Влечения - Юна-Мари Паркер

— Представь, какие неудобства будут возникать по утрам, — аргументировала свою просьбу Ребекка. — Мы будем натыкаться друг на друга, выстраиваться в очередь перед ванной и туалетом.

Позже, узнав, что Карен меняет дружков и партнеров как перчатки, она похвалила себя за предусмотрительность. Но с другой стороны, эта договоренность распространялась и на Стирлинга. Впрочем, Ребекка не особенно переживала. Она любила просыпаться по утрам одна и планировать новый день в тишине за чашкой кофе.

Вскочив с постели, она натянула джинсы, теплый свитер и, схватив сумочку, бросилась за утренними газетами. Она уже не первый год работала в фотожурналистике, но и по сей день испытывала почти детский восторг каждый раз, когда видела в газетах свои опубликованные снимки, снабженные подписью: «Фото Ребекки Кендал».

Вернувшись домой, она разложила перед собой «Нью-Йорк таймс», «Дейли ньюс» и «Ю-Эс-Эй тудэй». Во всех трех газетах были напечатаны ее снимки Мариссы. Стирлинг хорошо поработал. Ребекка наперед знала, что средства массовой информации будут муссировать темы больших денег, секса, красоты, мощной корпорации и английского титула по крайней мере в течение нескольких дней, а поскольку никто, кроме нее, Мариссу в тот вечер не снимал, она автоматически становилась полной хозяйкой эксклюзивных фотографий. И конечно, заработает на них несколько тысяч долларов. Очередной успех Ребекки Кендал.

Наскоро выпив кофе и доев вчерашний кунжутный хлеб, она зарядила в камеру новую пленку и отправилась на задание. Недавно Стирлинг выбил для нее заказ от журнала «Вог» на домашние фоторепортажи о шести светских леди. Причем каждая должна была позировать в одежде от известных кутюрье. Ребекка уже закончила с миссис Самнер, миссис Долли Войтас и миссис Циммерман. Впереди у нее была встреча с женой президента «Пи-Пи-Ти кемикалс» Ларри Гринфельда. Дом Нэнси и Ларри на Бикмэн-плейс оценивался в шестьдесят миллионов долларов. Супруги заседали во множестве благотворительных комитетов, видя в этом прежде всего способ получить доступ к «нужным» людям.

Дверь Ребекке открыл слуга. Он сразу же провел ее в огромную, богато декорированную гостиную. Голубая муаровая мебельная обивка и шторы, высокие зеркала в противоположных концах, зрительно раздвигавшие границы комнаты практически до бесконечности. Вместительные белые керамические горшки с вечнозелеными растениями и орхидеями, со вкусом расставленные вдоль стен и красиво подсвеченные снизу. Над мраморным камином висел портрет Нэнси. К сожалению, его яркие и крикливые краски резко контрастировали с мягкими оттенками убранства комнаты.

Нэнси Гринфельд появилась почти мгновенно в платье из шифона с развевающимися полами, на котором сверкали рубины и бриллианты. По информации Ребекки, хозяйка примерила сегодня наряд от Адольфо и Гарри Уинстонов. Гийом с утра уложил ей волосы, а по пятам за Нэнси следовала гримерша, присланная Элизабет Арден. Ребекке предстояло провести шикарную рекламную фотосессию.

— Как это, право, неудобно — наряжаться с самого утра! — заметила Нэнси неискренним тоном. — Мне присесть куда-нибудь или так остаться? И где же ваша вспышка?

— Это будут черно-белые снимки с использованием естественного освещения, — объяснила Ребекка. — Вы видели фотографии лорда Сноудана? Вот, очень похоже выйдет, — добавила она, надеясь, что это смягчит Нэнси.

Однако на лице хозяйки дома все же отразилось разочарование.

— А я-то думала, что это будут фотографии, как в «Таун энд кантри»… — уныло протянула она.

— Не сегодня. Как-нибудь в другой раз, если не возражаете, — ответила Ребекка, нимало не сочувствуя этой капризной матроне. — А теперь начнем, с вашего позволения. Подойдите к тому столу у окна. Горшок с орхидеями придется отодвинуть немного влево. Вы мне не поможете?

