Христианство, его происхождение и сущность - Николай Николаевич Розенталь

ортодоксально-христианской, и католической, т. е. мировой, вселенской, если не фактически, то, во всяком случае, в перспективе. Однако название «католическая» преимущественно закрепилось за западной церковью, так как в эпоху разделения она господствовала в подавляющем большинстве европейских стран и в 1099 году завладела на некоторое время Иерусалимом, а в 1204 году даже Константинополем, хотя тоже ненадолго. Восточная церковь не знала такой бурной экспансии, но зато она не вводила у себя тех религиозных новшеств, которые начиная с V века принимались на Западе, и поэтому, чтобы подчеркнуть свою верность древним христианским традициям, стала по преимуществу называть себя православной.

Поскольку в Западной Европе письменность первоначально везде велась на латинском языке, а в Византийской империи официальное хождение имел греческий язык, постольку западнохристианская, или католическая, церковь получила также название латинской, а восточнохристианская, или православная, — греческой.

В XI веке католический мир во главе с римским папством под лицемерным предлогом «освобождения» Иерусалима, где якобы находился «гроб господень», предпринял захватническую войну против ближневосточных стран. Папа Урбан II (1088–1099) раздавал свидетельства об отпущении грехов (индульгенции) всем, кто уходил в так называемый «крестовый поход». Напротив, для православной, Византийской империи тогда наступал последний период существования. Турки отняли у нее Малую Азию и начинали угрожать европейским владениям Византии. Но гибель Византийской империи не повлекла за собой гибели православия. Центр восточного христианства переместился в славянские государства — Болгарию, Сербию и особенно в Россию, где уже в XV веке Москва сделалась признанной религиозной преемницей Константинополя.

Основное различие в исторической судьбе православия и католицизма со времени их взаимного обособления определилось тем, что первое большей частью являлось покорным слугой светской государственной власти, тогда как второй обладал в значительной степени независимой, самоуправлявшейся церковной организацией. Католическая церковь, как крепко сплетенная паутина, опутывала все страны, находившиеся под ее духовным господством, и деспотически руководила всей их умственной жизнью.

Школьное и даже университетское образование в Западной Европе вплоть до наступления капиталистической эры целиком находилось в ведении духовенства. Латинское слово «клерикус» (клирик) стало служить одновременно для обозначения духовного лица и вообще всякого грамотного человека. Все члены католического духовенства, как и все люди, учившиеся в школах средневекового Запада, понимали друг друга, потому что основным общеобразовательным предметом обучения являлся тогда латинский язык, на котором долго писались почти все книги и могло совершаться церковное богослужение. Поэтому в глазах темных, невежественных масс духовные липа, умеющие говорить на книжном языке и произносить на нем молитвы богу и святым, были обладателями каких-то сокровенных, таинственных знаний и располагали сверхъестественным могуществом. Католическое духовенство с выгодой для себя использовало свой престиж и ревниво охраняло захваченное им монопольное положение в умственной жизни общества. Оно подвергало злобным преследованиям всех тех, кто, не будучи клириком, пользовался в народе репутацией знающего, сведущего человека — знахаря, ведуна. В таких людях духовенство видело своих опасных соперников и ожесточенно обвиняло их в сношениях с «нечистой силой» — дьяволом. С большим подозрением церковь относилась также к истерическим женщинам, не поддававшимся воздействию местных духовных пастырей. Этих несчастных больных женщин объявляли ведьмами и взваливали на них ответственность за происходившие там, где они жили, стихийные бедствия — засуху, неурожай и т. п. Обвинительные процессы против «ведьм» рассматривались на церковных соборах, как, например, в Париже в 829 году, и служили материалом для некоторых папских посланий (булл).

Православное духовенство в отличие от католического должно было довольствоваться более скромной общественной ролью. Ни в Византийской империи, ни в царской России оно никогда не стояло выше светской государственной власти и даже не являлось первым сословием, но занимало второе место после дворянства. Православная церковь не могла противопоставлять себя государству и претендовать на положение международной, космополитической организации. Поэтому она не имела и своего специфического универсального языка, каким на католйческом Западе стал латинский язык. Служители православной церкви в каждой стране должны были говорить и писать на языке, понятном людям этой страны. Указанное обстоятельство, безусловно, имело положительное значение для развития духовной культуры. В Киевской Руси уже в XI веке были созданы такие выдающиеся литературные произведения на разговорном языке, как, например, «Повесть временных лет», подобных которым в то время не появилось нигде в Западной Европе. Даже виднейшим авторам раннесредневекового Запада, в том числе известным летописцам— Григорию Турскому, Бэде, Эйнгарду, Нитарду, Гвиберту Ножанскому и другим, — приходилось писать исключительно по-латыни.

Но при всем различии в политическом положении католической и православной церквей они обе, разумеется, имели одинаковую социальную сущность, и поэтому обе по мере сил одинаково служили интересам господствующего класса. Только католическая церковь большей частью действовала при этом от своего собственного имени, тогда как православная обычно выступала в качестве духовного орудия государства. Но поскольку и в России, и в других странах, где господствовала православная религия, руководство умственной жизнью эпохи феодализма, особенно на его ранних стадиях, целиком принадлежало духовенству, постольку и здесь именно духовенство несет на себе полную ответственность как за преследование самостоятельно мысливших людей, так и за борьбу со всякого рода иноверцами. Не случайно, что, когда правительство царя Ивана IV приговорило к смертной казни холопа Никиту, который пытался полететь на сделанных им деревянных крыльях, оно мотивировало свой приговор чисто религиозными соображениями: «Человек не птица, крыльев не имат. Аше же приставит себе крылья деревянны, против естества творит. То не божье дело, а от нечистой силы. За сие дружество с нечистой силой отрубить выдумщику голову». Как видим, православная церковь, подобно католической, приписывала смелые, творческие мысли внушению дьявола! Преследованиям духовенства подвергся и знаменитый русский первопечатник Иван Федоров, которому пришлось в 1565 году покинуть Москву, так как в печатании книг была усмотрена «ересь».

И на Западе, и в России в эпоху феодализма классовая борьба угнетенных против угнетателей обычно принимала религиозную форму, так как умственная жизнь феодального общества всецело находилась под опекой церковников.

«…Как это бывает на всех ранних ступенях развития, — говорил Ф. Энгельс, — монополия на интеллектуальное образование досталась попам… При этих условиях все выраженные в общей форме нападки на феодализм и прежде всего нападки на церковь, все социальные и политические революционные доктрины должны были по преимуществу представлять из себя одновременно и богословские ереси»[28] Точно так же и В. И. Ленин отмечал, что «было время в истории, когда… борьба демократии и пролетариата шла в форме борьбы одной религиозной идеи против другой»[29]. Стремясь уничтожить «ереси», представлявшие собой, по определению Ф. Энгельса, «выраженные в общей форме нападки на феодализм», католическая церковь создала специальный орган для сыска еретиков, получивший грозную всемирно-историческую