1421 год, когда Китай открыл мир - Гевин Мензис

Подобно всем морякам на свете, китайские мореплаватели были людьми суеверными. На каждом корабле великой армады имелась особая каюта-часовенка, посвященная Шао-Линь — святой заступнице моряков. Вечером перед ужином на каждом корабле читалась посвященная ей коллективная молитва. Когда китайские моряки сходили на берег в иностранном порту, они не забывали брать с собой круглое бронзовое зеркальце, которое, согласно поверью, должно было отпугивать злых духов. С этой же целью применялось так называемое священное буддийское колесо, которое медленно крутили за ручку, распевая молитвы. Однако это можно было делать лишь на борту из-за некоторой громоздкости этого устройства.

Элиту команды составляли навигаторы (штурманы) и знатоки компаса; для работы им был предоставлен закрытый мостик, жили они и питались отдельно от других членов команды. На кораблях также находилось изрядное количество ремесленников и квалифицированных мастеров всех профессий и специальностей — конопатчики, мастера по шитью парусов, кузнецы, механики, плотники, лакировщики и маляры, которые должны были ремонтировать корабли и поддерживать их в пригодном для плавания в открытом море состоянии. На борт приняли даже каменщиков и резчиков по камню, которые, завершив работу в Запретном городе, оказались не у дел. В составе экипажа имелся также ученый-исто-рик, Ма Хуань (Ма Huan), в обязанности которого входило написание истории путешествия. Его дневники под общим названием «Подробный отчет о виденных мною берегах и землях» были опубликованы в 1433 г., то есть через 10 лет после завершения путешествия Чжэн Хэ.

Сыпучие продукты — бобы сои, пшеницу, чечевицу и рис — везли на особых кораблях-зерновозах, которые были так велики, что это позволяло флоту находиться в открытом море, не заходя в порты и не пополняя запасов продовольствия, до четырех месяцев. Тут, однако, существовала большая опасность: стоило только одному или нескольким зерновозам затонуть, как флот неожиданно мог оказаться в Отчаянном положении. Молодые бобы сои, которые круглый год выращивали на борту в специальных кадках, использовали в самых разных целях. В частности, длинные побеги, так называемые «желтые усы», которые давала соя, служили источником аскорбиновой кислоты, рибофлавина и никотиновой кислоты, являющихся составными элементами витамина С, и помогали экипажу спасаться от такой ужасной болезни, как цинга. Китайские лекари отлично понимали опасность цинги и знали средства борьбы с ней. С этой целью на борт брали также большие запасы цитрусовых — диких и окультуренных лимонов, апельсинов и грейпфрутов — и других содержащих витамин С плодов, таких, к примеру, как кокосовые орехи. Надо сказать, что более всего в этом отношении ценились грейпфруты, целебные свойства которых были известны китайским медикам еще с V в. до н. э. «Разумный и рачительный государь должен знать, какую большую пользу может принести государству Чу высаживание на его землях плодовых садов, где произрастают апельсины и грейпфруты»[39].

Рис был не белым, а коричневым; его шелуха служила источником витамина Β1. Китайцы знали о целебных свойствах и этого витамина, а потому болезнь бери-бери, вызывающая дегенерацию нервной системы, встречалась у китайских моряков крайне редко. Из свежих овощей на корабельном камбузе чаще всего можно было обнаружить капусту, турнепс и молодые побеги бамбука. Когда овощи подходили к концу, моряки ели «желтые усы» сои, которые в этом случае приобретали особую ценность. Из сои делали также соевый творог, или тофу, богатый витамином D, и любимый всеми соевый соус. Тофу и овощи также часто приправляли соусом из рыбы, сушеных водорослей и специй. Кроме того, такую пищевую добавку, как глутамат, получали из зерен пшеницы. Их жевали, жвачку выплевывали в котел и ставили в теплое место для ферментации. Подобный способ приготовления глутамата существует в латиноамериканских деревушках и в наши дни. Из пшеничной муки приготовляли также лапшу, макароны и клецки. Сахарный тростник использовали для подслащивания сушеных фруктов или просто жевали, откусывая по кусочку от стебля.

