Украденный свет - Джулия Холл

Силы. Да. Это уже интереснее.

– Значит, в реальном мире ты в животное превратиться не можешь?

– Нет, это возможно только в мире духов.

– Но я не исчезаю, когда перехожу в фазу. И особыми способностями, кажется, не обладаю.

На мгновение становится тихо. Сейчас я была бы не против увидеть лицо Стила. Его выражение даст мне небольшую подсказку о его мыслях.

– Нам не все про тебя понятно, – наконец признает он.

Мне никогда не нравилось отличаться от других. В течение многих лет моей тайной мечтой было найти место, где я буду своей. Я отказалась от этой мечты, когда сбежала. Пусть даже я пыталась убедить себя, что это не важно, но правда такова: найти место, где меня считают своей, и быть ненормальной еще и там – ужасно.

Сейбл ошиблась. Чем больше я узнаю о них, тем яснее вижу, насколько отличаюсь от остальных.

Я снова стряхиваю с себя меланхолию.

– Все могут менять форму?

– Только потомки херувимов. И даже в этом случае они обычно могут принимать лишь один облик. Льва, орла или быка. Потомки других ангелов обладают иными способностями.

У меня голова идет кругом. Существуют разные виды нефилимов… разные виды ангелов? Много различных сил. И погодите-ка – некоторые нефилимы превращаются в быков? Очень надеюсь, что это не про меня. В голове витает столько вопросов – мне очень нужно от чего-то отталкиваться.

– Но ты другой. У тебя две формы: лев и орел. – Это даже не вопрос, скорее, утверждение. – Я своими глазами видела.

– Три. Мне подвластны все три формы.

– Почему? Что это значит?

Вздох Стила долетает до моей головы и шевелит тонкие волосы, обрамляющие лицо.

– Обязательно задавать столько вопросов?

– Почему ты уклоняешься от ответа?

– Почему ты меня бесишь? – парирует он.

– Это часть моего обаяния.

– Ну да. – Мне не нужно видеть его, чтобы понять: он закатил глаза, выдав этот короткий ответ.

– В чем дело? Я просто пытаюсь понять, как все устроено. Я тебя смутила? Другие ученики смеются над тобой, потому что ты превращаешься в быка? – Вообще-то мне все равно, но он сказал, что я его бешу, и абсолютно неразумный внутренний голос взбунтовался, подбивая меня тыкать палкой спящего медведя.

– А, и куда девается твоя одежда, когда ты превращаешься?

– Ты серьезно?

– Ну конечно. В книгах оборотни всегда разрывают одежду и появляются в человеческом облике обнаженными. Похоже, с тобой все иначе.

– Читала много любовных романов про голозадых оборотней, да?

«Не отвечай, Эмберли. Немедленно смени тему».

– Все нормально, можем отвлечься от превращений. Я понимаю, у всех свои недостатки. Я не знала, что ты обладаешь именно этим, но я понимаю. Я бы тоже не хотела, чтобы кто-нибудь знал, что я превращаюсь в огромную корову. Больше допытываться не буду.

– Да не превращаюсь я в корову, – выдавливает он. – Я превращаюсь в быка.

Его вопрос успешно забыт. Компетентный источник: я.

– Ой, прости. А что, есть какая-то разница?

Голос просто сочится фальшивой невинностью. Приходится прикусить губу, чтобы не рассмеяться. Я вдруг радуюсь, что в наше укрытие не проникает свет – иначе Стил увидел бы, насколько мне весело.

Стил двигается – вторгается в мое пространство.

Я вскрикиваю: он сбрасывает с себя мои ноги, и вот я, сползая по стене, уже наполовину лежу, наполовину сижу на утоптанной земле.

Стил нависает надо мной, опираясь одной рукой о землю, а другой – о стену, по обе стороны от меня.

И снова я поражена тем, насколько интимным делает все темнота.

Он припер меня к стенке. Меня окружает его запах. Я чувствую кожей его дыхание.

В груди зарождается чувство, немного похожее на испуг и очень сильно – на кое-что другое, незнакомое.

Что бы это ни было, мне оно не нравится.

Стил говорит медленно, четко выговаривая каждое слово. Отпечатывая свой ответ в моем сознании.

– А значит это то, маленькая полукровка, что я очень могущественный нефилим и шутить со мной не нужно.

Хоть он этого и не видит, я киваю ему во тьме.

«Ладно, Стил, я уяснила».

К тому времени, когда нам сообщают, что в кампусе все чисто, я успокаиваюсь достаточно, чтобы вернуться в реальный мир – но нижняя половина тела онемела. После небольшой демонстрации силы Стила и фокуса с запугиванием мы погрузились в неловкое молчание. Я снова прижимала ноги к груди вместо того, чтобы удобно расположить их у него на коленях. Показывать ему, насколько мне неудобно в этом положении, я не собиралась. Наверняка моя боль принесла бы ему удовольствие.

Когда появляется сигнал – легкий мерцающий свет и шум, ужасно похожий на крик совы, – Стил, не говоря ни слова, ползет наружу.

«Обо мне не волнуйся, я в норме. Просто буду тыкаться повсюду, пока не найду проход».

Я заставляю себя двинуться вперед – конечности протестуют, но возглас боли сдерживаю. К ногам вновь приливает кровь, и в них втыкаются сотни игл. Стиснув зубы, я ощупываю все вокруг, а найдя отверстие, следую примеру Стила.

В конце концов в туннель проникает поток света, и я начинаю что-то улавливать.

Стил замирает, и я не подумав спрашиваю:

– Теперь мой черед надрать тебе задницу?

Он резко поворачивает голову. В тесном пространстве, при слабом освещении я вижу, как сужаются его глаза, прежде чем он поворачивается лицом вперед и продолжает ползти.

– Зануда, – бормочу я себе под нос.

Нужно было смолчать – в следующий момент я уже задыхаюсь от облака пыли, которую он специально поднимает передо мной. Низкий смешок в ответ на мой отрывистый кашель намекает, что это была не случайность.

Я мысленно перечисляют все нелестные эпитеты, какие только могу придумать, но держу язык за зубами. Не хочу еще одной грязевой ванны.

Хватит и показанного ему в спину жеста.

Когда я, то на четвереньках, то ползком, подбираюсь к выходу, кто-то протягивает мне руку и помогает выбраться. Сильным движением меня вытаскивают из тесного туннеля под лучи рассветного солнца.

Я щурюсь, смотря на него, глаза слезятся от яркого света. Полосы оранжевого цвета окрашивают небо на востоке, освещая фасад Академии Серафимов из красного кирпича и терракоты.

Это первый раз, когда я как следует осматриваю надземную часть Академии. Я была без сознания, когда меня привезли сюда вчера, а прошлой ночью, когда мы со Стилом бежали в укрытие, здание было окутано тьмой.