Путь. Книга вторая - Анюта Соколова

их жизнь – легенда, их чувства – бездоннее Океана, а стремления – выше Ардэга… Любовь сильнее смерти, вера без границ… Неужели к этому можно привыкнуть?!

Она грустно улыбнулась:

– Привыкнуть непросто, можно притерпеться, Стэн. Я обыкновенная женщина. Для меня всегда на первом месте была семья, дети. Ты думаешь, я… не гонялась за лэктэрхом?! Нас представили королю Саора в один день – меня и Эльги. Ей было шестнадцать, мне четырнадцать. Не знаю, как она, я не спала ночь. И не только эту. Я находила любой повод попасть в Орж. Попасться Джэду на глаза. Сказать пару слов. И, когда мой отец, умирая, взял с него обещание жениться, радовалась, как дура.

Дура и была! Одной ночью, под мерное дыхание Триса, я поняла, что даже воспоминание о дерзкой рыжей девочке Синеглазому дороже, чем вся моя жизнь, принесённая в дар… Более того, я открыла, что я не знаю человека, которого полюбила. Что его душа закрыта для меня, и самое страшное – я не в силах понять эту душу! Что я вижу только совершенный облик, а остальное – лишь вымысел, игра моего воображения. В отличие от Эльгер, что приняла его сразу, не разделяя на прекрасного короля и несносного человека… Только Эльги сильная, такая же, как он. Они вообще очень похожи! Она готова быть рядом, видя все недостатки, сознавая все трудности. А я не способна ценить непостижимое, стремления, которых не разделяю, цели, что мне недоступны… Я не могу всю жизнь любить мечту!

Я выбрала другого. Юношу с сияющим взглядом, с восторженной и нежной улыбкой, такого трогательного, милого, беззащитного… Разве могла я заподозрить, что эта улыбка на самом деле предназначалась не мне?! Кто вообще бы предположил, что подобная страсть вспыхнет с первой минуты, с первого взгляда, с прикосновения руки… между парнями! Такая, что им станет безразлично, кто они, с кем они… Что в юности, ревнуя Синеглазого, я потом буду ревновать к нему! И кого! Собственного мужа, отца моих детей!

– Дейзи, – Стэн запнулся, но докончил: – Своей ревностью ты чуть не довела Дэрэка до самоубийства.

– Да! – воскликнула она. – Я не обладаю великодушием Эльгер! Я была не способна покорно отойти в сторону и уступить! Я не хотела быть второй!

– Может, поэтому Эльги и осталась вне счёта? Дейзи, для Джэда нет очерёдности, как ты не понимаешь. Есть любимые, и вряд ли он разделяет их по номерам.

Она обратила к нему заплаканные и необыкновенно прозрачные глаза:

– Я поняла это слишком поздно, Стэн. Вместе с горьким осознанием, что могла бы наравне с ними разделять эту страсть, эту силу, этот восторг. Но я упустила своего лэктэрха! Я сказала Джэду глупость и гадость. Намеренно жестоко, зная, как отреагирует настолько гордый человек. Я хотела разорвать связь между ними. Только оказалось, этой связью Дэрэк дорожит больше, чем жизнью! Муж простил меня, однако наши отношения никогда не станут прежними. Синеглазый же просто отдалился – навсегда.

– Вроде вы в хороших отношениях.

– Стэн, он со всеми в таких отношениях. Он король. Но во время недолгого изгнания Дэрэка я почувствовала, каким он может быть с теми, кого считает близкими людьми. Как умеет подбодрить и утешить. Рассмешить до слёз, заставить забыть все тревоги и сомнения. И это, заметь, я сказала «с близкими». А с любимыми… Когда я вижу их втроём, таких счастливых, живущих друг ради друга, испытывающих радость от того, что они вместе, у меня внутри всё перехватывает. Они вернулись с Артреска – и сразу к Эльги.

