Лесная банда - Евгений Евгеньевич Сухов

стоял у противоположной стены, на которой висела оперативная карта, и красными флажками отмечал подвинувшуюся на запад линию фронта.

– Здравия желаю! Сержант Миронов, курьер военной контрразведки Станиславской области… Где мне найти начальника дивизионного отдела Смерша капитана Хрунова?

– Ко мне значит, – отвечал капитан, сидевший за столом. – Что у тебя там?

– Я от начальника управления полковника Михайлова.

Капитан понимающе кивнул:

– Так…

– Он просит вас посодействовать в отправке «Спецсообщения» по ВЧ в Москву.

– А у вас линии нет?

– Она будет проложена в лучшем случае дня через два дня, а сообщение должно быть отправлено немедленно.

– Хорошо, – согласился капитан. – Сделаю все, что смогу. Давай пакет.

– Товарищ капитан, нужно расписаться в получении, – проговорил сержант, протягивая листок.

– А свидетели для такого дела не подходят? – весело спросил капитан, показывая на улыбающегося старшего лейтенанта.

– Никак нет, товарищ капитан, – без улыбки отвечал сержант Миронов. Там, где государственная служба, шутки неуместны. – Есть инструкции.

– Шучу я… Не напрягайся ты так, – столь же весело продолжил капитан. Оказывается, он не столь угрюм, как показалось поначалу. Обаяние из него так и перло! – Пошутил я. Давай свою бумагу. Где тут расписаться?

Расстегнув полевую сумку, сержант Миронов протянул ему пакет и извещение о принятии «Спецсообщения».

Подняв со стола поршневую ручку, капитан Хрунов аккуратно вывел в нижнем углу свою фамилию.

– Так пойдет? Придираться не станешь?

– Все в порядке, товарищ капитан, – бодро отозвался сержант, забирая извещение. – Разрешите идти?

– Ступай, – великодушно разрешил контрразведчик.

Глава 6

«Спецсообщение»

В прошедшую ночь Алексею Никифоровичу не спалось. Вроде бы и тревоги особой не ощущал, и ночь была не душной, даже наоборот, с легким ветерком, но сон не брал ни в какую, хоть ты тресни! А все потому, что спать приходилось на новом месте. Неприятная особенность организма. И избавиться от нее он не сумел даже за годы войны.

Бывало, не спишь два дня, все думаешь: вот завалиться бы сейчас куда-нибудь под навес и проспать хотя бы часик-другой. Ан нет, не получается! Как только прилег, так сонливость сразу куда-то мгновенно улетучивается. А вот как пообвыкнешься под новой крышей, начнешь считать чужой угол едва ли не домом, так готов спать даже под грохот разрывающихся снарядов.

Хотя, если вдуматься, не такое уж оно и новое – это место. Ведь служил здесь еще до войны. Многое, конечно же, изменилось, включая самих людей, проживших последние годы в трех политических системах: сначала под поляками, потом Станислав стал советской территорией, а в сорок первом область оккупировали немцы. Если судить по годам, то получается, что при немцах жители находились даже дольше, чем при советской власти.

Уснуть удалось только тогда, когда через полупрозрачные занавески стал робко просачиваться рассвет.

Вроде бы едва прилег, только разморило, а тут назойливое:

– Товарищ полковник… Товарищ полковник…

Открыв глаза, Алексей Никифорович увидел стоявшего рядом ординарца.

– Чего тебе не спится? – буркнул невесело полковник. – Поговорить, что ли, не с кем? Давай отложим все эти душещипательные беседы на подходящее время.

– Товарищ полковник, к вам курьер с пакетом.

– Пусть оставит письмо, потом прочитаю, – буркнул Михайлов, умело скрывая раздражение.

– Не уходит он, я уже говорил… Пакет из Москвы, из Главного управления военной контрразведки. Лично вам в руки, – виновато произнес ординарец.

Москва, это, конечно, серьезно… Вот всегда так, прямо до смешного! Только приляжешь на пару часиков, и обязательно найдется какое-то невероятно срочное дело, которое сдернет тебя с кровати.

По давней привычке полковник Михайлов спал не раздеваясь, зная, что может понадобиться в любую секунду. Снимал только сапоги, давая возможность отдохнуть ногам, потрудившимся за день.

Наскоро ополоснул лицо, чтобы уж совсем не выглядеть заспанным, растер кожу до красноты и уже приободренный уверенно шагнул в соседнюю комнату, где его терпеливо дожидался курьер.

Курьером Главного управления контрразведки Смерш Наркомата обороны оказался плотный, коренастый, невысокого росточка юноша, с каким-то наивным до неестественности взглядом. В условиях войны такое целомудрие большая редкость.

При появлении полковника боец энергично поднялся и доложил:

– Здравия желаю, товарищ полковник! Вам пакет от заместителя начальника Главного управления Селивановского, – и уже по-деловому, давая понять, что дело казенное, требующее должного порядка, добавил: – Распишитесь, пожалуйста, в получении.

И протянул бланк, распечатанный типографским способом.

Черкнув небрежную закорючку, полковник Михайлов забрал письмо, запечатанное в крепкий толстый конверт из плотной серой бумаги с печатью Главка, и вернулся в комнату.

Пришло осознание того, что в полученном пакете может быть все что угодно. Именно неизвестность была главной причиной, почему он не спешил вскрывать почту. Например, это могло быть очередное новое нежданное назначение. Могли потребовать, чтобы он явился в Наркомат для участия в каком-нибудь важном совещании. «А вдруг в пакете одобрение предварительного плана?» – подумал Михайлов.

Но уже следующая мысль: «Вряд ли…»

В его практике не было такого, чтобы решение по серьезному делу принималось в течение нескольких часов. В обсуждении сложного вопроса участвуют немало людей, облеченных серьезной властью, включая специалистов из аналитического отдела. В Главке анализируют каждый шаг, высчитывают наиболее оптимальный вариант проведения предстоящей операции, просчитывают все риски, вносят существенные поправки, а потом дают ответ. На все это требуется немало времени. Ведь с уровня Главка даже рядовая проблема смотрится по-другому. Пошире, что ли…

Оторвав край конверта, полковник Михайлов вытащил из него свой предварительный план, на первом листке которого синим карандашом было сделано несколько пометок. А ниже очень аккуратным подчерком было написано: «Утверждаю. Приступить к исполнению. И. Сталин».

Алексей Никифорович невольно сглотнул, почувствовав, как вдруг пересохло горло. Сон улетучился мгновенно, как если бы его не бывало вовсе. Словно какой-то час назад это не он, а совсем другой человек буквально ломался от усталости.

Вытряхнул конверт, из которого на стол выпал листок, вырванный из обыкновенной ученической тетради в клеточку с коротким сообщением. Единственное, что отличало его от школьной тетради, так это большая гербовая печать канцелярии Главного управления, поставленная на росписи заместителя.

Алексей Никифорович узнал руку генерал-лейтенанта Селивановского – почти детский подчерк ученика четвертого класса, лишенного должного прилежания.

«Полковнику Михайлову.

Ваш предварительный план считаю хорошо продуманным, однако Вам следует учесть замечания, оставленные т. Сталиным.

Первое: за ход операции Вы несете личную ответственность.

Второе: о деталях операции в управлении не должен знать никто.

Ввиду важности и секретности предстоящей операции направляю Вам своего агента, которого не знают в Вашей области. Он прибудет на военный аэродром Станислава в 17.00. Вы встречаете его лично. Подберите для него неприметное жилье, где бы он мог подготовиться к предстоящей операции. После чего немедленно приступайте к исполнению