Рожденный бежать - Майкл Морпурго

– Печёная картошечка с сыром, по моему любимому рецепту, – сказал он. – Решил, тебе полезно, хоть согреешься чуток. А то весь дрожишь как осиновый лист. Давай угощайся.

Проголодался я ужасно, но всё равно помедлил.

– Понимаю-понимаю, – сказал старичок, – ты из стеснительных, совсем как мой Пэдди. Тот ни крошки в рот не брал, когда кто-то смотрит. Ничего-ничего, я отвернусь.

Картофелина была с начинкой из плавленого сыра. Вкуснотища – и сразу кончилась. Я облизывал траву, пока не слизнул последнюю капельку.

– Понравилось? Вот и отлично, – сказал старичок. – Ты теперь местная знаменитость. Все только про тебя и говорят. Мне Линн рассказала, когда забежала за картошечкой в обед. Она моя любимая покупательница. Говорит, когда девочку везли сюда, ты всю дорогу бежал за «скорой», просто как стрела. Как ракета. А я давно на тебя смотрю. Ты тут с утра сидишь, да? Хозяйку дожидаешься. Линн сказала мне, как её зовут, да у меня из головы вылетело. В последнее время память как решето, особенно на имена. Только, понимаешь, она ещё не скоро выйдет. Похоже, потеряла много крови. Но ты не волнуйся, она поправится. Линн говорит, она прямо боец. Да и ты тоже, сдаётся мне. Однако не сидеть же тебе тут всю ночь. Обещают заморозки, по радио сказали, минус четыре. Ни к чему тебе тут торчать. Ночью-то твою хозяйку точно не выпустят. Думаю, она тут ещё денёк-другой пролежит, не меньше.

Тут он нагнулся ко мне и присмотрелся:

– Ой, а ухо-то у тебя как порвано! Надо обработать рану. Вот что, придумал! Пойдём ко мне в «Картошечку», в мой фургон, переночуешь там. Устрою тебя по-королевски. Я там картошечку пеку. Это и по названию понятно, правда? Для того он и нужен, фургон-то. Ты, наверное, не понимаешь, про что я толкую? Так вот, у меня есть фургон. Снаружи отделан как картофелина на колёсах, клубень с моторчиком. Сам переделал. Так и зову – «Картошечка», а я, когда в дороге, называюсь Мистер Картошечка. А на самом деле я Джо – ну, то есть для друзей. Разъезжаю везде, пеку картошку, стряпаю начинку да продаю – с сыром, с чили, с витаминным салатом, с тунцом и майонезом, кому что нравится. Сам готовлю. А здесь, у больницы, торговля что надо, моё любимое местечко. Фельдшеры со «скорой», вот Линн например, врачи, медсёстры, санитары, посетители, больные – все любят мою картошечку. А чего бы её не любить-то? Вкусная полезная еда, и недорого. Но завтра у меня последний день. Пора кое- что менять в жизни.

Он натянул поглубже шапку с помпоном, чтобы не мёрзли уши, и обхватил себя за локти.

– Закоченел я тут сидеть. – Он встал. – Ну, пошли, что ли?

Свистнул мне – и двинулся прочь. Потом обернулся и увидел, что я не тронулся с места.

– Значит, будешь тут сидеть и ждать, да? Хороший верный пёсик. Люблю это в собаках. И в людях. Прямо как старикан Пэдди. У вас много общего.

И растворился в темноте.

Мне вдруг стало ужасно одиноко. Мне нравился его мягкий голос, его тихая доброта. Я уже решил, что больше его не увижу, но тут он вернулся и принёс одеяло.

– На вот, – сказал он и закутал меня. – Всяко потеплее. Утречком приду. До скорого.

И снова ушёл.

Ночь была долгой и одинокой, я в жизни так не замерзал. Разнообразие вносили только сирены прибывающих «скорых». Я ни разу не заснул, не сомкнул глаз – от холода об этом нечего было и думать. И только смотрел на дверь, всё время надеясь, что оттуда вот-вот выйдет Бекки, но она так и не появилась.

