Тайна «Сиреневой гостиницы» - Кэролайн Кин

Доквилль оказался на редкость тоскливым местом. Нэнси оглядывала длинные ряды унылых стандартных домов — в каждом из них искать брата подозреваемой?

Нэнси остановила машину и попробовала спросить проходившую мимо толстуху, где проживает семья по фамилии Мейсон. Толстуха лишь покачала головой — она явно не понимала по-английски.

«Начну с другого квартала!» — подумала Нэнси, сворачивая в узкую улочку, петлявшую вдоль берега реки. На перекрестке она остановилась и стала искать глазами, кого бы расспросить о Мей-сонах. Она уже была готова выйти из машины, как вдруг в зеркале заднего обзора увидела прямо за собой красный грузовик. Он выглядел совершенно как тот, угнанный, который заставил ее съехать в канаву на лесной дороге. Водителя не было, но мотор работал. Нэнси повернула голову, желая получше рассмотреть грузовик, и успела увидеть большой камень, запущенный в открытое окно ее машины!

Нэнси бросилась на сиденье, а камень с грохотом ударился о дверцу ее машины. Когда через несколько секунд Нэнси осторожно приподняла голову и огляделась — вокруг не было ни души.

Посмотрев в зеркальце заднего обзора, она убедилась, что красный грузовик исчез. Может быть, камень запустил его водитель? Если бы камень попал в цель, Нэнси бы сильно пострадала. А вдруг это просто случайное совпадение? Вряд ли.

Нэнси вышла из машины и осмотрела дверцу. Изрядная вмятина, но не более того. «Что же, — подумала Нэнси, — в таком случае надо продолжить поиск Мэри Мейсон». Она остановила фургон бакалейщика, как раз проезжавший мимо, и спросила, не видел ли водитель красный грузовик. Нет, он не видел.

— А может быть, вы знаете, где тут живут Мейсоны? — продолжила расспросы Нэнси.

— Знаю. Бад Мейсон. Он живет в следующем квартале, Шестая улица, дом двенадцать. Я доставлял продукты по этому адресу.

Нэнси поблагодарила его, поехала вдоль берега и свернула налево, на Шестую улицу. Дома здесь выглядели благопристойней, чем в других районах Доквилля, а номер двенадцать оказался беленьким коттеджем, перед которым были высажены цветы.

На звонок Нэнси дверь открыла рыжеволосая женщина лет тридцати пяти, сильно подкрашенная, одетая в облегающее платье цвета лаванды.

Нэнси представилась и сказала, что ищет Мэри Мейсон, прежде работавшую в «Сиреневой гостинице».

— Вы ее нашли, — ответила женщина. — Я и есть Мэри Мейсон. Входите.

— Спасибо.

Комната, в которую вошла Нэнси, была уютно обставлена: кожаные кресла, книжные полки, на стенах картины с морскими сценами.

Женщина с любопытством оглядывала гостью. Пригласив Нэнси садиться, она спросила:

— Зачем же вы меня искали? Нэнси объяснила, что она подруга Эмили Уиллоуби и сейчас гостит у нее.

— Мисс Уиллоуби, — говорила Нэнси, — рассказала мне, что вы оставили работу из-за привидений. Она так и не поняла, что вы имели в виду, ну, а я вызвалась найти вас и расспросить.

Мэри выслушала ее с большим вниманием и нервно засмеялась.

— Значит, мисс Уиллоуби стало страшно! Да, это чистая правда, в «Сиреневой гостинице» есть привидение!

И Мэри в красках описала Нэнси историю о том, как среди ночи, когда вокруг не было ни души, она услышала шаги. Более того, несколько раз, когда она допоздна задерживалась на кухне, в окно заглядывал призрак.

— Это очень старый дом, и в нем живет привидение! — Мэри передернула плечами. — До сих пор не знаю, как я это все выдержала! Мне было страшно оставаться там на ночь, а ездить ночевать к брату далеко и долго.

Нэнси подумала, что идет по ложному следу. Возможно, Мэри действительно было страшно в «Сиреневой гостинице» и она решила подыскать себе работу поближе к городу.

Юная сыщица осмотрелась.

— Удивительно уютный дом! — воскликнула она. — Вы постоянно живете с братом? Мэри ответила с готовностью:

— Нет, я поселилась у него всего два месяца назад, когда возвратилась в Доквилль. Раньше я уезжала зимой работать на юг, потом стала ездить на запад, так что я вообще года два не виделась с Бадом. Это он уговорил меня подыскать себе работу поближе.

Мэри взглянула на Нэнси:

— А каким образом вы узнали, что я в Доквилле, мисс Дру?

Нэнси сказала, что была у миссис Стонуэлл. Мэри сделала презрительную гримаску:

— Этой скряге нужна не горничная, а рабыня! Я была просто счастлива, когда она меня рассчитала.

Оставив работу в «Сиреневой гостинице», Мэри все время жила в Доквилле.

— Пока не найду действительно приличную работу, буду вести хозяйство Бада, — сказала она.

— Кстати, — небрежно уронила Нэнси, — третьего дня я нашла записку для садовников. Это ведь вы писали, верно?

Нэнси уловила мимолетное выражение тревоги на лице Мэри, однако официантка тут же весело рассмеялась:

— Как интересно, мисс Дру, что эта записочка оказалась в ваших руках!

— Интересно и то, что вы знаете это редкое название сирени — «голубые трубки»! — ответила Нэнси. — А что вообще должно означать это послание?

Мэри ответила после короткой паузы:

— Не знаю. Меня попросили это написать.

— Кто?

— Не помню, как его звали. Я же мало проработала в гостинице.

Нэнси перечислила ей имена садовников, но Мэри упрямо твердила, что не помнит, кто просил написать эту записку.

— И еще одно! — сказала Нэнси. — Когда я позвонила по вашему номеру, мне ответили, что Мэри Мейсон, работавшая в «Сиреневой гостинице», здесь не проживает.

Мэри Мейсон вспыхнула:

— Не знаю, кто вам ответил! Дело в том, что дома меня не зовут Мэри, так меня зовут только на работе. А мое настоящее имя Дотти Мей, Дороти Мэри.

— Вот в чем дело, — протянула Нэнси. — Извините.

Мэри поднялась со стула:

— Это вы меня извините. Ко мне скоро должны прийти.

Она проводила Нэнси до двери. Юная сыщица простилась и пошла к машине. Включив мотор, она потихоньку рассматривала мейсонский коттедж и ясно увидела, как шелохнулась занавеска на окне — кто-то подсматривал за ней.

По пути Нэнси обдумывала только что состоявшийся разговор. Мэри Мейсон вела себя дружелюбно, чуть-чуть легкомысленно. Ее объяснение по поводу записки насчет «голубых трубок» выглядело логично, но как-то уж очень гладко все у нее выходило. У Нэнси не было ощущения, что Мэри была во всем правдива. «Почему она не пожелала сказать, кто поручил ей написать записку?»

Неожиданная мысль осенила Нэнси, и руки девушки плотнее стиснули руль: «Она же кого-то выгораживала!»

«Голубые трубки» использовались как шифр для общения между обитателями «Сиреневой гостиницы» и сообщником вне ее. Входила ли Мэри и один из садовников в число злоумышленников? И не могла ли Мод быть в их числе? Кража бриллиантов — не их ли рук дело?