Чекисты, оккультисты и Шамбала - Александр Иванович Андреев
Шрифт:
Интервал:
Другая возможность — вступление в розенкрейцерскую ложу. В книге А.И. Немировского и В.И. Уколовой об удивительном поэте-импровизаторе и ученом Б.М. Зубакине упоминается некто «поэт Владимиров», имевший эзотерическое имя Ро как один из участников созданной Зубакиным в Петербурге (около 1912 г.) масонской ложи[113]. Не следует ли в таком случае отождествить розенкрейцера Владимирова с К.К. Владимировым? Правда, о зубакинском друге говорится, что он был выпускником 12-й петербургской гимназии. Но эти сведения могут быть ошибочными.
Вера Штейн сообщает нам еще один весьма любопытный факт: в конце 1912 г. Владимиров собирался отправиться в Индию, но его поездка неожиданно расстроилась. («Стано, неужели это Вы, — читаем мы в ее письме. — Как я Вам обрадовалась. А я думала, что Вы уже в Индии. Ведь Вы должны были туда поехать»[114].)
Осенью 1913 г. Владимиров, узнав о предполагаемом издании в Петербурге нового эзотерического журнала «Из мрака к свету» и о том, что его зачинатель С.В. Пирамидов ищет сотрудников, тут же обращается с нему с письмом. В своем ответе Владимирову Пирамидов писал:
«Мне особенно приятно, что на мой призыв откликнулись такие адепты сокровенных наук, как Вы. ‹…› От всего сердца, с глубокой благодарностью принимаю Ваше желание сотрудничать в возрождающемся журнале. ‹‹…›› Я состою в непосредственном сношении с Парижем и в переписке с такими светилами западноевропейского эзотеризма, как г. Буржа, Арнюльфи, гр. де Роша д'Еглен. В программу мою входит постепенное ознакомление читателя с тайнами оккультного мира. Зная, что Вы доктор, я хочу просить Вас: не откажетесь ли Вы взять на себя заведывание III отделом, т. е. руководить мною по вопросам медицины?»[115].
Владимиров, однако, не отважился взять на себя такую ответственность, хотя и согласился безвозмездно производить для читателей журнала анализ почерка и составлять «краткие данные гороскопа».
Журнал Пирамидова (с подзаголовком: «литературно-мистический и научно-философский журнал сокровенных знаний») начал выходить в 1914 г. Просуществовал он, правда, недолго. В том же году его издатель-редактор отправился на фронт, где вскоре погиб в одном из сражений. Владимиров смог опубликовать в журнале лишь введение из своего оригинального исследования по графологии[116]. Обещанное читателям продолжение, в котором должны были излагаться «основы происхождения законов графизма» древних письмен, так и не увидело свет. Еще одна известная нам публикация Владимирова — это короткая заметка «Что такое графология?», появившаяся в 1916 г. в журнале «Дамский мир». В ней Константин Константинович попытался привлечь внимание прекрасного пола не столько к изучаемой им науке, сколько к своей собственной персоне:
«Почерк — это фотография душевных волнений, — это кинематографическая лента всех переживаний в известный срок.
Изучив почерки всех национальностей, я впервые являюсь пионером в области исследования индивидуальных и интеллектуальных особенностей почерка. ‹…› Для моей графологии нет тайны. Только по одному почерку я могу констатировать, в каком состоянии субъект писал письмо, его темперамент, температуру, болезни и физиологические страдания. Точно так же (ни разу не видя писавшего), по одному только его почерку я могу описать его национальность, пол, характер, талант, способности, нравственные устои и облик, недостатки, привычки, аномалии и дефекты физической натуры, рост, походку, лета, цвет волос, глаз, кожи и т. п., акцент, голос, интонацию, жестикуляцию, мимику, любимые фразы, слова, напитки, пищу, одежду, употребляемые данным субъектом…»[117].
Приведенная цитата, несомненно, свидетельствует об одном из двух — либо о полной гениальности Владимирова-графолога, либо о его величайшем самомнении. (Второе, как мы увидим далее, гораздо ближе к истине.)
В результате многолетних занятий графологией Владимирову к середине 1910-х удалось собрать довольно приличную коллекцию автографов. Кто только не обращался к нему — одни из желания лучше узнать свое «я» и заглянуть в будущее, другие — чтобы одолжить ту или иную редкую книгу из его библиотеки. Круг петербургских знакомых Константина Константиновича был необычайно широк и включал в себя немало представителей литературно-художественного мира. Начинающий поэт Сергей Есенин, например, в своем письме благодарит Владимирова за «верное охарактеризование» его творчества — «в период моего духовного преломления»[118]. А вот записка от А.Н. Бенуа:
«Дорогой Константин Константинович,
Простите, что так задержал Ваши книги — уж очень тяжело расставаться с ними. И примите мою самую глубокую душевную благодарность за предоставленную мне возможность — почерпать из таких источников! Очень хотел бы повидать Вас — и боюсь отнять у Вас драгоценное время.
Искренне уважающий Вас,
А. Бенуа»[119].
В 1915 г. у Владимирова появляются планы издания «на западный манер» — возможно, по образцу И.Ф. Моргенштерна — своей уникальной «литературной картотеки» — составленных им психографологических «портретов» деятелей русской литературы и искусства начала XX века. (Здесь необходимо отметить, что «портреты» эти создавались им не только на основе анализа почерка, но и с использованием фотографий,
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!