Фрукты и овощи хранили или консервировали самыми различными способами, часто довольно остроумными. Фрукты сушили или засыпали сахаром, груши, побеги бамбука и виноград зарывали в песок, овощи солили или мариновали в уксусе с добавлением сахара[40].

Мясо на кораблях имелось в ограниченном количестве. По преимуществу это было мясо собак, которых держали на борту и кормили с целью последующего употребления их в пищу. Важное место в мясном рационе представляли также лягушки, которых содержали в специальных чанах. Цыплят, предназначенных для ритуала гадания, берегли и в пищу не употребляли, зато рыбы — свежей, соленой, сушеной, а также чуть «с душком» для пикантности (так сказать, ферментированной) — было сколько угодно. Рыбу ловили специально выдрессированные для этого морские выдры; обычно эти животные работали парами, загоняя в сети стаи мелкой рыбешки. Кроме того, рыбу ловили с помощью неводов и на крючок. Матросы пили зеленый, черный и красный китайские чаи и рисовое вино, которое было чрезвычайно популярно. «Через шесть месяцев [в августе] мы еще жевали дикие сливы и ягоды; когда пошел седьмой месяц, варили кабачки и фасоль, когда миновал восьмой, стали есть сушеные финики, а на десятый месяц раздобыли риса и приготовили крепкое вино, чтобы выпить за здоровье и долголетие»[41].

Из вина делали ликеры, водку и уксус. На специальных Джонках везли большие запасы питьевой воды, которую при Первой необходимости перекачивали на корабли. При всем том, китайцы умели получать дистиллированную воду из морской воды, используя в своих дистилляционных устройствах для правильного процесса опреснения тюленью ворвань или даже вполне современный керосин. Умея опреснять воду и сохранять овощи в течение длительного времени, китайцы могли переплыть любой океан без особого ущерба для здоровья команды. Пища, которую потребляли китайские моряки во время плавания, была куда более разнообразной и питательной, нежели рацион матросов Магеллана во время его знаменитого кругосветного плавания спустя столетие. «Мы ели одни только заплесневелые сухари, превратившиеся в труху, где попадались черви и крысиный помет»[42]. На китайских кораблях за крысами охотились особые собачки, взятые в плавание именно с этой целью. Для уничтожения вредных насекомых применялся мышьяк, который, кстати, использовался также в качестве удобрения, вносившегося в почву в кадках, где выращивались овощи.

Наложниц на корабли набирали из плавучих борделей в Кантоне[43]. Эти девушки принадлежали к этнической группе, именуемой «танка». Танка были дальними потомками переселившегося на побережья Китая племени, специализировавшегося на ловле жемчуга. Они говорили на особом диалекте и отличались от китайских женщин тем, что отказывались бинтовать себе ступни. Танка запрещалось сходить на берег в порту, куда заходили корабли, и выходить замуж за китайцев. Они посещали великолепные банкеты, которые устраивали капитаны того или иного судна, и умели пить, не пьянея, — этому, между прочим, их специально обучали, поскольку на банкетах вообще пили очень много. Девушки танка были довольно образованными и знали до тонкостей искусство любви. Кроме того, они должны были уметь развлекать знатных путешественников, а потому неплохо играли в карты и шахматы, пели песенки, подыгрывая себе на музыкальном инструменте, хорошо танцевали, были обучены манерам, подобающим театральной актрисе, и могли при случае поставить и сыграть пьеску. В большинстве своем они были буддистками. Будду они принимали безоговорочно, возможно, по той причине, что он в своем учении никогда никого не осуждал, призывал ко вселенской любви и в равной степени сочувствовал всем людям, будь то император, посудомойка или проститутка.