Дважды убитый - Марина Серова

В общем, официальное знакомство перешло в дружескую, потом в задушевную беседу за чашечкой кофе.

Пробы ей были назначены на завтра на полшестого. Что ж, мне это взаимное увлечение только на руку. Сложив грязную посуду в раковину, Светка открыла холодильник и с трудом достала с нижней полки огромный полосатый арбуз.

— Холодненький, — весело сказала она и, скальпировав его с полюсов, поместила на широкое плоское блюдо. Каждый продольный разрез сопровождался сочным треском, как будто мякоть арбуза только и ждала ножа, чтобы освободиться от сдерживающей ее глянцевой кожуры.

Мне было неудобно держать большие куски одной рукой, и поэтому Светка разрезала каждый кусок еще на несколько частей.

— Светик, а как моя маленькая просьба, ты про нее не забыла?

— Не забыла, не забыла. Вокруг твоего дома никакого подозрительного движения не наблюдается. Подозрительного стояния тоже не наблюдается.

— Мерси, Светик, я у тебя в долгу.

— Раз ты у меня в долгу, признавайся, где ты была сегодня утром? — спросила Светка с ласковым запалом инквизитора, пытающего Джордано Бруно.

— Я посетила тот самый «Солнечный остров», который упоминал Венедиктов. Больше ничего тебе пока сказать не могу. Ну что, встретимся завтра в пять, здесь?

— О’кей. — Светка в упор посмотрела на меня. — А до пяти чем ты собираешься заниматься, надеюсь, никуда не сбежишь?

— А вот этого я тебе, Светик, обещать не могу, как карта ляжет.

* * *

С утра опять было солнце, собирающаяся на работу Светка, легкий завтрак, кофе и мысли, бесконечно вращающиеся по замкнутому кругу. Оставшись одна, я провела ревизию физиологическим ощущениям. С удовлетворением отметила, что рука беспокоит гораздо меньше, чем вчера, и прогноз Сан Саныча по поводу быстрого выздоровления подтверждается. Тьфу, тьфу, тьфу. Я слегка поупражняла ее, поднимая и опуская, сгибая и разгибая в локте и шевеля пальцами.

Напялив вчерашние шмотки, я вышла навстречу утреннему свету и гаму. Остановив первую попавшуюся машину, я назвала адрес и договорилась о цене.

Странная все-таки вырисовывается картина. Из собранной мной и Светкой информации получается, что Грачева из зрителя и пострадавшей превращается в действующее лицо, играющее не последнюю роль в этой драме. Я считала, что если в ходе расследования приближусь к некоей двери и мне удастся подобрать ключ и открыть ее, то это и будет окончательной разгадкой. И вот мне удалось приоткрыть дверь, но за ней оказалась еще одна, и, возможно, происходящее за ней, как раз и объясняло то, что я обнаружила за первой. А может, мне предстоит пройти целую анфиладу комнат?..

Венедиктов и Грачева занимают на рынке услуг одну и ту же нишу, и наверняка им тесновато. И вполне возможно, что Грачева наняла меня, чтобы избавиться от конкурента. Может быть, Венедиктов и не убивал Зайцева, а это действительно был несчастный случай, и Грачева ловко воспользовалась ситуацией, чтобы скомпрометировать Венедиктова, хотя ясно, что Игорь Сергеевич занимается, мягко говоря, не вполне легальным бизнесом. А мне-то какое до этого дело? Может, отказаться от этого бесперспективного предприятия? С другой стороны, потрачено столько времени и денег. И останешься ли ты после этого Таней Ивановой, имеющей репутацию крутой сыщицы, сможешь ли ты уважать себя после этого? Альтернативы нет. Нужно довести работу до завершения, даже если мой отчет, представленный Грачевой, вернет ей, как в зеркале, подлинное, не слишком приятное отражение. А может, она занимается вполне легальной деятельностью? А паук-кровосос Венедиктов соткал свою паутину, в которую угодила невинная мушка Грачева? Хотя я не удивлюсь, если выяснится, что Грачева вовсе не любила Зайцева, а знала его лишь поверхностно. В любом случае мне еще предстоит кое-что у нее уточнить.

