Его Искушение - Анна Гур

— Не смотри вниз, Аврора. Просто не смотри вниз!

Повторяю про себя, и опять вижу необыкновенно светлые глаза Кровавого. Они подобны трясине, взглянув в них один раз, ты уже не можешь выбраться.

Вытягиваю дрожащие пальцы. Меня бьет озноб, делаю крошечные шажки.

Приближаюсь к заветной цели шаг за шагом и вдруг глаз цепляется за черную пустоту. Голова кружится, кроссовок скользит по мокрому выступу. Нога соскальзывает, сердце замирает в груди и мир переворачивается. В панической атаке кажется, что через крохотную миллисекунду я сорвусь, упаду…

— Нееет…

Ногти впиваются в стену, все тело деревенеет, и я просто чудом возвращаю себе равновесие.

Спиной вонзаюсь в бетон, прирастаю к нему, дрожу.

Зарядивший ливень бьет по лицу, уносит мои слезы, делает их незаметными…

Сердце отбивает ритм дождевых капель в груди. Открываю рот и дышу глухо, надрывно. Я чуть не сорвалась…

Странно, что последним моим воспоминанием в этом случае были бы потусторонние белесые глаза…

Бросаю взгляд на заветную лестницу, которая во тьме выглядит серой. Вот он — мой спасательный круг. Мне бы только добраться…

Одежда мокнет, липнет к телу, холодные капли заставляют дрожать. Мне холодно, зябко стоять на высоте под ливнем и ветром…

Пальцы проходятся по каменным выступам, молитва срывается с губ. Страх сковывает, прогоняет ледяную волну, колет осколками, прикусываю губу и моргаю быстро-быстро, чтобы капли не мешали видеть мой узкий путь по выступу.

Боюсь оторвать руку и стереть мешающую воду с лица.

Мне дает силы и гонит вперед только гнев, злость и желание утереть нос всем, кто решает вершить судьбы, не спрашивая. Выпрямляюсь. Настраиваюсь.

— Линия, Аврора! Рисуй невидимую линию и ступай ровно по ней. Подиум — это канат, по которому ты должна пройти иногда резко, агрессивно, как тигрица, иногда проплывая подобно ундине… Отрабатывай!

Крик Марго из прошлого подстегивает, и я вырисовываю свой путь, вышагиваю с поднятой головой. Уверенно.

Шаг. Еще шаг. И еще один. Стук сердца в ушах и непоколебимая уверенность в том, что справлюсь.

Сделаю все, что смогу. Не сдамся.

Шаг. Еще шаг.

Наконец, хватаюсь за холодный металл, буквально падаю на лестницу, вбиваюсь в нее всем телом и рыдаю от облегчения, зажав зубами указательный палец.

Просто выпадаю из реальности, до скрюченных пальцев вцепившись в прутья.

— Где она?! Найти!

Слышу крики, видно, Ридли высунулся из окна в поисках беглянки, но я не видна за выступом.

Я бы сейчас с радостью фак показала Флауэру, но руки заняты…

Остается только мысленно…

Очередной крик агента подстегивает. Убираю с лица улыбку. Начинаю спуск.

Эту лестницу давно должны были демонтировать, хорошо, что припозднились. Аккуратно ставлю ноги, чувствуя адреналин и триумф, но радоваться получается недолго.

На последней ступени понимаю ужасное — чертова лестница заканчивается на уровне второго этажа…

Вот здесь меня ударяет пониманием, что это слишком высоко, сжимаю зубы.

Мерзкий скрежет режет слух и лестницу шатает из-за сильного порыва ветра.

Ледяные стрелы пронзают тело, я зависаю, держась за последнюю балку, вишу, не решаюсь раскрыть руки.

Понимание, что от удара я могу переломать себе ноги, мешает отпустить чертову железяку.

Пальцы сковывает.

Долго не продержусь, а самой их разжать боязно.

Шансы есть. Можно сгруппироваться при падении…

Осматриваюсь, насколько позволяет мое зависшее состояние, внизу асфальт, а до мусорных баков далеко, не допрыгнуть.

Если бы хоть один был прямо под лестницей, я бы смогла в него упасть и мусор бы смягчил удар.

Всяко лучше, чем прыгать на голый асфальт.

Кусаю губы, понимая весь ужас того, что произойдёт через считанные мгновения. Пальцам больно. Кожу печет. Долго не выдержу. Не смогу.

Запрокидываю голову, смотрю вверх, где небо во всю беснуется, превращаясь в бесконечную серую хмарь.

И почему-то думаю, что такой необыкновенный цвет глаз у того, кому меня обещали…

По щекам льет то ли дождь, то ли слезы…

— Не продержусь…

В руках боль с каждым мгновением становится нестерпимой.

Мышцы дрожат. Плечи простреливает резкая вспышка.

— Вот и все, Аврора, вот и все…

Пальцы теряют чувствительность. Немеют.

Я все-таки соскальзываю и с приглушенным криком “Уиии” лечу вниз…

Жмурюсь, забывая обо всем вообще. Сгруппироваться? Три раза ха.

Я не ниндзя, чтобы уметь упасть правильно…

Вот ты и набегалась, Аврора, вот и все…

Свербит неприятная мысль, и несмотря на то, что полет должен длиться секунду, мне как-то хватает времени, чтобы со скоростью молнии подумать свои интересные мысли.

Жду, что сейчас мою не самую тяжелую тушку расплющит об асфальт, но этого не происходит.

Меня ловят, больно сдавив ребра, и я обмякаю в чужих грубых руках, не решаюсь открыть глаза, пока, наконец, рядом не слышится злющий голос Ридли.

Здесь, между зданий в подворотне, он кричит благим матом, не сдерживаясь, уверенный, что никто нас не услышит.

— Идиотка! Дура набитая! Ты же могла покалечиться! Если бы сдохла, я бы остался в долгу у Кровавого!

Вскидываю взгляд в сторону вопящего агента и почему-то не удивляюсь, что по факту он о себе, родимом, беспокоится, а не о моих возможных увечьях.

— Не психуй так, папочка, инфаркт схлопочешь, а я хочу, чтобы ты живехоньким до суда дошел!

Зря я, наверное, провоцирую Ридли. Стоит только подумать, как щеку обжигает от сильной пощечины, и я прикусываю губу, чтобы перетерпеть боль.

— Довела! Держи ее! — командует одному из своих охранников, и я начинаю сопротивляться. Царапаюсь и бьюсь, как дикая кошка. Кричу.

Со мной не церемонятся. Скручивают и связывают. Моей же шелковой лентой, которой я обычно подвязываю волосы.

— Разоралась!

Рявкает Ридли, достает из нагрудного кармана платок и заталкивает мне его в рот, пока два мамонта держат меня за локти.

Обездвиженная, лишенная малейшей возможности на сопротивление, с самодельным кляпом во рту, я все равно трепыхаюсь в руках своих конвоиров.

— Хватит, Аврора! Поранишься! Прекрати!

Вопит Флауэр, протирает пот со лба рукой, глаза у него горят как при припадке.