Как поджарить цыпочку - Нина Килхем

Она заставила себя улыбнуться: Дэниел очень выразительно хрустел, пережевывая пищу.

– Ты знаешь, я вчера так погрузилась в собственные заботы, что совсем забыла спросить, как у тебя дела. Все в порядке? – улыбнулась она.

Дэниел перестал хрустеть. Быстро моргнул.

– Все пытаюсь сделать из этих ребят актеров, – пробулькал он.

– А сейчас они кто?

– Гориллы.

– Даже девушки?

– Особенно девушки.

Джасмин рассмеялась и, подойдя к нему сзади, шаловливо ущипнула. Дэниел подскочил как ужаленный.

– Ты чего? – отступила она.

– Ничего, просто… не видел, как ты подошла. Джасмин схватила его за воротник.

– Ладно, охраняй свой тыл, – пробурчала она, уткнувшись в мужнину шею.

Потом отпустила его и бодро вышла из кухни. Да, сегодня ночью, сказала она себе, мы предадимся великой страсти. Хватит уже. Живут как вежливые соседи и делят постель, будто скамейку на остановке в ожидании автобуса. Усталые и раздраженные, сидят и ждут, что вот он сейчас придет и увезет их отсюда. Нет, сегодня ночью она вытянет шею, оскалит зубы и набросится на свою добычу Она подомнет его под себя, завладеет его нежной плотью и вскинет голову к небесам. А он, полный благодарности, застонет.

Тина сидела дома на диване и с дотошностью хирурга-патологоанатома препарировала вчерашнее свидание. Во-первых, приглашение. Она готовилась к нему долго и вдумчиво, ей хотелось, чтобы приглашение выглядело скромным, но все-таки не чересчур. Чтобы оно его, с одной стороны, развлекло, а с другой стороны, выглядело серьезным. Ей не хотелось, чтобы у него сложилось впечатление, будто это ее обычное поведение. Разумеется, она ведет себя так не со всеми. В конце концов, она для него – новая женщина, сексуально щедрая, смелая и знающая, как эту сексуальность преподнести. Но в то же время, и это было чрезвычайно важно, у него должно было остаться ощущение, что произошло нечто особенное. Чтобы возникла зависимость, но не обременительная. Итак, она пригласила его зайти на чашку кофе. Когда он засомневался, она пожаловалась, что, с тех пор как не получила роль в той мыльной опере, о которой так мечтала, она чувствует себя совершенно потерянной и, хотя и понимает, как он занят, была бы очень признательна ему за поддержку. Он клюнул. Остальное прошло как по маслу. Было даже приятно. Она никогда не занималась этим на телевизоре. И по правде говоря – ведь это действительно имеет значение, – размер у него оказался вполне приличный. Рассмотрев его поближе, она обнаружила, что он кривоват и слегка загибается влево. Интересно, как это может сказаться на состоянии вагины при долговременных отношениях? Конечно, она понимала, что он у нее не останется, но когда он все-таки ушел, почувствовала себя пятидесятидолларовой девушкой по вызову. Он обещал позвонить, но до сих пор – она взглянула на часы, было уже десять – не позвонил, и Тина не была уверена, что он пытался это сделать. Конечно, у него дома жена. Как можно оттуда звонить?

И вот она сидела, поглаживая свою терьершу по кличке Несладкая, и грызла одну за другой морковки без пестицидов из огромной упаковки, которую хранила на случай стрессовых ситуаций вроде сегодняшней. Тина ждала. Если бы он только знал, каким мучительным было ее ожидание!

Дэниел уселся на высокий стул в «Крамер Букс». Он приходил сюда регулярно и всегда сидел именно на этом месте. Заказал, как обычно, кофе со сливками и сдобу с отрубями и раскрыл воскресное приложение «Вашингтон пост» на странице с обзором театральных событий. С наслаждением глотнул кофе. Еще на прошлой неделе он был никем, пил свой несчастный кофе и кривился от боли, просматривая разгромные газетные отзывы. Думал, что, перевалив за сорок, будет уже одной ногой в могиле – бесполое ничтожество, славный парень, заурядный гражданин, задавленный муж. А сегодня, глядите-ка, он уже жеребец. Мужик. Бунтовщик, мятежник. Борется задело. И какое дело! Он самодовольно улыбнулся. Одна из удовлетворенных им женщин, наверно, еще спит в своей квартире за мостом, измученная вчерашней гимнастикой.

– Дэниел?

Дэниел подпрыгнул.

Перед ним стояла Тина. Волосы со вчерашнего дня всклокочены, но губы свежи, как ягоды.

– Я подумала, что ты, наверно, здесь. – Она уселась на соседний стул. – Бублик, пожалуйста. Подсушите в тостере, – сказала она официанту. – И вот это, будьте добры, положите сверху, когда он будет готов, – передала она ему маленькую пластиковую коробку. Официант открыл ее и фыркнул от отвращения.

– Это морковь и тофу.[11]Сплошной бета-каротин.

Она полезла в сумку. Дэниел отметил, что размер у сумки вполне подходящий, чтобы носить в ней белье в прачечную.

– Ты забыл свою книгу.

Забирая книгу, Дэниел смутился.

– Загляни внутрь, – приказным тоном сказала она. На первой странице было написано: «Божественные воспоминания» и поставлена дата. – Хотела написать побольше, но мало ли кто увидит.

– А разве не я сам должен надписывать свои книги?

Тина пожала плечами и откусила маленький кусочек бублика.

– Не думала, что ты сторонник общепринятых норм. – Она улыбнулась, продемонстрировав зубы с приставшими к ним кусочками морковно-томатной смеси, богатой бета-каротином. – Хочешь еще кофе?

Дэниел, слегка раздосадованный тем, что его триумфальный завтрак теряет свою триумфальность, заказал еще кофе.

– Откуда ты узнала, что я здесь?

– Видела тебя здесь месяца два назад, а потом еще пару раз. Подумала, что у тебя такой ритуал.

Они молчали, мозг Дэниела лихорадочно работал. Он взглянул на туго обтянутые джинсами стройные бедра Тины. У свитера был такой откровенный вид, что воображения не требовалось.

– Не работаешь сегодня? – стараясь придать голосу максимально будничный тон, спросил он.

Она улыбнулась, уловив, к чему он клонит.

– Позвонила и сказала, что заболела.

– Правда заболела?

– Да нет, просто устала. А ты?

– Вчера был усталый. Сегодня уже нет.

Она, глядя на его губы, опять улыбнулась.

– Это плохо. Хотела предложить тебе поспать.

В штанах у Дэниела зашевелилось.

– Ты доела? – Он заплатил, и они вылетели на улицу.

Смакуя сахаристую пенку капуччино, Джасмин вспомнила, как Карим, явно опаздывая в школу, проскользнула сегодня утром мимо кухни. Высокая, худющая, с густыми блестящими волосами, падающими на лицо, и до того хорошенькая, что у Джасмин сердце защемило.

– К ужину будешь? – крикнула она вслед одетой в черное нимфе.

– Слушаюсь, – донеслось в ответ.

Глядя на завалы посуды в кухне, Джасмин задумалась: почему ее невинные приглашения на ужин звучат для дочки как команды генерала Паттона.[12]Она вздохнула, пожав плечами. Вот она и одна в доме. Омлет. Прекрасный классический омлет. Вот чего ей хотелось. Она достала омлетную сковородку. Если бы ее спросили, она бы немедленно ответила, что сковородку, на которой готовился омлет, мыть не надо. Ее надо просто протирать и использовать только для омлетов и яичниц.