Ведьмак - Анджей Сапковский

— Геральт! Как это? Как это… Геральт!

— Встань, Нивеллен. Встань и иди. У меня во вьюках лекарства, они нужны нам обоим.

— Я уже… не… Нет? Геральт? Как это?

Ведьмак помог ему встать, стараясь не глядеть на маленькие, белые, словно прозрачные руки, стиснутые на жерди, торчащей между маленькими грудками, облепленными мокрой красной тканью. Нивеллен застонал снова.

— Вереена…

— Не смотри. Идем.

Они пересекли двор, прошли мимо куста голубых роз, поддерживая друг друга. Нивеллен не переставал ощупывать лицо свободной рукой.

— Невероятно, Геральт. Через столько лет! Неужели это возможно?

— В каждой сказке есть крупица истины, — тихо сказал ведьмак. — Любовь и кровь. В них могучая сила. Маги и ученые не первый год ломают себе над этим головы, но поняли только одно…

— Что, Геральт, что?

— Любовь должна быть истинной.

Глас рассудка III

— Я — Фальвик, граф Мойон. А это рыцарь Тайлес из Дорндаля.

Геральт небрежно поклонился, глядя на рыцарей. Оба были в латах и карминовых плащах со знаком Белой Розы на левом плече. Это его немного удивило: в округе, как он знал, не было ни одной командории этого ордена.

Нэннеке, казалось, свободно и беззаботно улыбнулась, заметив его удивление.

— Благородные господа, — сказала она вскользь, удобнее устраиваясь на своем похожем на трон кресле, — пребывают на службе у владельца здешних земель, дюка Эреварда.

— Князя, — подчеркнуто поправил Тайлес, младший из рыцарей, вперившись в жрицу взглядом ясных голубых глаз, в которых стояла неприязнь. — Князя Эреварда.

— Не будем вдаваться в детали, — усмехнулась Нэннеке. — В мои времена князьями именовали только тех, у кого в жилах текла королевская кровь, сегодня, похоже, это уже не имеет значения. Итак, этих господ я тебе представила, теперь объясню цель визита рыцарей Белой Розы в мою скромную обитель. Тебе следует знать, Геральт, что Капитул пытается получить от Эреварда земельные наделы для ордена, поэтому многие рыцари Розы поступили на службу к князю. А много здешних, как, например, Тайлес, присягнули ему и приняли красный плащ, который, кстати, ему так к лицу.

— Такая честь, — ведьмак поклонился, так же небрежно, как и раньше.

— Не думаю, — холодно проговорила жрица. — Они приехали не для того, чтобы оказать тебе честь. А совсем даже наоборот. Они требуют, чтобы ты как можно скорее убрался отсюда. Говоря кратко и по сути, они намерены тебя выгнать. Ты считаешь это честью? Я — нет. Я считаю это оскорблением.

— Думается, благородные рыцари трудились напрасно, — пожал плечами Геральт. — Я не собираюсь здесь поселяться. Уеду сам, к тому же вскоре, и нет нужды меня торопить и… подталкивать.

— Вскоре? Немедленно! — буркнул Тайлес. — Сей же момент! Князь приказывает…

— На территории этого храма приказываю я, — прервала Нэннеке холодным, властным тоном. — Я обычно стремлюсь к тому, чтобы мои распоряжения не вступали в чрезмерное противоречие с политикой Эреварда. Если, конечно, его политика достаточно логична и понятна. В данном конкретном случае она иррациональна, поэтому я не собираюсь воспринимать ее серьезнее, нежели она того заслуживает. Геральт из Ривии мой гость, господа. Его пребывание в моем храме мне приятно. Поэтому Геральт из Ривии останется в моем храме до тех пор, пока ему этого хочется.

— Ты имеешь наглость противиться князю, женщина? — крикнул Тайлес, откидывая на руку плащ и демонстрируя во всей красе рифленый, украшенный латунью нагрудник. — Ты осмеливаешься подрывать авторитет власти?

