Убийство в состоянии аффекта - Фридрих Незнанский

– А как вы познакомились?

– Ну как? Просто поболтали раз в лифте о погоде, – хмыкнул подросток.

«Точно, он слышал, как я говорил с соседкой», – подумал Турецкий.

– А больше ты с ней нигде не встречался?

– Один раз, случайно, в одном месте.

– В каком?

– В «Кафе на Ордынке». Это ночной клуб. А что?

– Ты с ней туда ходил?

– Нет, конечно. Я со своей компанией пришел, она там была. Кивнули друг другу – вот и все.

– Она одна была?

– С какой-то девицей. Тоже модель. Красивая: метр весемьдесят, рыжая, волосы пушистые, глаза серо-голубые, кожа белая. Грудь – третий размер.

– Тебе бы фотороботы составлять, – похвалил Турецкий.

– А что, могу, – небрежно пожал плечами подросток. – Я эту ее подружку где-то уже видел, в каком-то журнале. Найти?

– Пока не нужно. Когда ты встретил Полину Лебедеву в «Кафе на Ордынке»?

– На прошлой неделе в пятницу.

– А в последний раз когда ее видел?

– В последний? – парень задумался.

Турецкому показалось, что до него только теперь дошел смысл слов «в последний раз». Лицо подростка посерьезнело, даже погрустнело.

– Наверное, вчера. Да, точно, вчера.

– Вчера? Во сколько?

– Я из школы возвращался… В начале третьего. Она газеты из своего ящика вынимала.

– Писем ей не было, ты не видел?

– Нет, кажется. Она обычно письма рассматривала, стоя у ящиков. Читала, от кого… Нет, вчера она только газеты вытащила и пошла пешком по лестнице, а я на лифте поехал.

– Пешком? На одиннадцатый?

– Да, – подтвердил парень. – Она часто пешком ходила. Для тренировки.

Дверь сто двадцать четвертой открылась, и на площадку выглянула давешняя пожилая дама. Увидев, что Турецкий разговаривает о чем-то с сыном соседей, она очень неодобрительно хмыкнула и демонстративно застыла в дверном проеме, стараясь не пропустить ни одного слова.

Турецкий понял, что пора откланиваться.

– Слушай, ты толковый парень. Ты не знаешь, Лебедева с кем-нибудь из соседей по дому общалась?

Толковый парень задумался. Соседка покашляла, словно у нее запершило в горле. Ротвейлер переключил внимание на новый живой объект. Турецкий прочел его мысли: «Если эта старая ведьма дернется в нашу сторону, я успею прокусить сонную артерию этому типу в серых штанах и завалю бабку на полпути к нашей двери…»

– Мне кажется, она дружила с актрисой с пятого этажа, – назло старой соседке сообщил подросток. – Там у нас в сто восьмой живет известная актриса, в кино часто снималась. В старом, еще совковом… В лицо знаю, а не помню, как зовут.

– Старая актриса?

– Да, старая. Лет сорок, наверное, – искренне ляпнул подросток.

«Мне в его возрасте тоже все сорокалетние казались старыми сморчками», – подумал Турецкий, бодро сбегая вниз по лестнице на пятый этаж. – Только бы была дома, – подумал он о «старой» актрисе. – Если не окажется, оставлю записку и заеду вечером".

И сам же себе ответил ехидным голосом, что зря надеется – никто из здешних жильцов Разумовского с Лебедевой под ручку конечно же не видел. И вообще все они глухие и слепые. И ничто их не интересует, кроме своего кармана.

Ему повезло. Актриса была дома и даже лично открыла дверь, что значительно облегчило Турецкому идентификацию ее личности. Актриса говорила по мобильному, прижав его щекой к плечу, а свободными руками красила ногти. Турецкому она помахала, как старому знакомому, приглашая войти, и ответила телефонному собеседнику:

– Точно, точно, совершенный идиот… Желтое в крапинку и не очень жесткое. Да, и в сиреневом пойдет… Я его накрываю крышкой…

Турецкий переступил с ноги на ногу. Актриса сделала ему глазами и бровями предложение присесть на мягкий пуфик под вешалкой и даже извинилась: мол, треплются и треплются по телефону, никак их не остановишь, вы уж простите, посидите пока… И все это – без единого слова, одной мимикой.

«Как же ее по имени?» – вспоминал Турецкий.

Фамилию он моментально припомнил, а вот имя… Эх, что значит, давно телевизор не смотрит. Наталья? Надежда? Что-то такое на "н"… Настасья?

– Целую, и тебя также, – сказала в трубку актриса, нажала отбой и, отпустив щеку, уронила телефон на колени. Помахала в воздухе накрашенной левой рукой. – Да? Я вас слушаю. Вы кто?

Турецкий представился. По лицу актрисы пробежало облачко досады.

– Да, конечно, это в связи с сегодняшней трагедией.

– Вы уже знаете?

– Весь дом знает. Такое несчастье. А почему вы ведете дело?

– Потому что мне его поручили, – мило улыбнулся Турецкий.

– Я понимаю, – серьезно кивнула актриса, – но почему вам? Вы ведь занимаетесь только важными делами, – подчеркнула она слово «важный». – А та девочка из сто двадцать пятой, как я понимаю, погибла сама… Или я не все знаю?

– Вы хорошо знали Полину Лебедеву? – в свою очередь спросил Турецкий.

– Нет, конечно.

Актриса пожала плечами.

– Обычные соседские отношения. «Здравствуйте, до свидания, как дела?…» Не более.

– Вы не знаете, у нее есть в Москве родственники?

– Нет. Ее родители живут в Омске. Я их никогда не видела. Мне кажется, они ни разу к ней не приезжали.

– Вы знаете, чем Полина занималась в Москве?

– Работала в модельном агентстве, насколько я знаю. Часто уезжала на съемки.

– А кого-то из ее подруг, друзей вы случайно не знаете?

Актриса недовольно нахмурилась.

– Эти ваши вопросы… Откуда я знаю? – раздраженно воскликнула она. – Ну что с того, что я видела ее то с одним человеком, то с другим? Из этого нельзя делать выводы. Мало ли какие отношения их связывали? Это все очень личное… Она со мной не делилась.

– Кто к ней чаще приходил?

– Высокая рыжеволосая девушка. Ну и что? Я даже не знаю ее имени. Если окажется, что она в чем-то замешана, я никаких показаний официально вам давать не буду.

– Я надеюсь, этого не понадобится. Давно вы видели ее с подругой?

– Недавно, но, может быть, и давно. У меня плохая память на время. Мне кажется, на прошлой неделе, но вполне может быть и месяц назад. У подруги серебристый «Сааб», модели не знаю, номера тоже, разумеется. Вам это что-то дает? По-моему, все эти расспросы коту под хвост.

– Большое спасибо. Вы мне помогли. Можно автограф?