Я вышла из машины за квартал до своего дома и не спеша направилась по двору, внимательно наблюдая за всем происходящим. Дойдя до угла, я заглянула во двор. Полный штиль. Что, Горюнов снял осаду или вообще никого не присылал? Веселый гомон детворы острыми крыльями ласточек разрезал напоенный лучами воздух.

На лавке у соседнего подъезда сидели две старушки, два божьих одуванчика или курицы на насесте. Их заостренные морщинистые лица передергивались от радостных детских воплей. Держа руку на поясе, я вошла в подъезд. «Макаров», прикрытый джинсовой рубашкой, торчал у меня за спиной, я сунула его с таким расчетом, чтобы удобно было пользоваться левой рукой, но, по всей видимости, он мне сегодня не пригодится.

Тишина густым облаком висела в лестничных пролетах. Ни шагов, ни голосов, никакого подозрительного движения и, как сказала Светка, никакого подозрительного стояния. И все-таки, стараясь не обнаружить своего присутствия, я прошла мимо своей двери и поднялась еще на один этаж. Никого. Ну, что ж, путь свободен. Тихо повернув ключ в замке, я вошла в прихожую и замерла, втягивая воздух ноздрями. Я здесь не одна. Я не знала, как он или они проникли ко мне, с меня было достаточно, что запах табака и одеколона, подобно незримому копью, вонзился в косяк прямо у моего виска. Рука машинально потянулась к дверной ручке, но было уже поздно.

— Ай-яй-яй, как невежливо! — Я замерла, узнав голос Пузыря. — Что же ты, красотка, даже поздороваться с гостями не хочешь?

— Я гостей не ждала, — произнесла я вслух, лихорадочно соображая, как быть.

— Не дергайся, и умрешь легко, — продолжал ласково Пузырь, — подними руки, повернись лицом к двери, так, хорошо, теперь раздвинь ножки пошире. Зубило, прошмонай ее.

Значит, еще Зубило. Тот подошел и стал шарить по моему телу, сопя и ухмыляясь. Его грубые, короткие пальцы с вожделением шарили по моим бокам, груди, животу, опустились ниже и замерли на какое-то мгновение, затем перешли на ягодицы, бедра и опустились к щиколоткам. Если он не найдет пистолет, у меня будет шанс. Но на этот раз мне не повезло. Выпрямившись, он провел руками по спине и, задрав мне рубашку, вытащил из-за пояса «макаров». К чему этот театр, если они должны покончить со мной? Может быть, ребята хотят поразвлечься?

— Повернись, — голос Пузыря стал злым, наверное, его расстроил мой пистолет, — руки можешь опустить. Подойди сюда и не делай глупостей, тогда тебе будет хорошо. Садись. — Он указал мне на кресло рядом со столиком, на котором стояла начатая бутылка водки и лежали нарезанная колбаса и сыр из моего холодильника.

Как же они попали в квартиру? И тут я увидела в стене, которая отделяла мою квартиру от соседней, пролом, через который мог пролезть человек, даже такой грузный, как Пузырь. Немало же им пришлось потрудиться, грохот, должно быть, стоял приличный.

— Что вы сделали с Александрой Степановной?

— Тебе сейчас нужно о себе думать, — хохотнул Пузырь, держа меня на мушке, Зубило стоял рядом, также наставив на меня пистолет.

— А вот я пожалуюсь Леониду Максимовичу. — Я тянула время, стараясь выяснить их намерения.

Они оба загоготали.

— Леонид Максимович велел тебя кончить, и ты, считай, уже труп. Только если будешь послушной девочкой, умрешь без мучений, а будешь дурить…