Коллекция ночных кошмаров - Галина Куликова

Она фыркнула, как возбужденная лошадь, как-то очень ловко развернулась на одной ноге и бросилась вверх по лестнице, рискуя разорвать шов на юбке.

– Извините, – криво улыбнулась Вера, взглянув на слегка ошарашенную Яну. – Говорят, у Любови Федоровны муж – настоящий тиран. Возможно, он с самого утра ее заводит… И этот крик – какая-то компенсация… Мне ужасно неловко.

– Понимаю, – пробормотала Яна. – И все-таки… Мне бы хотелось поговорить с кем-нибудь по моему делу.

– Конечно, конечно, – быстро согласилась Вера, слегка подавленная происшедшим. – Сейчас я позвоню начальнику отдела, вы подниметесь к нему и отдадите письмо. Или просто все обсудите. Я с ним еще не разговаривала, он должен вернуться с совещания минут через пять.

– И он может знать, где Федоренков?

– Думаю, да. Есть шанс, что именно Перхушкин отправил Федоренкова в срочную командировку. Он любит, чтобы все бегали, суетились, будто случился пожар.

Выписав для Яны пропуск, Вера с облегчением откинулась на спинку стула. Потом встрепенулась и крикнула ей в спину:

– Пятый этаж, из лифта направо! Не заблудитесь!

Через несколько минут Яна уже решительно шагала по мрачному, уходящему в бесконечность, коридору пятого этажа и рыскала глазами по сторонам в поисках нужного кабинета. Наконец ее поиски увенчались успехом. Дверь, перед которой она остановилась, выглядела устрашающе. Толстая, потертая, поцарапанная, она словно выдержала не один штурм. Под пластинкой с номером располагалась поблекшая, но довольно внушительная табличка, где значилось: «Перхушкин С.Н. Начальник отдела».

Решив не сбавлять темпа, Яна ухватилась за круглую ручку и без стука ввалилась в кабинет. Ей не хотелось, чтобы прекрасный боевой настрой слетел с нее из-за бюрократических проволочек.

– Здрасьте! – выпалила она с порога. – Могу я видеть господина Перхушкина?

– Уже видите.

Из-за стола навстречу Яне поднялся высокий костлявый мужчина в сером костюме, но без галстука. Открытый ворот рубашки обнажал загорелую жилистую шею. Блестящая коричневая лысина и сохранившиеся сзади длинные седоватые волосы, заботливо сплетенные в тонкую косичку, довершали образ. Лицом мужчина смахивал на звезду голливудских мюзиклов Фреда Астера.

– Очень приятно, – кивнула Яна, ожидавшая увидеть здесь нечто более академическое. – Простите, как вас по имени-отчеству?

Начальник отдела рассеянно оглядел посетительницу с ног до головы и сухо сказал:

– Можете называть меня Славой. – Затем, словно потеряв к ней всякий интерес, уселся на свое место, схватил со стола какой-то документ и поднес его к носу, напевая: – «Ты уехала в дальние степи, я ушел на разведку в тайгу…»

– Слава?! – не поверила Яна. – Простите, но мы же с вами не в баре и не на пляже! Какой такой Слава?! Вы ставите меня в неловкое положение.

– Если вам неловко, можете сесть, – разрешил Перхушкин и великодушно указал на стул. – Мне нравится, когда меня называют Славой. Вас это не устраивает?

– Нет, – твердо ответила Яна, которую тип с косичкой мгновенно вывел из себя. – Меня не устраивает. У меня к вам важный разговор, а вы все портите своей отвратительной фамильярностью. Вы же начальник отдела! Короче говоря, вы – Вячеслав. А отчество?

– Если бы я был Вячеслав, – нравоучительным тоном заметил хозяин кабинета, – то на табличке было бы написано: «Перхушкин В.Н.». А там, если вы внимательно прочитали, написано: «Перхушкин С.Н.» Улавливаете разницу?

– Вы меня заинтриговали, – призналась Яна, криво улыбнувшись и усаживаясь на предложенный стул.

Похоже, в этом институте сотрудникам живется весьма нескучно. Она полагала, что без труда выяснит, где Федоренков, и настроилась на быструю победу. Однако, судя по всему, блицкриг провалился.

– Отчество мое – Ноевич, – важно сообщил начальник отдела.

– Вашего папу звали Ной? – неожиданно для себя спросила Яна. Хотя обычно умела держать себя в руках.

– Ничего удивительного, – голос Перхушкина окреп, в нем зазвучали интонации музейного экскурсовода. – Летом, когда папа родился, шли затяжные дожди. Урожай погиб, всю деревню едва не смыло в реку. А бабушка моя очень религиозная была. Вот и назвала ребеночка в честь праведника, спасенного от Всемирного потопа.

– Понятно. Выходит, вы – Слава Ноевич. Ужасно необычно! Ни разу не слышала ничего подобного. Это все равно что Саша Васильевич или Петя Михайлович. Все-таки фантазия людей безгранична. Или, возможно, женщины дают имена своим детям слишком рано, когда у них еще не прошла родильная горячка?

– Погодите…

– Вот что, Слава Ноевич, – перебила Яна. – У меня к вам очень важное дело.

– Ради бога, – умоляюще выставил вперед костлявые руки тот. – Не называйте меня Славой Ноевичем! Или просто Славой, или никак. Вы же сами только что сказали – Слава Ноевич звучит дико.

Яна несколько секунд без всякого выражения смотрела на него. Потом решительно заявила:

– Или вы мне сейчас же скажете, как вас на самом деле зовут, или я пойду к вашему директору и устрою грандиозный скандал.

– Видите ли, у меня очень необычное имя! Моя мама была убеждена, что имя влияет на судьбу человека. А мои бабушка и дедушка благословили меня перед смертью. Так что я просто не могу от него отказаться!

– Да я вас и не прошу отказываться, – оторопела Яна. – Я всего лишь пытаюсь выяснить, как к вам обращаться.

– Вы будете шокированы.

Яна посмотрела на Перхушкина с неудовольствием.

– Ну, Ноя-то я переварила, – напомнила она. – Так что валяйте, признавайтесь, как вас зовут на самом деле.

Ее визави закатил глаза и повращал ими. Он тянул время и сбивал ее с толку. У Яны появилось сильное желание схватить его за косичку и сильно дернуть, чтобы прекратить этот театр абсурда. Она уже открыла рот, чтобы решительно повернуть разговор в конструктивное русло, когда Перхушкин неожиданно запел:

– Так оставьте ненужные споры, я себе уже все доказал! – Он отбивал такт ударами пальцев по столешнице. – Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал…

Закончив пение, он некоторое время покусывал нижнюю губу, затем со вздохом сказал:

– Я действительно прошу называть меня Славой. Для удобства тех, кто ко мне обращается. Это, если можно так выразиться, одно из трех моих официальных имен.

Яна внимательно посмотрела на своего странного собеседника – не сошел ли он с ума.

– Даже у Ремарка их было меньше, – осторожно заметила она.

– Я не так выразился. Слава – одно из трех составляющих моего полного имени. Полностью зовут меня Сланальп Ноевич.

– Как?! – До этой минуты Яна была уверена, что Перхушкин ее уже ничем не удивит. И ошиблась.

– Видите, я же говорил! – почему-то обрадовался тот и даже потер руки.