Эта маленькая леди - Шана Лаут

- Не могу не согласиться, - пожала плечами леди. Как-то слишком уж отстранённо. Надеюсь, не слишком её обидела отказом. Сейчас у меня, действительно, не лучшее состояние, чтобы появляться в той комнате.

Ужин дворецкий предусмотрительно подготовил в малой обеденной зоне, выделенной рядом с кабинетом специально на случай большого объёма работы, когда даже в туалет сбегать некогда. Ела я быстро, не замечая вкуса, продолжая обдумывать каждую услышанную фразу. Крутила их и так, и эдак. Проверяла все возможные смыслы и контексты, возникающие в связи с другими фразами и действиями людей, произносивших их.

Когда голова была готова опухнуть от переизбытка информации, бабушка отправила меня спать. Это было очень верным решение. Всё же мне нужно быть завтра достаточно выспавшейся и посвежевшей, а не будто только восставшей из могилы.

Эта мысль чуток дёрнула, но отвлекать от приготовлений ко сну не стала. Как говорилось в прошлой жизни: «Утро вечера мудренее». Буду полагать, что в этом мире те же законы мироздания. И проснувшись с утра, я почувствую, как мозг уже разложил всё по полочкам, заархивировал и зафиксировал в хронологическом порядке.

Вот только едва осознав себя пробуждающейся, я ощутила только увеличившийся дискомфорт в районе груди, чуть ниже сердца. Там, где обычно зрела вся моя истинная сила, сейчас творилось какое-то помутнение, волнение. В общем всё, чего никогда не было.

Открыв глаза и встретив привычный потолок цвета морской зелени, что так радовал и расслаблял в такую рань, я скривилась от раздражения. Вот же! У меня ведь вся комната в близких этому оттенках, разбавленных белыми оттенками в мебели. И ничего из этого меня не радовало. Не радовало, потому что это совсем не то.

А вот что «не то»? Это мозг расшифровывать не спешил. Просто высыпал на меня всё скопившееся за вчера, отсортированное и правленное, и на этом взял паузу. Мол: «Ты этого хотела? Этого. Тогда не требуй от меня большего».

Залетевший в комнату призрак личной горничной, что даже после смерти не решилась покидать меня, очень озадачился моему состоянию. Её полупрозрачное белёсое тело начало неравномерно мерцать, выдавая взволнованность, но вслух что-то сказать или спросить женщина не спешила, лишь приступила к своим обязанностям.

Приготовленная ею ванная была с большим добавлением освежающих и бодрящих растворов, она даже шампунь мне выбрала со снежной мятой. Что уж говорить про дальнейшие приготовления.

Платье - цвета весенней, но ещё бледной зелени - лёгкое по ощущениям, но на вид, будто я готова бросится в бой. Даже полусапожки удобные для бега подобрала, а не только в тон платью. Причёска высокая, а удобная настолько, что не развалится, даже если я оседлаю дракона. Из макияжа лишь подведённые глаза и чуть тронутые помадой губы, едва ли отличающейся цветом друг от друга.

Бабушка, встретившая меня на выходе из покоев, удивлённо застыла, потеряв даже способность сдерживать себя. Брови леди удивлённо взметнулись на середину лба, глаза ошеломлённо бегали по моему виду, подмечая все мелкие детали. Лишь мой вопросительный взгляд на такую реакцию привёл её в себя.

- Ты будто на войну собралась, - разъяснила бабуля, взмахом руки показывая на всю меня.

- Учитывая, что происходит, это едва ли не прелюдия к войне, - пожала я плечами и продолжила путь к малой столовой, где, судя по запахам, уже накрыли завтрак.

Дворецкий, ожидавший моего прихода у самых её дверей, кое-как сумел сдержать своё удивление и никак его не показать. Даже рука не дрогнула, открывая передо мной дверь и придерживая её. А уж голос, пожелавший мне доброго утра и приятного аппетита, и вовсе остался неизменно твёрдым и бесстрастным.

И снова еда без особого вкуса. Даже крепкий сладкий чай, что очень поддерживает силы в столь раннее утро, никак себя не отметил. На мгновение мне показалось, будто он и вовсе лишь подкрашенная вода с примесью пыли. Отвратительное чувство, заставляющее невольно кривиться.

Естественно, что для бдительной леди Тифиды это не осталось незамеченным. Но бабушка промолчала, поджав губы и вновь неестественно прямя спину.

- Карета подана, миледи, - сообщил дворецкий, когда я допивала вторую чашку.

- Спасибо, Джореф, - только и могла ответить, поднимаясь с места и вышагивая к выходу.

Уже будучи в карете и на полпути ко дворцу, я не выдержала пристального взгляда старшей родственницы, вырывающего меня из тумана бессвязных мыслей:

- Что не так?

- Это ты мне скажи, - чуть приподняла она идеальную бровь.

Но что я могла ей сказать? Что меня гложет что-то изнутри, что-то неясное, неведанное ранее? Она и так это видит. А может лучше сказать, как мне страшно допустить даже малую мысль, что начались неотвратимые изменения, которых мы так ждали? Я сама боюсь в это поверить, поэтому пока гоню такие измышления прочь.

Поэтому лишь тяжело вздыхаю, чувствуя, как тугой ком встаёт в горле, а глаза начинает припекать. Нет-нет! Не сейчас! Нужно взять себя в руки, иначе весь дворец на уши поднимется, если хоть кто-то увидит меня настолько разбитой. Нельзя, не сейчас. Вот вернусь домой, а там уже можно будет… Можно будет что?

- Ох, милая моя, - вздохнула вслед за мной бабушка, подлетая ближе и накрывая своими ладонями мои. – Не переживай так, всё наладится. Если на то воля нашей Богини, то и тем более не стоит переживать.

- Да, но Она так и не пришла, - я нахмурилась, смотря в окно, и отметила про себя, что слишком уж много стражи и гвардейцев расставлено по всему периметру придворцовой территории.

- Значит, либо ещё не время, либо стоит положится на Её силы, - и улыбнулась очень тепло, чем хоть и на время, но развеяла тучи в душе.

- Спасибо, - выдохнула я в ответ.

И как раз вовремя, ведь карета уже остановилась у главной лестницы, с которой ко мне на помощь уже спешил лакей.

Едва я вошла в холл, как меня окружили вчерашние телохранители. Ух ты, даже не заметила за всем этим состоянием, что они так и остались вчера в моём доме, а потом стали сопровождать карету. Сейчас же мужчины знатно озадачивали своим поведением всех встреченных нам на пути жителей и слуг главного дворца.

И если они просто удивлялись, озадачивались или закатывали глаза, мол «опять она выделяется», то вот все связанные с военным делом или вообще с ведомством, особенно военные советник и министр – видимо, также спешащие в зал малых советов – напряглись и приготовились к худшему. Вообще, у всех служивых, знающих или близких к тайне нашей семьи, увидеть одного из нас, тем более под конвоем – плохая примета.

Мужчины остановились у самых дверей, пропуская меня вперёд, а сопровождающих направляя сторожить этот коридор. Но это уже их дело, моё же состояло в другом.

- А вот и наша маленькая леди, - усмехнулся генерал Гард, первым заметивший моё появление в зале.