– Я думал, они захотят побыть…

– Вдвоём? Разумеется. После. Или до… ты прав – там нет очерёдности! Они и сейчас там – делятся впечатлениями, обсуждают, шутят… А если я войду – увижу удивление, настороженность, напряжённость. Они хорошо спрятаны для остальных – но я же чувствую! Дэрэк невольно дёрнется, прикрывая Синеглазого, и выражение бесконечного счастья на лице сменится тревогой: вдруг я опять скажу что-то, оскорбляющее чувства его любимого?!

– А ты скажешь, Дейзи?

– Что ты, Стэн! Я приняла всё, как есть, сразу после той истории. Но за иные ошибки приходится расплачиваться годами. Я плачу шестнадцать лет. И это не только отношение Дэрэка и отстранённость Дэйкена. Это холодность Эльгер, сдержанность Тора, молчание Гэссы, осуждение Лейгни… А напоследок, как клеймо, слова дочери – бабочка в руке.

– Она не хотела тебя обидеть!

– Я знаю… и разве на правду обижаются? Только моя бабочка в погоне за недостижимой мечтой сама стала лэктэрхом, улетев туда, куда мне, бескрылой, не подняться… и моя рука по-прежнему пуста.

Юноша смотрел туда, где она сидела за секунду то того, как исчезнуть, и не мог отделаться от двойственности ощущений.

Стэн, сын Аржэна, сочувствовал принцессе.

Стэн, прыгающий через радуги, присутствующий на ужине в Тери, свидетель боя в Артреске и сражения на площадке перед замком этим утром, готов был гнаться за своим лэктэрхом всю жизнь.

Мечта недостижима только для тех, кто складывает крылья.

***

– Стэн, вставай!

Он аж подскочил от звонкого голоса Мэль.

– Девочки, я надеялся, что на послеобеденный отдых утренние визиты не распространяются!

– Стэн, ты последняя надежда! – будущая королева умоляюще сложила руки. – Сегодня Взлёт у лэктэрхов, а нас некому сопровождать! Папа занят в Айоне, мама опять в садах, Дэрэк с Дани в Лакшэз, деда с Гэссой ушли в Оринти, Дейзи лэктэрхов терпеть не может… Если мы пойдём одни, нас с Ариэль для порядка поругают и всё. А Вери её мама голову оторвёт, даром что Взлёт раз в полвека! Гэсса считает, что девушкам такое смотреть неприлично, разве что под контролем взрослого человека.

– А я, по-твоему, достаточно взрослый? – рассмеялся Стэн.

– Папа сказал, что с тобой отпустит. А против его слова даже Гэсса не посмеет возразить!

– Спасибо за доверие. Я, кстати, тоже Взлёт не видел ни разу. Мы в Соэх?

– Куда ж ещё! Спасибо, Стэн! Ты готов?

– Почти. Волосы, надеюсь, на сей раз драть не будешь?

– Зачем? Мы не сражаться идём, а смотреть.

– С тобой, Мэль, ни в чём нельзя быть уверенным.

Соэх встретил их ласковым ветром и шумом сотен крыльев. В небе кружили лэктэрхи. Все пять сотен, живущих в Саоре.

– Сколько их! – ахнул Стэн.

– Пятьсот тридцать два, – отрапортовала Мэриэль и погрустнела:

– С половиной.

– Почему с половиной?!

– Потому, что Сандия, дочь Тиррэ, вот-вот уйдёт к звёздам… Ей четыреста три года – возраст, предельный даже для лэктэрха.

– А мне четыреста двадцать два!

– Ой, Стэн! Четыре века под заклятием не в счёт! Так можно и две тысячи лет проспать, а потом утверждать, что ты ровесник деду!

Стэн поёжился и перевёл разговор на другое:

– А ты их всех знаешь?

– Кого по имени, кого в лицо. Папа заставляет. Говорит – королева должна помнить своих подданных. Даже тех, с кем ни разу не встречалась. Сам