Коллекционеры - Дэвид Бальдаччи

– Как знать… Все дело в том, что мне, черт побери, вовсе не хочется лично убедиться в том, что он не может.

– Оставь эти заботы мне.

Лео поднял руки, сдаваясь.

– Хорошо, тогда заботься об этом за нас обоих.

– Вот и отлично. Рада, что мы договорились.

Лео побродил по комнате, засунув руки в карманы.

– Что-то еще? – спросила она.

– Ну да. Что это за крупное дело?

– Все расскажу, когда время придет. А сейчас тебе это знать не обязательно.

Лео сел на постель.

– Я ж не из ЦРУ! Я такой же кидала и аферист, как ты. И тоже никому не доверяю. – Он поизучал ее сумку. – Если тебе неохота мне все рассказать, тогда я никуда и не поеду, куда бы тебя черт ни понес.

– Ты же сам понимаешь, что наша договоренность остается в силе, Лео. Если свалишь сейчас, получишь фигу. Два мелких дела и одно крупное. Так мы с тобой договорились.

– Да, конечно, только это вовсе не предусматривало уход за малышом, который чуть не упек нас в тюрягу. Так что, дорогая леди, может, следует несколько изменить условия договора?

Она возмущенно уставилась на него:

– Что такое?! Ты намерен теперь заниматься вымогательством? И это после того, как я устроила тебе самую блестящую аферу за всю твою жизнь?

– Мне не нужно больше денег, Аннабель. Я просто хочу знать, что это за крупное дело. Или я в нем не участвую.

Аннабель перестала складывать вещи и внимательно посмотрела на него.

– Если я скажу, куда именно мы отправляемся, этого будет достаточно?

– Ну… зависит от того, что это за место.

– Атлантик-Сити.

У Лео, казалось, отлила от лица вся кровь.

– Ты что, совсем с ума спятила?! Тебе что, прошлого раза мало?!

– Это было давно, Лео.

– Для меня не так уж и давно! И чего бы нам не взяться за что-нибудь попроще, например, за мафию?

– Ат-лан-тик-Си-ти! – прошипела она по слогам.

– Да почему?! Это все из-за твоего старика?

Она не ответила.

Лео встал и ткнул пальцем в ее сторону:

– Тебя надо бы в психушку поместить, Аннабель. Если ты думаешь, что я снова полезу вместе с тобой в эту чертову мышеловку просто потому, что тебе хочется что-то доказать, то ты не знаешь Лео Рихтера!

– Самолет в семь утра.

Лео еще пару минут стоял, нервно переминаясь с ноги на ногу, и смотрел, как она собирает вещи.

– По крайней мере, мы первым классом летим? – спросил он наконец.

– Да. А что?

– А то! Это, скорее всего, мой последний перелет. И мне хотелось бы, чтобы он прошел на высшем уровне.

– Как тебе будет угодно, Лео.

Он вышел из комнаты, и Аннабель продолжила складывать свои вещи.

Калеб Шоу сидел в читальном зале отдела редких книг и работал. Поступило несколько заявок от постоянных читателей на материалы из фонда Розенвальда. Это требовало разрешения заведующего. Потом он провел много времени у телефона, консультируясь с одним университетским профессором, готовившим к публикации книгу о личной библиотеке Джефферсона, которую тот продал государству, после того как англичане сожгли город во время войны 1812 года. Это его собрание книг и легло в основу нынешней библиотеки конгресса. Потом Джуэлл Инглиш, пожилая женщина и постоянная посетительница читального зала, попросила принести ей один из «десятицентовых романов» Билла.[4]Ее очень интересовали серийные издания Бидла, и у нее самой, как она сообщила Калебу, была неплохая их коллекция. Стройная женщина с редкими седыми волосами, очень улыбчивая, она, как догадывался Калеб, тоже была одинока. Ее муж умер десять лет назад – это она тоже ему сообщила, – а семья разъехалась по всей стране. Именно по этой причине он всегда затевал с ней разговор, когда она приходила в библиотеку.

– Вам здорово повезло, Джуэлл, – сказал ей Калеб. – Эту книгу только что вернули из реставрации. Она здорово растрепалась, надо было ее подновить.

Он подал ей книгу, поболтал с посетительницей еще пару минут по поводу безвременной кончины Джонатана де Хейвна, а затем вернулся за свой стол. Некоторое время он еще смотрел, как эта пожилая женщина медленно надевает свои толстые очки и перелистывает старое издание, делая какие-то записи на принесенных с собой листах бумаги. Здесь по вполне понятным причинам было разрешено пользоваться только карандашами и отдельными листами бумаги, и посетители были обязаны, покидая читальный зал, предъявлять для осмотра содержимое своих сумок и портфелей.

Дверь в читальный зал открылась, Калеб поднял глаза и увидел, что вошла женщина из административного отдела. Он встал и вышел из-за стола, чтобы поздороваться с ней.

– Привет, Калеб. У меня для вас записка от Кевина.

Кевин Филипс исполнял теперь обязанности заведующего, заняв место де Хейвна после его смерти.

– От Кевина? Почему он не позвонил или не послал ее по электронной почте?

– Кажется, он пытался, но либо у вас было занято, либо вы не отвечали. А электронной почтой он почему-то не захотел воспользоваться.

– Да, я сегодня был здорово занят.

– По-моему, это что-то срочное. – Она вручила ему конверт и вышла. Калеб повернулся к столу, но тут споткнулся о завернувшийся коврик под стулом, взмахом руки сбил свои очки со стола на пол и тут же наступил на них, с хрустом раздавив стекла.

– Господи помилуй, какой же я неловкий! – Он посмотрел на конверт, потом поднял с пола пришедшие в негодность очки. Да, теперь он не в состоянии что-либо прочитать. Без очков он практически слеп. А дело, судя по всему, срочное.

– Вы и раньше спотыкались об этот коврик, Калеб, – сочувственно напомнила ему Джуэлл.

– Спасибо за напоминание, – произнес он сквозь стиснутые зубы. И вдруг повернулся к ней: – Джуэлл, можно ваши очки на минутку? Мне надо прочитать эту записку.

– Да я же слепая как крот. Они вам могут не подойти.

– Не беспокойтесь, я такой же, по крайней мере, когда дело касается чтения.

– Может, будет проще, если я вам сама ее прочитаю?

– Нет-нет. Понимаете, там всякое может оказаться…

Она захлопала в ладоши и прошептала:

– Вы полагаете, что там секретная информация? Как волнительно!

Он снова посмотрел на записку, а Джуэлл с готовностью протянула ему свои очки. Он надел их, сел за стол и прочел, что Кевин Филипс просит его немедленно зайти в административный отдел, который размещался на закрытом для посторонних этаже здания. Его никогда раньше не вызывали туда, по крайней мере таким вот способом. Он медленно сложил записку и сунул в карман.