Три короля. Как Доктор Дре, Джей-Зи и Дидди сделали хип-хоп многомиллиардной индустрией - Зак О’Малли Гринберг

Скоро о бизнесе пришлось узнать еще больше. В 1988-м N.W.A. выпустила дебютный альбом «Straight Outta Compton», который в итоге добрался до тридцать седьмого места в чарте Billboard и разошелся тиражом более трех миллионов копий – и это при том, что поначалу в эфир песни с него не ставили. Но больше всего впечатляли не продажи альбома, а его противоречивое влияние на американскую культуру. Многие большие издания хвалили «Straight Outta Compton» за честность. Newsweek даже назвал его «одной из самых гротескно захватывающих музыкальных записей в истории» [166].

Самому Дре альбом показался сырым, и совсем скоро он начал над ним иронизировать. «Я по-прежнему терпеть его не могу, – заявил он в 1993 году. – Мы сделали его тяп-ляп за шесть недель, просто чтобы было чем торговать» [167]. И все же издания вроде Rolling Stone, традиционно ориентированные на белую рок-музыку, считают «Straight Outta Compton» одним из лучших альбомов в истории. Это не случайность: во время работы над пластинкой Дре время от времени ставил треки кому-нибудь из белых участников команды Ruthless и спрашивал: «Как думаешь, белым чувакам это понравится?» [168] Им понравилось, и многие увидели в N.W.A. угрозу. Как заявил Айс-Ти на шоу Опры Уинфри в 1990 году, «если бы только мои друзья слушали эти пластинки, никто бы не парился. Но когда белые ребята из пригородов слушают N.W.A., их родители просто не знают, что с этим делать».

Участники N.W.A. были, по сути, нигилистами, стремившимися заработать денег. Их не интересовала политика («К черту все это дерьмо про „власть черных“, – однажды сказал Изи, – нам на это насрать» [169]) – но все же их альбом вызвал политическое землетрясение. Его волны докатились до Вашингтона. Чиновники с опаской взглянули на хип-хоп – и то, что они увидели, им не понравилось, особенно песня «Fuck tha Police». То, что записала ее группа вчерашних школьников, за которой числились в основном нарушения ПДД, не имело значения. Не имело значения и то, что песня выражала недовольство лишенной права голоса части общества, протестующей против полицейской жестокости и расовой дискриминации. Как и то, что местные власти зачастую выражались не менее жестко, чем авторы песни: примерно тогда же начальник полиции Лос-Анджелеса Дэрил Гейтс, выступая на слушаниях в Сенате, заявил, что людей, употребляющих наркотики, «следует вывезти из города и расстрелять» [170].

Стоило N.W.A. отправиться в первый большой тур, как за ними начали следить правительственные агенты. В августе 1989-го помощник директора ФБР Милт Аленрич написал письмо в Priority Records, где заявил, что «такие песни, как у N.W.A., дискредитируют и оскорбляют достоинство храбрых и преданных сотрудников полиции». Далее следовала несколько зловещая приписка: «Музыка играет важную роль в жизни общества, и я хочу, чтобы вы знали мнение ФБР насчет песни и призывов, которые в ней содержатся» [171].

Под давлением правоохранительных органов N.W.A. сначала согласились не исполнять «Fuck tha Police» на сентябрьском концерте в Детройте – но во время выступления все равно от души ее зачитали. Офицеры полиции ворвались на сцену – в их сопровождении группа вернулась в гостиницу. По слухам, один из сотрудников заявил: «Мы просто хотим показать местным ребятам, что в Детройте нельзя говорить: „В жопу мусоров“» [172]. В отеле участников группы задержали, но так и не арестовали; ФБР не предприняло никаких действий против группы, и вся драма только сыграла N.W.A. на руку [173]. «Хочу поблагодарить агента ФБР, который написал нам письмо, – сказал Дре в программе „За кулисами музыки“ на VH1. – Он оказал нам большую услугу и… принес много денег».

В самом деле, турне принесло группе 650 тысяч долларов за год. Из них 130 тысяч достались Хеллеру, Айс Кьюб забрал только 23 тысячи и еще 32 тысячи за авторство и соавторство половины песен группы. Кьюб затаил обиду: он жил в доме родителей и ездил на Suzuki Sidekick, а Хеллер рассекал по Лос-Анджелесу на «мерседесе». Тогда рэпер нанял юриста, который изучил дело и пришел к выводу, что Ruthless задолжали Кьюбу как минимум 120 тысяч долларов. Стороны не пришли к соглашению, и в итоге рэпер в знак протеста ушел из N.W.A. Хеллер, который отказался дать комментарий для этой книги и умер до ее завершения, объяснял уход Кьюба его завистью к Изи. Изи, в свою очередь, не сильно переживал, что группа лишилась главного автора: «Значит, нам достанется больше денег» [174].

Но почти все в окружении N.W.A. понимали, что в этой машине тексты Айса Кьюба были свечой зажигания, а музыка Дре – поршнями двигателя. Хеллер привнес в группу опыт в музыкальной индустрии, а Изи – капитал. Дре начал потихоньку накапливать все это самостоятельно. И все же Хеллеру и Изи в Ruthless доставались чеки на самые большие суммы. Дре скоро понял, что он не в блестящей ситуации – и ему, возможно, лучше основать собственную компанию. При этом он, разумеется, был связан контрактом с Ruthless.

«Я знаю Дре, – говорит Уильямс. – Если он решит, что другие им пользуются, он уйдет. Для него это не проблема. Если ситуация ему не нравится… он найдет из нее выход» [175].