— Дворецкий все сделает! — резковато перебила ее Нэнси.

Ребекка установила штатив-треногу, а сверху аккуратно взгромоздила свой шведский «Хассельблад». Эта камера обошлась ей очень недешево. В сущности, это было ее самое ценное приобретение за всю жизнь. Ручная работа. Ребекка никому не позволяла притрагиваться к аппарату.

— Повернитесь чуть вправо и оглянитесь через плечо, хорошо? — предложила она, наблюдая за хозяйкой дома в видоискатель и наводя резкость.

Нэнси выполнила указание, однако не преминула выразить свое неудовольствие:

— Но ведь так не видно моих рубинов и бриллиантового ожерелья… И перстня на правой руке, между прочим, тоже!

Ребекка вздохнула и, сделав несколько снимков, усадила Нэнси на стул с высокой прямой спинкой. Последнее хозяйка одобрила. Она расправила на себе юбку, обняла руками коленку и стала смотреть прямо в объектив камеры. В этом положении в кадр попали все ее кольца, оба браслета, ожерелье и сережки. Ребекка зло щелкала фотоаппаратом, пряча за ним свое раздраженное лицо. Нэнси выставила себя на посмешище, но это и был ее фирменный стиль. Она с удовольствием нацепила бы на себя сразу шесть ювелирных наборов, если бы на ней хватило для них места. Ребекка очень сомневалась, что «Вог» понравится серия этих снимков на стуле.

Закончив с этим, Ребекка собрала аппаратуру и ушла. Перед очередной фотосессией для «Вог» у нее еще оставалось немного времени, и она планировала заскочить в магазин, а потом домой.

Такси подвезло ее к самому подъезду. Ребекка бегом поднялась по трем лестничным пролетам. Каблучки ее черных кожаных туфель звонко отстучали дробь по голым ступенькам. Днем бывший склад пустовал. Карен уходила на работу с раннего утра, как, впрочем, и остальные жильцы: хореограф с первого этажа, дизайнер со второго и супружеская пара с последнего, четвертого. Поднявшись на свой этаж, Ребекка на ходу вынула ключ, переложив сумки с продуктами в другую руку. Но не дойдя нескольких шагов до двери в свою квартиру, она вдруг остановилась. У нее отчего-то екнуло сердце и стало очень не по себе. А в следующее мгновение она обратила внимание на то, что дверь в квартиру не заперта и даже немного приоткрыта.

— Карен? — позвала она негромко.

Ответом ей была тишина. Глухая, недружелюбная тишина. От охватившего Ребекку страха голос чуть изменил ей.

Только теперь она заметила, что оба замка были выворочены. Подойдя на цыпочках к взломанной двери, она легонько толкнула ее плечом внутрь. Та бесшумно отворилась, и за ней открылся темный провал прихожей.

Она сделала шаг вперед и вновь замерла. Глаза у нее полезли на лоб. Двери всех комнат были распахнуты настежь, а сами комнаты подверглись настоящему разгрому. Одежда и обувь кучами валялись в обеих спальнях. В гостиной на пол были сброшены книги, настенные украшения и бра. Лежала разбитая ваза. Цветы вывалились из нее, а ковер был мокрым от воды. В кухне глазам Ребекки открылась такая же чудовищная картина. Ящики буфета были вынуты и сброшены на пол вместе со всем содержимым. Крупы, сахар и кофе перемешались на полу с медом, пролитым оливковым маслом и кетчупом. По «полной программе» досталось и холодильнику.

Безуспешно пытаясь сглотнуть подступивший к горлу противный ком, Ребекка медленно повернулась и сразу же заметила, что дверь в проявочную была плотно прикрыта. Она сделала в ту сторону несмелый шажок и снова остановилась. Ей вдруг пришло в голову, что во всем здании она может оказаться одна. И некому будет прийти на помощь, если что… Не лучше ли сбежать? Вырваться на улицу и оттуда позвонить в полицию? С минуту она раздумывала, что ей предпринять. Но затем ее охватила ярость. Кто посмел влезть в ее дом и устроить здесь такое?! На этот наглый вызов Ребекка готова была ответить адекватно. Господи, какой бардак!.. Словно тут граната взорвалась…