— Тише, тише, — сказала Нэннеке и прищурилась. — Сбавь тон. Следи за тем, что говоришь и с кем говоришь.

— Я знаю, с кем говорю! — шагнул вперед рыцарь. Фальвик, тот, что постарше, крепко схватил его за локоть и стиснул так, что скрипнула железная перчатка. Тайлес яростно рванулся. — А говорю я то, что выражает волю князя, хозяина здешних владений! Знай, женщина, у ворот нас ожидают двенадцать солдат…

Нэннеке сунула руку в висящий на поясе мешочек и вынула небольшую фарфоровую баночку.

— Поверь мне, я не знаю, — спокойно сказала она, — что будет, если я разобью эту баночку у твоих ног, Тайлес. Возможно, у тебя разорвутся легкие. Не исключено, что ты покроешься шерстью. А может, и то и другое разом, кто знает? Пожалуй, только милостивая Мелитэле.

— Ты смеешь угрожать мне чарами, жрица? Да наши солдаты…

— Ваши солдаты, стоит хоть одному из них коснуться жрицы Мелитэле, будут висеть на акациях вдоль дороги до самого города, причем еще раньше, чем солнце коснется горизонта. Они отлично знают это. Да и ты тоже, Тайлес, так что перестань хамить. Я принимала тебя, сопляк, прости, Господи, обкаканный, и мне жаль твоей матери, но не искушай судьбу. Не заставляй меня учить тебя хорошим манерам!

— Ну, ладно, ладно, — вставил ведьмак, которому все это уже надоело. — Похоже, моя скромная персона может стать причиной серьезного конфликта, а я не вижу повода потворствовать этому. Милсдарь Фальвик, вы кажетесь мне более уравновешенным, чем ваш спутник, которого, как я вижу, заносит по молодости. Послушайте, милсдарь, я обещаю вскоре покинуть здешние места. Через два–три дня. Заявляю также, что не собирался и не собираюсь впредь здесь работать, выполнять заказы и принимать поручения. Я тут не в качестве ведьмака, а просто как частное лицо.

Граф Фальвик глянул ему в глаза, и Геральт сразу понял свой промах. В глазах рыцаря Белой Розы таилась чистая, невозмутимая и ничем не замутненная ненависть. Ведьмаку стало ясно, что выбрасывает и изгоняет его вовсе не дюк Эревард, а Фальвик и ему подобные.

Рыцарь повернулся к Нэннеке, уважительно поклонился и начал речь. Говорил он спокойно и почтительно. Говорил он логично. Но Геральт знал, что Фальвик лжет как сивый мерин.

— Почтенная Нэннеке, прошу простить меня, но князь Эревард, мой сеньор, не желает видеть в своих владениях ведьмака Геральта из Ривии. Неважно, охотится ли Геральт из Ривии на чудовищ или полагает себя частным лицом. Князь знает, что Геральт из Ривии частным лицом не бывает. Ведьмак притягивает неприятности, как магнит железные опилки. Чародеи возмущаются и шлют петиции, друиды в открытую грозятся…

— Не вижу оснований заставлять Геральта из Ривии страдать от разнузданности здешних чародеев и друидов, — прервала жрица. — С каких это пор Эреварда стало интересовать мнение тех и других?

— Довольно болтать, — поднял голову Фальвик. — Или я выражаюсь недостаточно ясно, почтенная Нэннеке? Тогда скажу так ясно, что яснее некуда: ни князь Эревард, ни Капитул ордена не намерены ни дня терпеть в Элландере ведьмака Геральта из Ривии, известного как Мясник из Блавикена.

— Здесь не Элландер, — вскочила с кресла жрица. — Здесь храм Мелитэле! А я, Нэннеке, главная жрица Мелитэле, не желаю больше ни минуты терпеть вас на территории храма, господа!