Одна маленькая вещь - Эрин Уатт

Я не могу больше выносить это.

– Заткнитесь! – рявкаю я на одноклассников.

На класс опускается тишина. Миссис Рассел встревоженно оборачивается.

– Элизабет, – говорит она мягким голосом, каким обычно разговаривают с истеричными детьми, – прошу, сядь.

Сядь? Я даже не заметила, что стою. Все пялятся на меня, кроме Чейза. Он смотрит вперед, на миссис Рассел. Я клянусь, что вижу, как ходят желваки у него на скулах, хотя он очень старается держать себя в руках.

Скар протягивает ко мне руку.

– Заткнитесь, ребята. Вы причиняете боль Лиззи, а ей и так непросто. – Она тянет меня вниз. – Садись, Лиззи.

Она думает, я наорала на весь класс потому, что их издевательства и обвинения огорчили меня.

Я наорала потому, что все это огорчало его.

Беспомощность стискивает горло. Я позволяю Скар посадить меня на стул, затем сцепляю над столом трясущиеся руки.

– Простите, – говорю я миссис Рассел. – Я в порядке.

Она смотрит на меня какое-то время, прежде чем кивнуть.

– Все, давайте сосредоточимся на нашем задании. Поскольку у вас столько энергии, мистер Кендалл, вы можете подойти к доске и решить первый пример.

Трой встает с глуповатым видом и идет к доске. Класс затихает. Остальную часть урока я не слишком внимательна. Просто сижу и пытаюсь не плакать.

* * *

Как только урок заканчивается, иду к своему шкафчику, хотя мне в нем ничего не нужно. Следующим уроком у меня физика. Скарлетт тоже ходит туда, но я не хочу разговаривать с ней. Она бросала на меня столько сочувствующих взглядов и так часто пожимала руки за последний час, что мне требуется перерыв.

Я прислоняюсь головой к шкафчику и спрашиваю себя, как и когда моя жизнь вышла из-под контроля. Очевидно, когда умерла Рейчел. Три года разборок с моими чокнувшимися родителями полностью меня вымотали. Но чувствую, что за последних семь дней я более обессилена и расстроена, чем за все эти три года вместе взятых.

Вот что я получила за попытку бунта. Я хотела одну ночь, веселую, удивительную, в конце лета перед школой, когда мне не пришлось бы думать о мертвой сестре или родителях, склонных к гиперопеке. Одну ночь, за которую я могла бы стать той, кем хочется, без темного шлейфа несчастного случая, произошедшего с моей сестрой. Я получила, что хотела: поехала на вечеринку, где никто не знал ни меня, ни Рейчел. Убежала от родителей и могла наконец дышать, пусть всего несколько часов. Веселилась, познакомилась с парнем. Мне… понравился парень. Очень, очень понравился.

А теперь это все – огромный ком проблем, и мне хочется кричать от безысходности.

Глубоко вздыхаю: не стану плакать. Я сильнее этого. Просто пойду на физику и…

Огромная ладонь хватает меня за руку и разворачивает.

– Эй! – протестующе кричу я. – Что за… – Слова замирают, когда я понимаю, что это Чейз. – Что тебе нужно? – тихо спрашиваю я. Вот и попрано решение стать сильной. Одна секунда в его присутствии – и мои руки трясутся, а кровь стучит в висках.

Он скептически смеется.

– Что мне нужно? Я пришел сюда спросить, какого черта нужно тебе?

Я моргаю в растерянности.

– Ты о чем?

– О том, что ты приглашаешь меня в свой дом, заступаешься за меня перед классом…

– Я за тебя не заступалась, – обрываю я, но, думаю, он понимает, что это ложь.

– Прекрати совать свой нос в мои дела, Бэт. Я справлюсь со всем, что они мне предъявят.

Ой ли?

– Неужели?

– Да, смогу. Поверь мне, я имел дело и с гораздо худшим. Считаешь, кучка школьных задир меня пугает? – Он безрадостно смеется. – Я провел три года в колонии с настоящими преступниками. Думаешь, Трой – первый, кто называл меня Мэнсоном? Все здесь – детские игры.

Мне не следует жалеть его, но я это делаю.

– Мы можем… поговорить обо всем этом?

Он хмурит русые брови.

– Поговорить о чем? – В его тоне слышна растерянность. – Твою мать, Бэт, что с тобой такое? Нам незачем разговаривать, понятно? Мы не друзья и никогда ими не будем. Это невозможно. Твоя сестра мертва из-за меня.

Глаза начинает щипать от слез.

Он понижает тон.

– У нас был секс, ладно. Не бог весть что. Ведь никто из нас не был девственником или еще что-то…

Сдавленная насмешка срывается с моих губ.

Я надеюсь, нет, я молюсь, чтобы он не заметил, но я уже поняла, что Чейз ничего не упускает. Он стал бдительным в колонии или был таким всегда? Как бы там ни было, он прищуривает свои синие глаза.

– Бэт, – голос у него слегка хриплый, он откашливается, – не говори мне, что ты была девственницей.

– Окей, – шепчу я.

– Что окей?

– Окей, я не стану тебе этого говорить.

Теперь он издает полный огорчения вздох. Затем впечатывает одну ладонь в шкафчик за моей спиной. Я вздрагиваю от неожиданного звука, но не боюсь, что он станет срывать злость на мне.

Боже, почему я его не боюсь? Он убил человека! Проклятье, я должна бояться.

– Бэт, – снова говорит он, – посмотри на меня.

Я жалко поднимаю голову.

– Это и так уже слишком унизительно, Чей… Чарли, – поправляюсь я.

– Чейз, – говорит он, и это напоминает мне, как упорно я добиваюсь, чтобы все звали меня Бэт. «Мы похожи сильнее, чем он предполагает», – думаю я. – Теперь меня зовут Чейз.

– Почему?

– Это прозвище, которое я получил, когда… – он резко замолкает, качая головой. – Неважно, мы отвлекаемся. Мне нужно знать, была ли ты… – Он поднимает ладонь и, не касаясь, проводит ею над моей щекой, как будто хочет погладить меня.

Я быстро оглядываюсь, чтобы убедиться, что никто не видел, как он чуть не дотронулся до меня. В коридоре все еще пусто. Урок начался некоторое время назад.

– Была ли ты девственницей? – наконец спрашивает он с тоской в синих глазах.

Я медленно вдыхаю, а затем еще медленнее выдыхаю.

– А это важно? – печально отвечаю я.

Не оглядываясь, я иду прочь, но чувствую, что все это время он смотрит на меня.

За обедом я сажусь со Скарлетт и девчонками. Джефф присоединяется к нам в середине обеда. Для меня это выглядит странно, но все, особенно Скарлетт, кажется, рады видеть его. Я хочу спросить его, почему он не сел со своими друзьями, но потом осознаю: у него их нет. Все с его потока уже окончили школу. Как и Чейзу, ему девятнадцать лет, и он тут старше остальных.

Я не очень-то поддерживаю разговор. Как обычно, мои мысли далеко. Не могу забыть выражение лица Чейза, когда он понял, что я была девственницей. Не испуганное, нет, обеспокоенное! Хотя немного испуга тоже было.