С рассветом Джо вернулся, и я очень ему обрадовался. Он принёс мне миску тёплого молока, и я жадно вылакал его, чувствуя, как по телу разливается тепло. Потом Джо присел рядом со мной и стал растирать своей шерстяной шапкой – тёр и тёр, пока я не перестал трястись и дрожать. И всё это время он разговаривал со мной.

– Ну и что мне с тобой делать? – говорил он. – Не сидеть же тебе тут до скончания века. Может, отвести тебя в приют? И ухо твоё надо бы показать врачу. – Он протянул руку, хотел потрогать ухо, но я не дался. – Хотя бы помажут чем. Да и уха- живать за тобой будут, это уж точно, и хозяев подыщут. Но ты-то никуда не хочешь, правда? Хочешь дождаться хозяйку.

Он всё сидел, говорил, растирал меня, и тут я поднял голову и увидел знакомое лицо. Это была не Бекки. Это была её мама. Она подбежала к нам:

– Вот ты где! В больнице сказали, что ты сидишь тут. Вижу, у тебя уже появился друг.

Джо поднялся на ноги.

– Ваш пёсик? – спросил он.

– Не совсем, его хозяйка – Бекки, моя дочка. Они сбежали из дома вдвоём. Честное слово, у них были на то веские причины. С Бекки произошёл несчастный случай, но сейчас у неё, слава богу, всё хорошо. Ей гораздо лучше.

– Вот и славно! – сказал Джо. – Значит, заберёте его домой?

– Не получится, – ответила мама Бекки. – Нам больше негде его держать. Как только Бекки выпишут – доктор говорит, может быть, прямо завтра, – мы с ней уедем. Дома у нас неладно, поэтому мы с Бекки поживём у моей мамы, пока не найдём себе жильё. Нам с ней лучше всего вдвоём. Бекки правильно говорила. И вообще многое говорила правильно, но это другая история. Беда в том, что у мамы кошки, целых три. Она души в них не чает, поэтому на дух не переносит собак. И кошки тоже не переносят. Я говорила об этом с Бекки. Она, конечно, очень огорчается. Естественно, она хотела бы оставить пса себе, но понимает, что нам никак. Если бы она знала, что он пристроен в хорошие руки, её бы это порадовало. И что-то мне подсказывает, что он уже нашёл себе хозяина.

Некоторое время Джо, похоже, не знал, что сказать.

– Если уж по-честному, я не думал оставить его себе, – выдавил он наконец. – Мне и в голову не приходило. Понимаете, я тут планирую часто переезжать, дел у меня по горло, да и не подписывался я… А с другой стороны… с другой стороны, может, и хорошо, что у меня будет компания, будет с кем поговорить. Слушать он мастер, это я понял. – Он погладил мне нос и нежно потрепал уши. – Глаза у него добрые, прямо как у Пэдди. У жены моей был похожий пёсик – Пэдди его звали, как в песенке про собачий обед. Ищейка, похож был на грейхаунда и тоже очень верный. Добрый друг. Марион его любила, по-моему, иногда больше, чем меня. Да, может, и вправду дельная мысль… Ну, сынок, – продолжил он, похлопал меня по шее и заглянул прямо в глаза. – Предложить мне особенно нечего, кроме дружбы. Этого добра у меня навалом.

Он улыбнулся – и я сразу понял, что попал в надёжные руки, что этому человеку можно доверять. Потом Джо посмотрел снизу вверх на маму Бекки.

– Почему бы и нет? Договорились. Если он согласится пойти ко мне, я его возьму. Вы там в больнице передайте дочурке, пусть не волнуется, у меня ему будет хорошо, слово даю.

– Передам, – сказала мама Бекки. Она тоже присела рядом со мной, на глазах у неё были слёзы. – Не могу понять. Как он мог? Такие красивые, такие доверчивые… Как он мог так с ними?..