Штормовое предупреждение - Чжу Шаньпо
Шрифт:
Интервал:
Наконец, в один прекрасный день она покинула Даньчжэнь под предлогом того, что не может больше выносить одержимости ветеринара Иня Хай Куй, и увезла трехлетнего сына в еще более захолустный городок. Ветеринар Инь же обрадовался, что его оставили в покое, и настрой его постепенно стал фривольным и развратным, как у кобеля, унюхавшего течку. При виде женщины он всегда принюхивался, а затем оборачивался и сообщал другим: прошлой ночью она случалась с мужиком. Пользуясь отсутствием стоматолога Цзиня, он внезапно начал нахально приходить домой к Хай Куй и соблазнять ее, а та частенько пинками и кулаками выпроваживала его за ворота. Хай Куй не была ветреницей, она хотела не только дорого-богато, но и сохранить доброе имя. Делать было нечего, в глубине души зародилась ненависть, и ветеринар Инь стал надеяться, что стоматолог Цзинь умрет пораньше. Только с его смертью Хай Куй переметнется в его объятия.
Ветеринару Иню неизменно сопутствовала удача. Пять лет назад стоматолог Цзинь отправился в свой кабинет, невзирая на бушующий над его головой шторм, – он сказал, что спрятал три золотых зуба в трещину в стене и забыл достать. В результате порывом ветра его унесло в реку Даньхэ, и его труп нашли только спустя три дня под старой водяной мельницей ниже по течению. Как только стоматолог Цзинь умер, Хай Куй начала стремительно толстеть, и жир на ее теле рос с такой бешеной скоростью, будто это стоматолог Цзинь прирастал к ее телу и они сливались в одного человека. Вскоре ноги уже не в состоянии были поддерживать ее громоздкое тело, появились проблемы с сердцем, двигаться стало неудобно. Мужчины в мясных рядах называли ее свиноматкой. Ветеринар Инь, явившись за мясом, едва увидел Хай Куй – так испугался ее жира, что бросил мясо и улепетнул. А Хай Куй вовсе не считала, что страдает какой-то болезнью, и по-прежнему умело забивала собак. Собачатина под ее ножом распадалась на куски, а собачьи головы висели на поперечной балке над прилавком, и их зверски оскаленные зубы было видно издалека. Со смертью стоматолога Цзиня никто больше не собирал собачьи зубы, и головы больше не стоили ни гроша. Часто, когда мясные ряды закрывались, во всей лавке оставалась одна лишь собачья голова, которая одиноко висела на балке и болталась на ветру.
Ветеринар Инь обычно хвастался, что независимо от того, какая птица (или животина) чем болеет, он может вылечить кого и что угодно. Главное, чтобы оно еще не сдохло. Более того, он не желал просто лечить домашний скот, он внедрил и продвигал технологию искусственного осеменения свиноматок, из-за чего древняя профессия свиновода внезапно пришла в упадок, а затем и вовсе полностью исчезла. Это действительно было уму непостижимо и потому вызвало ажиотаж и ожесточенные споры во всем городе. Ветеринар Инь действительно умел лечить болезни, иначе не стал бы так задирать нос. Я и в самом деле видела, как иные безнадежно больные куры, утки и пастушьи собаки снова оживали в его руках. Это меня восхищало, и я думаю, что наличие в городе такого человека – дар небес Даньчжэню. Но моя симпатия к нему быстро была повержена его безжалостным равнодушием.
Однажды летом четыре года назад палящее солнце было похоже на огонь, в который плеснули масла, так что и трава, и деревья, и одежда, сушившаяся на балконах, вот-вот должны были загореться, а в улицы и проулки словно навтыкали ножей и люди не смели ступить за порог. Все мы знали, что такая жаркая погода часто предвещает приближение тайфуна. Никогда не забуду тот тихий томный полдень, когда в город из деревни пришел сгорбленный мужчина, он шагал по пустой улице Чжэньчжудацзе и вел за собой на веревке молодую женщину со связанными руками, а за ними шла белая собака – старая сука, тощая, с торчащими наружу ребрами, с высохшими сосками, которые болтались из стороны в сторону, гипнотизируя народ. На длинной улице никого, кроме них, не было. Женщина была покладистая и красивая, только живот у нее явно выпирал. Собака также выглядела послушной и следовала строго за женской задницей, не слишком быстро и не слишком медленно, не слишком далеко и не слишком близко, ее длинный язык свисал набок, почти касаясь земли. Люди, сидевшие в лавках, вставали один за другим, подходили к дверям и показывали на них пальцами. Когда они проходили мимо культстанции, Ли Цяньцзинь подал справедливый голос и сурово спросил мужчину:
– Ты что делаешь? Ты что, людьми торгуешь?
Мужчина, должно быть, осоловел на солнце. Он остановился, тупо глянул на Ли Цяньцзиня и, не говоря ни слова, продолжил путь. Ли Цяньцзинь, казалось, не мог вынести, что им пренебрегли вот так, на глазах у честного народа, не стал сдаваться, ринулся из дома и, встав перед мужчиной, преградил ему путь. Солнечный луч внезапно поразил Ли Цяньцзиня. Кровь не пролилась, но он содрогнулся.
– Почему ты водишь человека, как животное? – спросил Ли Цяньцзинь. Он держался так, словно твердо уверен был в собственной правоте, но на самом деле, если приглядеться, легко можно было разглядеть его внутреннюю слабость.
– Мы идем на ветстанцию, – ответил мужчина.
– И зачем вы туда идете? – Ли Цяньцзинь стал чуть снисходительнее и блефанул: – Если не объяснишься, вызовем полицию.
– Лечиться, – сказал мужчина.
– От чего? – снова спросил Ли Цяньцзинь. – Собаку будешь лечить или бабу?
Мужчина указал на женщину. Ли Цяньцзинь присмотрелся повнимательнее. Несмотря на одуряюще жаркий день, женщина была одета в телогрейку, ее руки и ноги не гнулись, она тяжело дышала раскрытым ртом, язык был бессознательно высунут, но от чего действительно бросало в дрожь, так это от ее холодного, застывшего взгляда.
Ли Цяньцзинь остолбенел, и ему потребовалось довольно много времени, чтобы внезапно очнуться и закричать: «Бешенство!» и вслед за этим он пустился в бегство, не разбирая дороги. Сперва он хотел бежать на культстанцию, но вломился в магазин сельхозинструментов, схватил мотыгу и стал ждать, во всеоружии повернувшись лицом к двери. В это время люди, вытягивавшие шеи и вертевшие головами, разом вдохнули мгновенно остывшего воздуха и дружно отступили назад, последовав примеру Ли Цяньцзина и похватав в качестве оружия что под руку подвернулось.
Мужчина был спокойнее всех остальных. Он поднял веревку, которую держал в руке, чтобы показать им, что, пока веревка все еще у него, им не о чем беспокоиться. Но это не ослабило их бдительности. В этот момент солнце сложило все свои лучи
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!