Под ручку с мафией - Марина Серова

— Пока!

Это значит, пока они меня не трогают, мне следует сидеть тихо, не дергаясь. Хорошо, ублюдки, на это я согласна. Что ни говори, с какими-то бандитами договоренность у меня имеется, и обижать вас первой я не буду. А ваше любезное приглашение к этому путешествию временно забуду. Прощаю вам мои слезы, все еще текущие из глаз, и необходимость то и дело шмыгать носом после того, как вы опрыскали мое лицо какой-то поганью из баллончика. Прощаю вам и то, что держите мои руки — по одному ублюдку на каждую. А вот то, на что вы сейчас отважитесь, я вам уже прощать не буду. Пусть все получится по вашим словам: уж извините, дернусь!

Машина выехала на Астраханскую и, набирая скорость, покатила к детскому парку.

Щербатый так и не отвернулся, нагло разглядывал мой профиль, дыша зловонием чесночного перегара. Он меня раздражал. Второй, слева, тупо смотрел в затылок водителю, потряхивал головой на ухабах и время от времени тихо порыкивал себе под нос. Он был явно разобижен на меня за оплеуху, которую схлопотал вскоре после того как обхватил меня сзади во дворе первой городской больницы. Теперешнее его поведение мне нравилось.

Я выжидала. Когда машину чувствительно тряхнуло, взвизгнув, подскочила вверх и съехала задом по спинке и сиденью. Короткая, не по погоде, юбочка вся собралась чуть ниже пояса. Ноги, прикрытые теперь лишь колготками, были представлены на всеобщее обозрение. Мои похитители принялись за это обозрение с самозабвением.

Я продолжала выжидать и от нечего делать хвалила себя за то, что утром, не пожалев времени, надежно закрепила ножны дареного ножа в кармане куртки. Надежно, безопасно и всегда под рукой.

Мы явно приближались к пункту назначения. Машина, сбросив скорость, начала сворачивать во двор двухэтажного убогого жилого строения. На дальнейшее выжидание времени не оставалось. Хорошо. Пусть этот момент и будет самым подходящим.

Я, вдруг засмущавшись, слегка подтянула ногу вверх и проделала трогательно-неуклюжую попытку прикрыть ею другую от нескромных взглядов. Получилось неплохо, и неплохо подействовало.

Щербатый издал звук — нечто похожее на «Ы-и-и!», облапил пятерней мое колено и решительно двинул руку вверх по бедру. Я резко повернула к нему голову, но глянула на него исподлобья в упор уже Ведьма. Машину опять тряхнуло, и мой лоб с треском врезался в его переносицу. Руку он мне освободил и, полуослепший, занялся произнесением нецензурных звуков. Я же, извернувшись змеей, коленями оказалась почти на полу, уперлась во что-то ногами и, выпрямившись пружиной, впечатала локоть под челюсть левого. То ли прибыв наконец к месту назначения, то ли опешив от внезапной возни сзади, водитель резко затормозил. Щербатый, полностью не разбираясь в ситуации и осознавая только, что его вдруг сильно ударили, глупо махнул рукой и задел меня по виску. Прическа на мне не ахти какая, но и ее не следовало бы портить так грубо. В ушах зазвенело. Тяжелая, однако, оказалась у него рука. Он быстро приходил в себя, уже вовсю хлопал глазами, стараясь разглядеть окружающее. Водитель, выскочив из машины, распахнул левую заднюю дверцу и, бурча что-то угрожающее, тащил за ворот отключенного гоблина. Пауза затягивалась, и это не было мне на пользу. Я втиснулась телом в промежуток между передними сиденьями, дотянувшись, сорвала с магнитолы сенсорную панель, ухватила за скобу и, обрывая провода, выдернула увесистый металлический ящичек из гнезда. И почувствовала, как рука щербатого, вцепившись в куртку на моей спине, тянет назад. Я даже помогла ему и, оказавшись нос к носу с его перекошенной от злобы физиономией, шмякнула магнитолой, словно половинкой кирпича, по его стриженой головушке. Оценивать результаты было некогда, но я успела заметить, как его глаза поплыли в разные стороны. Он обмяк и привалился к дверце. Водитель, горя желанием во что бы то ни стало до меня добраться, прикладывал максимум усилий, стараясь выдернуть гоблина наружу, но застрявшая под передним сиденьем нога несчастного сильно усложняла дело. Я освободила защелку двери, и щербатый наполовину вывалился наружу. Рухнув на колени, он повернулся ко мне филейной частью. Я достала нож и легко, но длинно полоснула им поперек его задницы, прошипев сквозь зубы: «На память от Ведьмы!»

Схватка потеряла темп, но произошло это не по моей вине. Водитель наконец вырвал гоблина наружу и сунул свою изрыгающую ужасные слова голову в салон. Я оценила это и, размахнувшись, ударила его магнитолой по устам. Он взвыл по-дурному и исчез из поля зрения. Через секунду я опять увидела его, спешащего куда-то в сторону.

Можно считать, что выход отсюда я себе отвоевала. Что ж, посмотрим, как обстоят дела снаружи.

Прижав нож клинком к запястью, я выбралась на свет Божий.

Узкий, длинный двор, сзади — арка, через которую мы сюда попали, с боков двухэтажное жилье, окна без стекол, под ногами — гоблин уже шевелится, прямо — метрах в сорока — глухая кирпичная стена и перед ней «Мерседес», не из самых больших, черный, с темными, блестящими стеклами.

Тихо фыркнув двигателем, «Мерседес», слегка присев на задние колеса, двинулся и «шагнул» на половину расстояния между нами. Чавкнул дверями и выпустил из себя чистеньких ребят, пригодных ростом любой баскетбольной команде. Они, не сделав и шага, прислонились к машине, с любопытством меня разглядывая. Драться больше не хотелось. Убегать от них было бессмысленно, и я занялась приведением в порядок одежды, перекрученной на мне самым замысловатым образом. О ноже я не забывала и действовала с осторожностью.

— Иванова!

Из водительской дверцы «мерса» выбрался еще один и медленно пошел ко мне, снимая на ходу темные очки.

Сергей.

Что за идиотство! Нельзя было обойтись без спектакля?!

Негодование рванулось наружу. Я встала прямо, чуть расставив ноги и спрятав руки за спиной.

— Привет!

Я сдвинулась назад и в сторону.

— Мир, мир! — плавно повел он рукой перед грудью.

— Ты была в больнице у Коврина? Ребята берут всех, кто приходит к нему, и везут ко мне. Ты просто попала в нашу облаву, не психуй.

— Что дальше?

Настроена я была немиролюбиво.

— Тебе нож наточить не надо?

Из дома справа, из двери, болтающейся на одной петле, высунулся водитель «Фольксвагена» и, не отнимая от нижней части лица тряпку, истошно проорал:

— Цибиз! У нее нож! Она, падла, Пашке всю жопу изрезала!

Один из тех, у «Мерседеса», подскочил к водиле и затолкнул его обратно в дом, второй двинулся к нам и остановился сбоку от Сергея.

— Не затупился?

Я, не скрывая, глянула на нож. В месте, где клинок входит в рукоятку, — тонкая коричневая полоска. Пашкина кровь.

— Терпимо пока.

— Садись ко мне, — Сергей мотнул головой в сторону «мерса», — поговорим.

Ох, как я устала от всех этих разговоров, недомолвок, секретов! Хорошая вещь кружева, красивая, но они идут на отделку кромок, а не на шитье рубашек. Хорошо «плести кружева», флиртуя, а не в таких делах.