в небо и скрылись из виду, разумеется зависнув над местом операции. Нападающие двигались стремительно; осталось узнать, как быстро отреагируют люди Джубы. Он знал, что исход сражения решается за долю секунды между действием и противодействием. Дом стерегли отборные ветераны специальных сил Республиканской гвардии, и они не подкачали.

Плотность огня стремительно возрастала, в ночи полыхали разрывы гранат. Даже с трех сотен ярдов было ясно, что стреляют преимущественно из автоматического оружия. Охранники не стали тратить время и разбираться, что стряслось. Вместо этого они сразу принялись поливать врага свинцом. Само собой, израильтяне одержат победу, на их стороне – фактор внезапности и численное превосходство. Вопрос только в том, какие данные им удастся собрать в результате рейда. Охрана знает свое дело: сдерживать нападающих, пока Адид не подожжет бездымный порох, чтобы уничтожить все улики.

Дело плохо. В доме раздался взрыв, значит израильтяне уже начали зачистку комнат. У Джубы было превосходное зрение, и он видел, как люди, пригнувшись, вбегают в дверь. За стенами началась стрельба.

«Адид, – думал он, – Адид, ты поклялся, что все сделаешь, и я на тебя положился». Но, может, Адид уже получил пулю в голову и его веры, рвения, ненависти к кафирам оказалось недостаточно, чтобы разыграть последний акт этой пьесы.

«Адид, молю Аллаха, чтобы жизнь твоя не пропала зря, прими мученическую смерть, ты стольким пожертвовал за все эти годы, ты…»

И тут загорелся порох. Адид! Мученик Адид исхитрился и сдержал свою клятву прямо под носом у атакующих. Ослепительно-белая вспышка в окне мастерской, молния Аллаха, через миг другая, еще более яркая, озверевшая от голода, – эта пронзила весь дом, он загорелся во многих местах и за несколько секунд был объят пламенем.

«Пора, – подумал он. – Может, меня высматривают в тепловизор и вот-вот накроют пулеметным огнем с воздуха. С них станется, евреи любят убивать издали, а не душить шарфом или закалывать кинжалом. Убожества, а не люди».

Развернувшись, он побежал по пшеничному полю.

Черный куб.

Несколько дней спустя

Он считал, что кресло-каталка – это уж слишком, но врачи настаивали, а с израильскими врачами попробуй поспорь, особенно в военном госпитале. Нянечка Шошана выкатила Боба из «скорой» и провезла через охрану, где его проверили ручным металлодетектором. Эти ребята не имели ни малейшего желания рисковать.

Он помылся и переоделся в чистое, но по-прежнему мучился от боли. Обожженную руку щедро покрыли слоем мази с каким-то антибиотиком, чтобы снизить вероятность инфекции. Ожоги второй степени, пересадка кожи не потребуется, само зарастет. На второй день он уже смог позвонить жене и сказал, что ничего страшного, так бывает, когда опалит фейерверком или пересидишь на пляже, только и всего. Судя по кислому голосу, жена не купилась, но тут уж ничего не поделаешь.

Как говорится, не было печали: его одели в хирургический костюм, побрили, постригли, причесали и вкатили в прежний конференц-зал, где собрались все те же раввиноподобные личности, немногословные люди дела. Как и в прошлый раз, парадом командовал Гершон Гольд. Директор сидел во главе стола с самой невозмутимой физиономией, а Коэн ломал комедию:

– Вот и наш герой, предположительно спятивший комендор-сержант Свэггер, Корпус морской пехоты США. Только что вернулся из рейда в преисподнюю. Как вам тамошняя погодка, сержант Свэггер?

– Влажность нормальная, – сказал Боб, – а вот жара мне не очень понравилась.

– Отлично, – кивнул Коэн. – Если есть силы шутить, значит готов к раввинскому консилиуму.

– Итак, – начал Гольд, – не вижу необходимости вдаваться в тактические нюансы, поскольку лейтенант-коммандер Моттер и остальные подробно отчитались перед нами и расхождений в их словах не замечено. Предлагаю выслушать мнение сержанта Свэггера относительно сложившейся ситуации. Думаю, в конце концов останется лишь один вопрос. Той ночью наши бойцы – включая вас, сэр, – уничтожили одиннадцать человек. С десяти удалось снять отпечатки, и ни один не совпал с отпечатком Джубы. Скажите, есть ли у вас причины полагать, что Джуба сгорел на ваших глазах? Как понимаете, с одиннадцатого трупа отпечатков снять не удалось.

Об этом Свэггер еще не думал. Через секунду он сообразил, что к чему.

– Никак нет. Кем бы ни был тот парень, он умер счастливейшим человеком на свете. Видели бы вы его физиономию. Когда зажигалка дала огонь, он понял, что победил. Сделал свое дело. Пожалуй, ему поручили уничтожить все улики. Еще он знал, что Джуба сумел уйти, и поэтому был рад предстать перед своим богом. Западные люди нечасто так ликуют. А потом он взял и сгорел. Последствий я оценить не могу, но кое-какие соображения имеются. Рассказать?

– Именно для этого мы вас и пригласили, сержант Свэггер.

– Да, не вопрос. Близко подойти не удалось, и записей я не делал – было жарковато, и авторучка бы расплавилась, – но кое-что приметил. Я не раз бывал в подобных помещениях. Это мастерская серьезного стрелка, и он трудился над каким-то крупным проектом. Может, даже успел его закончить.

– И что это за проект?

– Он вычислял идеальный заряд.

– Вы говорите загадками, – заметил Гольд. – Нельзя ли подробнее? Представьте, что перед вами люди, не состоящие в Национальной стрелковой ассоциации.

– Запросто. Существует расхожее мнение, что у стрельбы две составляющие: берете патрон – это раз; вставляете его в винтовку – это два; потом жмете на спуск, и в нужном или ненужном месте образуется дырка.

– Предположу, что не все так просто.

– Ну да, чуть посложнее, – согласился Свэггер.

– Теперь начнете занудствовать? – спросил Коэн.

– Уж постараюсь, сэр, – ответил Боб. – Дело в том, что у всякого оружия – не у каждого типа, а у каждой отдельно взятой единицы – есть конструктивные особенности. Степень затяжки винтов, погрешности настройки станка, металл ствола, подгонка движущихся деталей и так далее и тому подобное. Здесь я могу уйти в настоящее занудство, мистер Коэн, но не стану.

– Вы очень гуманны, – сказал Коэн.